Саманта Гарвер - Тайный шепот

Харриет перевела взгляд с занавески на хозяйку дома.

– Все вещи моего деда перешли во владение его младшего братца. Этот транжира постарался продать все, что принадлежало семье, и отослал моего отца в школу.

Бенедикт медленно оглядел Дортею.

– А вы знаете, что за вещи сумели спасти во время пожара?

Леди Крейчли задумалась.

– Думаю, семейные безделушки, личную переписку и то, что можно было легко унести.

– Вы можете запросто отыскать их, – сказал Бенедикт. – Если ваш двоюродный дед записывал, кому и что продавал, не так уж сложно отследить людей, владеющих вашими семейными реликвиями.

– Ничего он не записывал. И так же небрежно относился к этим вещам, как и к особняку. – Голос Дортеи помягчел и сделался печальным. – Мой отец провел всю свою жизнь, восстанавливая семейное имущество. И только когда я переехала сюда после смерти мужа, начался ремонт поврежденных пожаром частей дома. Рабочие приходят, когда в доме нет гостей.

Харриет, о семье которой не стоило говорить, легко могла представить себе, каково это – жить без обязательств перед выбором других. Однако мужчинам куда проще завоевать себе место под солнцем.

А вот Харриет приходилось прорываться вперед, стиснув зубы.

Она сказала Дортее:

– Как хорошо, что вы сохраняете это поместье!

Та поморгала, посмотрев сначала на Харриет, а потом на Бенедикта, словно удивившись, что сказала слишком много. Харриет подумала, что семейная история не входит в обычный тур. Она с любопытством глянула на Бенедикта – похоже, он слушал с тем же вниманием, что и она сама. Должно быть, беседовать с человеком, который мало говорит сам, но ловит каждое произнесенное другими слово, очень легко. Бенедикт хмурился, уперев руки в худые бедра. Он неотрывно смотрел на траву у себя под ногами, глубоко погрузившись в свои мысли. Эту позу он принял сразу после того, как леди Крейчли сказала, что нет надежды отыскать семейные реликвии, вспомнила Харриет. Должно быть, подумала она, Бенедикт очень переживает за тех, кто понес такую утрату. В отличие от нее самой.

Взгляд Бенедикта метнулся вверх, и он заметил, что Харриет пристально его рассматривает. Она быстро отвернулась к дому и увидела направлявшегося к ним джентльмена. Полы элегантного сюртука цвета спелого красного винограда развевались на ветру, модно завязанный галстук тоже.

– А, – Дортеа проследила за взглядом Харриет, – мистер Эллиот.

– Доброе утро, леди Крейчли. – Из-под широких полей шляпы мистер Эллиот засиял широченной белозубой улыбкой, очень подходившей его изумрудно-зеленым глазам. – Вижу, ваши последние гости благополучно прибыли?

Он из тех мужчин, подумала Харриет, кого подруга Розабелл Дизайр описывает как «деликатес с вишенкой наверху». Рассматривая его жилет, расшитый искусным цветочным узором, и кремовые штиблеты, очень подходившие к брюкам, Харриет решила, что этот костюм выглядит лучше, чем любое из ее платьев. «Может, он одолжит мне свои чулки», – подумала она и усмехнулась.

Мужчина заметил улыбку Харриет и посмотрел ей в глаза.

– Позвольте представить вас, – говорила между тем Дортеа. – Мисс Харриет Мосли и мистер Бенедикт Брэдборн. Мистер Эллиот тоже из Лондона.

– Байрон, – сказал он, взяв руку Харриет, поклонился и запечатлел нежный поцелуй на обтянутых перчатками пальцах, а потом посмотрел на нее снизу вверх сквозь ресницы. – Как поэт.

– Ясно, – не нашла лучшего ответа Харриет.

Эллиот выпрямился и протянул руку Бенедикту.

– Вы прибыли вместе с мисс Мосли?

– Нет, – сухо ответил Бенедикт и коротко пожал его руку, переведя взгляд на Харриет.

– Ну что ж! – вмешалась Дортеа с лучезарной улыбкой профессиональной хозяйки гостиницы. – Я уверена, что вы жаждете услышать, сколько привидений видели в Рочестер-Холле.

– Не сочтите за дерзость, но нельзя ли мне присоединиться и совершить второй тур по особняку? – попросил Эллиот, подмигнув Харриет. – Мне очень понравились ваши истории о привидениях.

Дортеа кивнула:

– Разумеется, мистер Эллиот. – Она повернулась к дверям. – Видели, как несколько духов древних монахов слонялись по коридорам. Кое-кто видел призраков в цепях и рыцарей в доспехах, проходивших сквозь стены.

– Надеюсь, в моей спальне поселились монахи, а не рыцари и призраки, – сказала Харриет. – Бряцанье цепей и доспехов может здорово помешать ночному отдыху.

В отличие от Дортеи и Эллиота Бенедикт не рассмеялся. Он, нахмурившись, смотрел на дом.

Наблюдая из окошка верхнего этажа за тем, как леди Крейчли ведет новоприбывших обратно в дом, он чувствовал себя невидимкой. Эта склонная к забывчивости леди Крейчли вырядилась в новое муслиновое платье с красивой вышивкой и лайковые туфли с завязками и оборками из шелковой ленты в тон платью. Надо полагать, ей обошлись в копеечку и платье, идеально на ней сидевшее, и подходящие по цвету туфли.

Он не мог определить, что это за камни, но темное ожерелье сверкало у нее на шее, словно солнце специально решило подчеркнуть их красоту. Даже с такого расстояния нельзя было не заметить кольцо на пальце хозяйки поместья. Удивительно, как это рука не опускается под весом таких бриллиантов.

Он самодовольно ухмыльнулся. Забавно видеть, как эта леди выставляет напоказ богатство, принадлежащее не только ей одной.

Дверь за спиной отворилась, но он не обернулся даже тогда, когда вошедший заговорил.

– Пора. Чертова карга опять не заплатила.

– Разве?

Леди Крейчли с гостями вошли в дом, скрывшись из виду. Он поднял взгляд к пронзительному синему небу.

– Что вы будете делать?

– Придется показать леди, что следует ожидать последствий, если она не будет слушаться. Она не сможет игнорировать нас долго.

– Хотите, чтобы я устроил еще один несчастный случай с каретой?

Человек у окна возвел глаза кверху.

– Как вы утомительны, сэр! Повторяться опасно, не говорю уж о том, что это скучно. Вы делаете наверху то, что я велел?

– Ага. Можно сказать, все уже почти готово. – В голосе второго прозвучала усмешка.

– Закончите это вечером, пока все будут в саду, и посмотрим, будет ли леди Крейчли и дальше отмахиваться от наших требований. – Он заложил руки за спину и, не услышав удаляющихся шагов, произнес: – Это все.

Он оглянулся, чтобы убедиться – тот, другой, все-таки ушел. Ему невыносимо хотелось без этих проволочек получить то, чего он желал… чего заслуживал. Его тактика и так достаточно плоха, а необходимость тайного сговора с другим человеком, лишенным как сообразительности, так и индивидуальности, просто невыносима. Конечно, ничего бы этого не случилось, если бы не леди Крейчли, укравшая то, что причиталось ему по праву рождения. Он вспоминал об этом всякий раз, когда вынужден был разговаривать со своим помощником и когда обдумывал способ, которым поставит эту ведьму на место.