Кэтрин Смит - В ночи

– Вы, вне всякого сомнения, удивлены, что я пригласил вас всех троих сюда сегодня.

Устроившись в комнате, которая использовалась в его квартире в качестве гостиной, библиотеки и кабинета, Уинтроп разглядывал каждого из своих братьев. Они сидели полукругом напротив, выжидательно глядя на него.

Первым начал Брам:

– Учитывая, что ты никогда не приглашал меня к себе, я удивлен больше всех.

– Мне нужна ваша помощь. – Сказать такое было так же трудно, как проглотить комок грязи, но он был рад, что удалось сделать это. – Кое-что, нет, кое-кто из моей прошлой жизни вновь вцепился в меня, и я один не в силах от него избавиться.

Норт глядел на брата с выражением, граничащим с ужасом. Он знал, о ком говорит Уинтроп.

– Наверное, будет лучше, если ты расскажешь нам, что это за личность, – предложил Брам, массируя бедро покалеченной ноги, которую он вытянул перед собой.

Да, с этого и нужно начать. И выговориться полностью, без остатка.

Уинтроп набрал воздуха в легкие.

– Несколько лет назад ко мне обратился человек с предложением поработать для министерства внутренних дел.

– Уин… – В голосе Норта прозвучало предупреждение. Уинтроп поднял руку:

– Я должен сделать это, Норт. Ты скоро поймешь почему.

Норт затих. Его лицо выражало неуверенность и беспокойство. То, что Уинтроп собирался открыть, непосредственно касалось и его. Но другого выхода не было. Уинтроп должен был все рассказать, чтобы покончить с этим кошмаром. Это была его единственная возможность вновь завоевать Мойру.

– Этот человек – Дэниелс – заявил, что я могу помочь моей стране в борьбе против Наполеона, не участвуя в боях. Я был молод, глуп и полон жажды борьбы, как каждый молодой человек в то время. Поэтому я ухватился за выпавший мне шанс выполнить свой долг, не покидая Лондона. Кроме того, я был в запасных у отца. Только Господь знал, в какие еще переделки попадет Брам, когда он навеселе. Брам приподнял брови, но ничего не сказал.

Уинтроп снова глубоко вздохнул.

– Итак, я начал работать для него. Он объяснил мне, что мы что-то вроде шпионов, реквизируем ценности, которые сторонники французов в Англии приобретают, чтобы потом вложить их в военные кампании Наполеона. И моя работа заключалась в том, чтобы вернуть эти ценности, с тем чтобы Дэниелс мог быть уверен, что они работают на пользу Англии.

– И ты всему этому поверил? – Брам явно не мог сдержаться.

Взгляд, который Уинтроп метнул на брата, красноречиво признавал, каким глупым он был.

– Мне было всего восемнадцать в то время, а Дэниелс обращался со мной как со взрослым мужчиной. Он стал для меня как отец.

Старший из братьев кивнул:

– Заменив собой настоящего отца, который, как ты думал, был равнодушен к тебе.

Возможно, в его рассуждениях все было абсолютно ясно с самого начала, но все равно раздражало то, что Брам так легко определил суть.

– Полагаю, да. Как бы то ни было, я выполнял все, что он просил. Стал вором, и отменным. Это продолжалось, пока на меня не вышел человек с Боу-стрит в связи со следствием, которое он проводил. И тогда я начал понимать правду. Что я всего лишь глупый мальчишка, который дал себя поймать и сделать не более чем обычным преступником. – Девлин и Брам повернулись к Норту.

– Следователь с Боу-стрит? – удивился Девлин. – Сколько лет назад это было?

Норт, скрестив руки на широкой груди, посмотрел на них обоих.

– Да, это был я. Именно поэтому я ушел с Боу-стрит. Любой из вас поступил бы точно также, иначе ваш собственный брат был бы арестован как взломщик, которого весь Лондон стал называть Привидением.

Удивленные лица обратились к Уинтропу.

– Так это ты был тем самым Привидением? – В голосе Брама звучало недоверие. – Господи, Уин!

Уинтроп кивнул. Тогда, много лет назад, он был бы горд тем выражением недоверия, которое было на лице его брата. В то время удаль и слава тянулись вслед за ним, словно невидимая мантия. Но только не сейчас. Теперь он понял, что нечем тут гордиться.

– Это был я, – ответил он, посмотрев с благодарностью на Норта. Тот по-прежнему не выказывал эмоций. – И если бы не Норт, я бы угодил в тюрьму или с позором был бы изгнан из страны.

– Это, конечно, с лихвой перекрывает любой скандал, в котором я участвовал, – легкомысленно заметил Брам.

Неужели этого человека ничто не беспокоит? Теперь он еще и шутит. Насколько хватило его удивления, на две секунды? И ведет себя так, словно Уинтроп признался, что всего лишь съел торт на завтрак.

– Почему ты не говорил об этом раньше? – Девлин был удивлен больше, чем обеспокоен.

– Лучше теперь, – признал Брам с понимающим видом. – Почему ты говоришь об этом сейчас?

Уинтроп проглотил остатки гордости.

– Никогда не рассказывал, потому что чувствовал себя полным болваном. И не хотел, чтобы Брам об этом узнал.

Брам поднял глаза кверху, словно на мгновение заглядывая в прошлое. Затем коротко кивнул, как будто подтверждая, что объяснение принято.

– Рассказываю сейчас, – сказал Уинтроп с тяжелым вздохом, – потому что мне нужна ваша помощь.

– Ты о чем? – Норт, прищурившись, смотрел на него. – Кто-нибудь обнаружил правду?

О ком брат беспокоился больше – об Уинтропе или о себе? Если разумный – об обоих.

– Хуже. Дэниелс вернулся.

Сообщение не произвело впечатления на братьев, кроме Норта, который понимал последствия этого. Его всегда румяное лицо побледнело.

– Что ему нужно?

– Бриллиантовая тиара. Он приказал мне принести ее. – Норт смотрел прямо и жестко.

– Ты принес?

Труднее всего было смотреть брату, нет, братьям в глаза.

– У меня не получилось.

– Кому тиара принадлежит? – Конечно, Брам должен был задать этот вопрос.

Уинтроп опустил глаза и стал разглядывать, как блестят его туфли.

– Мойре Тиндейл.

В хоре ругательств самым громким был голос Норта.

– Ты попользовался ею? Ублюдок! Она подруга моей жены. Как я теперь объясню все Октавии?

Он твердо глядел брату в глаза.

– Прежде всего, ты ни слова не скажешь жене. – Он перевел взгляд на Девлина. – К тебе это тоже относится. Чем меньше людей узнают об этом, тем в большей безопасности все мы будем.

– В безопасности? – подскочил Норт.

Уинтроп оттянул галстук вниз, и они увидели рану на его шее.

– Это дело рук Дэниелса. Я думаю, что он стоит за нападением на Натаниэля Кейлана – друга Мойры.

Норт потер рукой подбородок, проворчав такое, от чего у дьявола покраснели бы уши.

– Не могу поверить, что ты позволил втянуть себя во все это. Тебе нужно было прийти ко мне.

Неужели Норт всерьез думает, что он настолько глуп, что просто возьмет и вернется к воровской жизни? Неужели он так мало доверяет ему?

– Дэниелс пригрозил публично заявить, как ты прикрывал мое участие в его шайке. Он сказал, что у него есть доказательства, которые уничтожат тебя. Я не мог рисковать, чтобы скандал испачкал имя семьи.