Арина Теплова - Иностранка

— Я не думаю, что вы в состоянии говорить сейчас разумно, — заметила она, отступая на шаг. Ей не нравился пьяный Невинский, его поза была какой-то угрожающей и развязной.

— Не делайте вид, что не понимаете, я пришел не разговаривать, — заметил он, набычившись, и тут же бесцеремонно надвинулся на нее, выпалив на одном дыхании: — Я хочу от вас ласк! И хочу этого немедля!

— Ах, — пролепетала она, чувствуя, как после его слов ее щеки запылали. Он сделал пару шагов к ней и уже протянул руки, но Машу совсем не прельщала перспектива близости с пьяным Невинским. Потому она ловко увернулась от его раскинутых рук и холодно произнесла: — Вы пьяны и еле держитесь на ногах, а я не расположена…

— С чего вы взяли, что я еле стою? — перебил он ее. — Я еще и вас могу удержать, — добавил он и, стремительно приблизившись к молодой женщине, схватил ее под бедра и спину, подняв на руки. Маша вскрикнула, удержавшись рукой за его правое плечо, и действительно отметила, что для пьяного он довольно ровно держится на ногах. Он приблизил свое лицо к ее губам и прошептал: — И поверьте, от того, что я немного выпил, моя мужская сила нисколько не уменьшилась…

Он с силой притиснул ее хрупкое тело к своей груди, уткнувшись губами в висок и направился твердым шагом к кровати. Неприятный запах выпитого вина достиг носа Маши, и она запротестовала, отталкивая его и пытаясь опустить ноги.

— Я не хочу! Поставьте меня на пол, Михаил Александрович.

Не дойдя до кровати пару шагов, Невинский остановился и напряг руки сильнее, удерживая Машу.

— Вы могли бы свое неприязненное отношение ко мне выказывать не так яростно? Мне это неприятно! — заметил он обижено и зло, сверкая у ее лица глазами. — Хотя бы для вида промолчали! Вы станете моей женой и близость со мною будет входить в ваши обязанности. Вы должны это уяснить.

— Опустите меня на пол, — уже гневно заметила Маша, отталкивая его. Михаил был вынужден поставить ее на ковер и чуть ослабить хватку. Она немедля запахнула на груди прозрачный пеньюар, который развязался от его стремительных действий, и произнесла: — Я еще не ваша жена, Михаил Александрович. Вы пьяны! Идите спать. Мне неприятна сейчас ваша близость, неужели вы этого не понимаете?

Невинский пригвоздил ее убийственным взглядом, как тогда, в театре, и она увидела, что на его лице заходили желваки.

— Я все прекрасно понимаю! Вам неприятна не только моя близость, но и я сам! Вы думаете, я не вижу, что вы совсем не любите меня? Думаете, я идиот, и меня можно одурачить сладкими речами? Я прекрасно осознаю, что я для вас лишь путь в высшее общество для возвращения к той жизни, какую вы когда-то имели, но потеряли!

— Это не так! — парировала она. Он приблизился к ней, и Маша прочитала угрозу в его темных, шальных глазах.

— Как же! И что же вы скажете, что любите меня?

Маша раскрыла рот, чтобы сказать: «Да», — но, увидев его недоверчивый, ледяной взгляд, решила не отвечать на его вопрос. Невинский явно не желал слышать правду и вел себя вызывающе. К тому же она не хотела говорить подобные сокровенные слова ему, пьяному и обвиняющему. После его теперешних обвинений досада завладела ее сердцем, и она видела, что он совершенно не хотел видеть ее искренних чувств к нему. Ибо отчего-то придумал про нее какие-то небылицы, про которые и говорил, а правда ему, похоже, была не так уж и нужна.

— Я не буду говорить с вами об этом сейчас, — прошептала Маша, отвернувшись.

— А более говорить ничего и не надобно. Я и так все прекрасно вижу! — прохрипел он, придвинувшись к ней. Она прочитала в его глазах боль и страсть.

— А вы сами? Вы говорили мне о любви и оставили меня одну позавчера в театре. Даже не удосужились узнать, как я добралась!

— У вас же, сударыня, нашлись заступники, — процедил Невинский. — Ваш разлюбезный Жданов!

— Вы все знаете…

— Про Жданова, да. Но есть еще много чего, о чем я, видимо, не должен знать, так Маша? — уже взвился, распаляясь, Михаил.

— Что вы имеете в виду?

— Я желаю, чтобы вы сами, сударыня, признались! — выпалил он, сжав кулак.

— В чем я должна признаться, не понимаю? — уже нервно пролепетала Машенька, и на ее глаза навернулись слезы.

— В том, что вы соблазнили моего сына, Александра! — процедил он отвратительные слова прямо ей в лицо, схватив ладонями за плечи и тряся, как куклу.

— Это гнусная ложь, — в ужасе выдохнула она, опешив от жутких обвинений.

— Врешь, блудливая девка! Я все знаю, ты сама бегаешь за ним и соблазняешь!

— Нет! Не было этого! — в истерике вскричала она. — Это он преследует меня и склоняет к непристойностям!

— Еще скажи, что ты перед Ждановым в карете юбку не задирала!

— Да как вы смеете?! — уже в неистовстве выдохнула она. Михаил угрожающе склонился к ней и притянул за плечи к себе. Опаляя ее горячим и винным дыханием, он словно приговор заявил:

— А чтобы у тебя больше не возникало желания искать новых приключений, я займусь тобой сам. И немедля! И потом посмотрим, хватит ли у тебя силы бежать к кому-то другому!

Он с яростной силой притиснул Машу к себе и попытался поцеловать. Но она, уже окончательно разозлившись от его несправедливых обвинений, унизительных слов и похотливого натиска, начала отчаянно вырываться из рук и даже залепила ему полновесную пощечину. Он тотчас отпустил ее и, сжав сильно зубы, уставился полным бешенства взором.

— Подите прочь из моей спальни! — процедила Машенька, обхватив себя руками и глотая горькие слезы, которые катились по щекам.

Сквозь страстную пелену Михаил злобно смотрел на молодую женщину, стоящую перед ним. Ее бледное лицо с прозрачными синими глазами, цвет которых он различал даже во мраке спальни, освещенной единственной свечой, казалось ему почти неземным. Волосы длинными блестящими прядями спускались на ее плечи, грудь и спину, и Невинскому до безумия хотелось прикоснуться, провести по ним рукой и зарыться лицом в это шелковистое покрывало. Ее тело в легком пеньюаре, стройное и хрупкое, было до боли притягательным и желанным. Но в его висках бешено билась кровь, рождая отравленные, убивающие его мысли о том, что эта ветреная девица изменяла ему с сыном, со Ждановым, а нынче дала ему пощечину только оттого, что он посмел настоять на своем желании. Он ощущал, что она отдаляется от него, что он вовсе не нужен ей, что она лишь терпит его присутствие рядом. В порыве отчаяния он оскалился, словно зверь, и прохрипел:

— Как же я ошибся в вас! Вы неискренняя и ветреная кокетка, которая ищет лишь выгоды. Более не смейте приближаться ко мне, пока не осознаете всю глубину своей вины и падения!

Маша напряглась под его устрашающим, грозным взглядом, однако не отвела глаз, выдержав его тяжелый взор. В следующий миг он резко сорвался с места и, развернувшись, вылетел из ее спальни, громко хлопнув дверью. После его ухода она закрыла лицо руками и горько разрыдалась. Она была обижена, расстроена и ничего не понимала в поведении Невинского, который оскорблял ее напрасно такими унизительными словами и вел себя дико и необузданно. И именно это доставляло ей душевную боль и страдание…