Эмилия Остен - Девушка с полотен Тициана

— Альберт — очень красивое имя, — кивнула Джулиана.

— Ты не поняла, — печально усмехнулся он. — Я Альберт Эдуард, принц Уэльский.

Джулиана вскрикнула и тут же зажала рот рукой. Она поверила Берти сразу. Этим объяснялось все: и торопливые, выкроенные им для нее минуты, и его скрытность, и его сомнения при разговорах о будущем, когда такие возникали… Он мрачнел, замыкался в себе и уходил от ответов. Было отчего! Принц Уэльский! Это бесперспективно. Джулиана медленно покачала головой, осознавая весь ужас своего положения. Она не сломает свою жизнь, не уступит больше ухаживаниям Берти. Он прав. Это нужно прекратить немедленно.

— Я… теперь я понимаю, — прошептала она.

Берти взглянул на нее с мольбой.

— Не думай, что я меньше люблю тебя! Я так охвачен любовью к тебе, что иногда мне кажется, я не смогу без тебя дышать. Я думал об этом, я ночами не спал… Убежим, Джулиана!

— О чем ты говоришь? — Она не могла поверить. — Ты говоришь мне о бегстве? Я не смогу. Я не настолько желаю тебе зла.

— Но почему?

— Нас найдут. Найдут быстро, и тогда не поздоровится нам обоим. А как же твои обязанности, о которых ты говорил? Берти, подумай сам, это невозможно!

Она любила его так сильно, что не испытала робости, когда он сказал, кто он… Она не думала о себе, только о нем — как связь с нею, Джулианой, может отразиться на его судьбе.

— Но я не готов отказаться от тебя!

— Я тоже не готова.

— Тогда будь моей, Джулиана!

— Нет, — вздохнула она, — это все равно неправильно.

— …Совершенно потеряв голову от любви и страсти, Берти признался мне, кто он такой, — продолжила Джулиана, и тут голос ее прервался.

Если она продолжит, то поставит под угрозу его жизнь. Такая тайна убивает, как оказалось. А она-то, наивная, поверила, что клятва молчания и отъезд на другой конец земли могут положить всему конец.

— Альберт Эдуард, принц Уэльский. Будущий король Британской империи.

Джеймс мог предположить все, что угодно, но только не такой поворот событий. Все сходится: правительственный агент, преследующий Джулиану и Эдди (Эдуарда!) с упорством, теперь вполне объяснимым. Эдди — законный старший сын принца Уэльского, а значит, следующий в очереди на трон. Но это еще не самое страшное. Принц Альберт Эдуард в прошлом году вступил в брак с принцессой Александрой, а это значит…

— Наследник короны-то у нас двоеженец!

— Джеймс!

— Прости, но ситуация настолько абсурдно-ужасна, что это просто в голове не укладывается.

Джулиана нервно хихикнула.

— Ты дослушай до конца.

Она переменила позу. От платья полетели клубы пыли.

— Я пыталась порвать с ним отношения, но он был настойчив, как все Виндзоры, и очарователен, как Кобурги. А я была влюблена и молода. Он уговорил меня на совершенно безумный поступок. Как ты уже понял, мы обвенчались тайно, но абсолютно законно. Свидетелем был его доверенный слуга, священник был на нашей стороне… Тетя Патрисия, особа еще более романтичная, чем я в свои восемнадцать, приняла наш брак как свершившийся факт. Она и не догадывалась, кто такой Берти. Она даже проглотила историю про то, что я так люблю ее и наш дом, что уговорила мужа не лишать меня этого. Так что мы мирно жили прямо в тени Балморала. Теперь я удивляюсь, как это никто ничего не заподозрил. Мы не особо скрывались. Иногда Берти подолгу отсутствовал, я говорила тете, что его задерживают в Лондоне дела, и ей этого было достаточно. Эдди родился через девять месяцев после свадьбы. Тогда же у нас с Берти произошла первая размолвка. Я пыталась доказать ему, что теперь нам нужно открыться его семье, ведь Эдди — прямой наследник трона. Какая же я была дурочка! Молодая романтичная влюбленная дурочка.

— Восемнадцать лет. Простительно.

— Тогда уже было девятнадцать. Но это не имеет значения. Берти убедил меня, что еще не время, что сейчас у его семьи большие проблемы, отец болен. Действительно, принц-консорт тогда тяжело заболел, и королева Виктория очень волновалась. Вряд ли тогда было подходящее время. Впрочем, сейчас я понимаю, что подходящее время не настало бы никогда. Тем не менее все шло почти прекрасно следующие пять лет. Правда, почти год из них я не видела мужа. Умер принц Альберт, и принцу Уэльскому нужно было поддержать мать, которая, в свою очередь, отвергала его. Это страшно его расстраивало. Эдди рос, а мы с Берти постепенно отдалялись, хотя любовь и не исчезла. Его постоянно отвлекали от меня и сына важные государственные дела. Во всяком случае, я так думала. Но все чаще в газетах стали появляться сплетни о его любовных победах. Берти уверял меня, что газетчики лгут и это все ничего не значит, он был так искренен, и он был отцом моего ребенка… Я старалась не думать об этом, но иногда просто не могла сдержаться. Я была законной супругой принца, Эдди — его сыном, но моя жизнь все больше напоминала существование любовницы. Словно я была постыдной тайной, словно Эдди был бастардом.

— Тебе так хотелось стать принцессой?

Форд искренне удивился: Джулиана не была похожа на честолюбивую золотоискательницу.

— Нет, мне хотелось иметь нормальную семью. Я отлично помню, как Берти уговаривал меня выйти за него. Господи, он мне обещал все на свете, весь мир, все, что угодно. Почему я поверила ему, если изначально наши отношения строились на лжи и обмане? Тайный брак… Даже слова эти звучат ужасно неприятно.

— А потом все открылось? А как удалось замять скандал? Уверен, что такая новость дошла бы до любого уголка Империи, даже до самого глухого.

— Скандала не было.

Джулиана сидела, сцепив пальцы, неподвижно, словно статуя. Хорошо, что тетя Патрисия гуляет в саду с Эдди. Хорошо, что они с Берти одни.

Он стоял спиной к ней, глядя в окно. То, что он произнес только что, — эти несокрушимые и жестокие слова, — все еще набатом отдавалось в голове Джулианы. Этого просто не может быть. Берти шутит.

Он уже давно с ней не шутил.

— Значит, ты должен на ней жениться? — произнесла Джулиана чужим голосом.

Слова упали, словно тяжелые золотые монеты; она почти слышала их стук.

— Да. Так велит мать.

— Ты… любишь принцессу Александру?

Джулиана произнесла это имя бесстрастно, хотя Бог ведал, каких усилий ей это стоило. Берти молчал. Это молчание было страшнее всего, что случалось с Джулианой за долгие, долгие годы. Никогда ее еще не пугала так простая тишина между двумя людьми.

— Она, конечно, очень привлекательная женщина, — пробормотал Берти минуту спустя.

— Понятно. — Джулиана стиснула пальцы до боли. — Однако у тебя есть я. Неужели наши с тобой отношения ничего не значат? Неужели я стала для тебя никем?