Екатерина Каблукова - Приказано жениться

– Ясно, – Белов стремительно направился в дом с черного хода.

– Григорий Петрович, вы куда? Дамы в доме, нельзя ж без докладу-то! – остановил его Степан. – Еще и с заднего двора.

Гвардеец скрипнул зубами.

– Так доложи! Бегом!

– Слушаюсь, барин, – денщик почти радостно опустил сундук и вбежал по ступеням. Хлопнула дверь.

Белов вновь обогнул дом и остался стоять на крыльце, хмуро глядя по сторонам. Любопытствующий Петр то и дело высовывался и-з-за угла, делая вид, что присматривает за лошадью, так и норовившей удрать вместе с возком в поросший травой сад.

Григорий уже собирался отбросить гордость и хорошенько расспросить Настиного мужика, предварительно для острастки встряхнув, когда Степан вновь возник в дверях.

– Анна Михайловна принять изволят! – громко возвестил он.

Белов поморщился, демонстративно засунул палец в ухо, делая вид, что слуга его оглушил, после чего стремительно зашел внутрь.

Анна Михайловна была в зале. Вместе с Настей она сидела за огромными пяльцами, на которые было натянуто чистое полотно.

– Здесь мы золото пустим, а здесь – жемчугом мелким расшить можно… – при виде Григория старая ведьма поднялась, – Гришенька, голубчик! А мы с Настей пелену для иконы вышивать собрались. В благодарность за спасение мужа моего.

– Вижу, – почтительно поцеловав протянутую руку, Белов бросил пристальный взгляд на невесту.

Та слегка смутилась, беспомощно взмахнула ресницами и тоже встала.

– Какими судьбами здесь, Григорий Петрович? – спросила девушка, протягивая руку для приветственного поцелуя.

– Пришел справиться о здоровье Александра Борисовича, – гвардеец вопросительно посмотрел на жену командира, та кивнула.

– Все в порядке, Гриша. Вы не представляете, как я вам благодарна, что вы оказались неподалеку.

– Пустое, – оборвал преображенец. – К тому же я тут и не при чем. Сашка все углядел.

– Полно прибедняться! – Анна Михайловна покачала головой. – Вот оправится Александр Борисович, лично спасибо скажет. Да что же это мы все стоим? Присаживайтесь, голубчик, я распоряжусь, чтоб ужин подали!

– Да зачем же ужин? Вам сейчас не ужином, а мужем заниматься надо! – запротестовал гвардеец, уже жалея, что потревожил хозяйку дома, – Я и в казармах поем. Васька мой…

– Знаю я ваши казармы, и как Васька готовит тоже знаю, а к сестре вы уже не успеете. Так что – присаживайтесь, а я на кухне распоряжусь! Заодно и Настеньке компанию составите, пока я с Александром Борисовичем буду, – хозяйка выплыла, оставив девушку наедине с преображенцем.

В комнате повисло тяжелое молчание. Белов все еще стоял, выжидая, пока Настя присядет. Волк внутри недовольно порыкивал, возмущенный тем, что его не предупредили о переезде. Девушка прошлась по комнате, старательно избегая звериного взгляда.

– Значит, теперь здесь жить будешь? – наконец сказал Григорий, чтобы хоть как-то разорвать тягостную тишину, нарушаемую лишь звуками со двора да ритмом шагов его невесты.

– Анна Михайловна меня пригласила, – девушка наконец взглянула на гвардейца.

– А я во фрейлинский дом заходил, – как Белов не старался, в голосе все равно слышался укор. – Стучал-стучал… а там пусто.

– Надо было тебя предупредить, – Настя робко улыбнулась. – Я Петра отправить хотела…

– Надо было.

– Просто все так спешно… – Настя беспомощно развела руками, не то оправдываясь, не то извиняясь.

– Сестра моя, стало быть, тебе не угодила, – невольно вырвалось у Григория.

Досадуя на себя, он уже открыл рот, чтобы перевести все в шутку, но было поздно. Настя вскинула голову.

– Софья Петровна сама меня не звала, – спокойно ответила девушка.

В глубине души она до сих пор была уязвлена тем, что Белов, бросив ее у заставы, умчался в Левшиным.

– А если бы позвала, ты бы поехала?

– Я сейчас Анне Михайловне нужна, – девушка совершенно правильно истолковала вопрос жениха. – Так что не беспокой сестру, у нее дел много.

Гвардеец скрипнул зубами, чувствуя, что его вновь охватывает злость. После долгого и утомительного дня менее всего Григорий склонен был выслушивать завуалированные упреки невесты.

– Думаю, мы с Софьей сами разберёмся, сколько у нее дел, – резко ответил он.

Настя дернула плечами.

– Как хочешь, только я никуда не поеду.

– А если я скажу?

– Ты не муж мне и не отец, – тихо возразила девушка.

– Не муж, так скоро буду! – возмутился Григорий.

– Вот когда станешь, тогда и указывай! – отрезала Настя, так некстати вспомнив букет из колокольчиков в руке гвардейца.

– Да хоть сейчас! – Белов вскочил, шумно отодвинув стул, и протянул руку к девушке, намереваясь схватить её и потащить в ближайшую церковь, где и обвенчаться, но тут в залу вошла Анна Михайловна.

– Гриша, а вы что вскочили? Сейчас Глаша ужин подаст! Правда, разносолов у нас нет, сами понимаете, изба старого волка…

– Спасибо, Анна Михайловна, как-нибудь в другой раз, – Белов поклонился. – Простите, меня ждут!

Даже не взглянув на Настю, он вышел. Бутурлина задумчиво посмотрела вслед молодому офицеру, а потом обернулась к своей подопечной.

– Эк ты его припечатала! Но ничего, Грише это полезно! А то привык, что девки сами на шею вешаются!

– Ну и пусть вешаются, мне-то что, – буркнула Настя, старательно избегая взгляда хозяйки дома.

Анна Михайловна едва заметно усмехнулась, но продолжать не стала, опасаясь взрыва гнева. Опытная ведьма прекрасно понимала, что происходит между молодыми людьми, потому решила не вмешиваться. Белов ей всегда нравился, он напоминал самого Бутурлина в молодости, и Анна Михайловна искренне желала молодому преображенцу счастья.

Она еще раз задумчиво посмотрела на девушку, сидящую напротив. Не красавица, но внешность приятная, достаточно умна, и, что самое главное, будет очень сильной ведьмой. К тому же, и это было заметно, навязанный государыней жених Насте нравится.

Разумеется, были еще и Гришины родители. Анна Михайловна сомневалась, что Петр Григорьевич обрадуется подобному браку единственного сына, но, с другой стороны, Григорий Белов казался достаточно взрослым, чтобы противостоять отцу и бороться за свое счастье. Посему ведьма решила пока не вмешиваться, а предоставить событиям развиваться своим чередом.

Глаша уже расставляла тарелки к ужину, накрыв стол белоснежной скатертью. Настя присела на свое место, все еще ожидая расспросов со стороны хозяйки дома, но Анна Михайловна завела ничего не значащий разговор о тяжелой погоде Питерсбурха и о его сырых пронзительных ветрах.

Девушка отвечала сначала неохотно, потом уже более свободно. За разговором она не услышала шагов и опомнилась, лишь когда дверь открылась и в комнату вошел хозяин дома. Александр Борисович был в роскошном парчовом халате, явно привезенном в качестве трофея из Остманских походов. При виде незнакомой девушки подполковник смутился и торопливо сдернул с седых волос ночной колпак. Несмотря на осунувшееся лицо и темные круги под глазами, Бутурлин все равно напоминал матерого волка, вышедшего из своего логова.