Эллен Марш - Подари мне рай

Только Кушна Дев заметила, как Мора плохо выглядит, и немедленно велела уложить ее в постель. Две служанки проводили Мору в ее прежнюю спальню, и хотя солнце еще высоко стояло над горизонтом, Мора уснула, едва ее голова опустилась на душистые шелковые подушки. И спала, спала, как не спала с той ночи ужасов на равнине и с того дня, как с болью в сердце стала женой Росса. Она пробудилась только на следующий день к вечеру, чувствуя себя удивительно посвежевшей и зверски голодной.

– Отдых помог тебе, – Одобрительно заметила Кушна Дев, когда Мора присоединилась к ней после завтрака и долгого купания.

– Я чувствую себя в сто раз лучше, – признала Мора, отправляя в рот кусочек засахаренного плода. – Нет, в тысячу раз.

Выглядела она хорошо: щеки порозовели, глаза сияли.

– Я рада, что ты пришла в себя после всех твоих мучений.

– А у вас как? – Мора посмотрела на подругу испытующим взглядом.

– Сита медленно поправляется. Ведут переговоры о новом женихе для нее, и должна тебе сказать, мой муж рад изгнанию змей из нашего дома.

– Мой дядя тоже. – Мора откинулась на подушку с кистями. – Я даже не представляла, как много волнений и беспорядков в деревнях.

– Я тоже! Лишь немногие хотели помочь Гамильтон-сахибу разоблачить тех, кто плел сети, потому что большинство считало это предательством по отношению к своим односельчанам.

Мора подумала о раненой руке Гходы Лала и о несостоявшемся покушении на жизнь Росса. Заметив, как она вздрогнула, Кушна Дев поспешила добавить:

– Но настроение переменилось, с тех пор как стало известно, что наши же люди строят козни против нас. Я считаю, что это поможет сгладить рознь между твоим и моим народами.

– Будем надеяться.

Они сердечно улыбнулись друг другу. Кушна Дев налила подруге чаю и подождала, пока Мора возьмет кусочек сахара. Потом проговорила осторожно:

– Возможно, сейчас настало для тебя время внести мир в твою собственную жизнь.

– Как именно? – спросила Мора.

Кушна Дев пожала плечами, делая вид, что не считает предмет разговора таким уж важным.

– Ты новобрачная, но я еще не видела тебя более безрадостной. – Она приложила пальчик к губам. – Нет, не смотри на меня так! Позволь высказаться, и я не стану к этому возвращаться.

– Слава Аллаху, – пробормотала Мора.

Бегума была достаточно великодушна, чтобы пропустить эти слова мимо ушей. И к тому же если дружба с английской девушкой чему-то ее научила, так скорее всего упорству и настойчивости.

– Я знаю Гамильтон-сахиба с того дня, как вошла невестой в этот дом. Тогда я была почти ребенком и очень боялась ангрези. Но мой муж хотел, чтобы я общалась с людьми твоего народа, и сахиб часто приходил в занан.

– Мне известно, что у него была такая привычка, – мрачно вставила Мора.

– Чепуха! Он мужчина, а у мужчин свои потребности. Ведь у тебя не полностью западный склад ума, чтобы осуждать...

– Я не могу изменить того, что происходило до моего возвращения в Индию, – перебила Кушну Мора, с горечью подумав о Синте Дай. – Но разве он не продолжал приходить сюда и развлекаться с танцовщицей и... позже с твоей сестрой из Раджастхана?

– Но ты же не ревнуешь к себе самой!

– А что, если да?

– Даже тогда, когда он пришел к тебе в саду, после того как узнал правду? Тогда его чувства были явными.

Мора рассмеялась с откровенной иронией.

– Ничего подобного! Он просто сыграл со мной злую шутку, возможно, для того, чтобы потом хвастаться приятелям, как он овладел неразумной племянницей Карлайон-сахиба.

– Он вовсе не из таких! – резко возразила Кушна Дев.

– Тогда как ты это объяснишь?

– Я не могу. Я только знаю, что после дурбара в Павлиньем дворце он больше ни разу не развлекался с танцовщицей, хоть она и старалась его завлечь! И всегда его взгляд смягчался и поведение менялось, когда он говорил о тебе, племяннице Карлайон-сахиба!

Мора тряхнула головой:

– Я этому не верю!

– В таком случае ты глупа. Не я одна так думаю. Он хорошо скрывал свои чувства, возможно, и от самого себя, но кое-кто из моих домашних угадал их. Например, моя свекровь, и даже дяди моего мужа, и даже Исмаил-хан... – Она вдруг запнулась и ласково обратилась к Море: – Что такое, пиари?

– Ты никогда и ничего не говоришь зря, – дрожащим голосом заверила ее Мора, – но почему он тогда не остался? Почему он уехал в Дели в ночь нашей свадьбы?

– Вероятно, потому, что не считал себя желанным.

– Но это неправда! Он ни разу не говорил... я не... я имею в виду, что я никогда... – Мора умолкла, вспомнив резкие слова Миры, сказанные после отъезда Росса, но тут же строптиво вздернула подбородок. – Он ничем не дал понять, что хочет остаться, и... совсем недавно я подслушала, как он говорил моему дяде, что женится на мне лишь для того, чтобы уберечь меня от дальнейших приключений.

У Кушны Дев слегка дрогнули губы.

– Вот этому я охотно верю.

Но Мора не замечала комическую сторону положения. Слишком тяжело было у нее на сердце. Любить вот так и то было достаточно трудно, но знать, что всю оставшуюся жизнь она должна скрывать свое чувство от Росса, казалось совершенно непереносимым. Слезы выступили у нее на глазах, но она упрямо не дала им пролиться.

Однако Кушна Дев, должно быть, это заметила.

– Не надо больше говорить об этом. Ведь ты пробудешь здесь недолго. Не лучше ли провести время...

В комнату без предупреждения вбежала служанка и бросилась в ноги своей госпоже:

– Меня послали предупредить тебя, что Гамильтон-сахиб в саду. Он ищет мэм-сахиб!

Мора ахнула:

– А как он узнал, что я здесь?

– Я сама поговорю с ним, – встревожилась Кушна Дев.

– Нет, позволь мне.

Мора со вздохом встала. Нет смысла откладывать неизбежное. Она предпочла бы встретить Росса в европейском утреннем платье, однако по испуганному лицу служанки поняла, что ему не хватит терпения ждать, пока она снимет чоли и покрывала. Ясно, что он зол на нее. Единственное, что она может сделать, – это избавить женщин занана от неприятной сцены.

– Погоди, – остановила ее Кушна Дев, схватив за свободный конец покрывала. – Мы можем обе...

Мора мотнула головой:

– Я поговорю с ним во дворике, в саду слишком жарко.

Бегума поджала губы:

– Может, ты и права. Я лучше помолюсь за тебя.

Во внутреннем дворике было тенисто и прохладно. Над мраморными арками шелестели на ветру кроны пальм. Росс стоял спиной к выходу и наблюдал за игрой солнечного света в воде фонтана. Должно быть, он недавно приехал из Дели и явился в городок, не позаботившись вымыться и переодеться, потому что был весь в пыли и с растрепанными волосами.

Шаги Моры в мягких шлепанцах по гладкому камню были бесшумны, но Росс обернулся. Он то и дело похлопывал себя хлыстом по бедру и при виде Моры сощурил мрачные глаза. Он молчал, но Мора видела, как подрагивает мускул на небритой щеке.