Арина Теплова - Иностранка

— Как вы посмели приблизиться к моим детям? — только и смог выдохнуть Михаил, чувствуя, что его сердце сейчас разорвется от боли. Ревность из-за того, что она была близка с его сыном, и страдание от того, что изменила именно с его сыном, убивали его. И Александр и она были дороги ему. Ее предательство душило его, а горечь от того, что он верил ей, завладела его сердцем. Она вновь попыталась что-то сказать, но он прорычал ей в лицо: — Более я не желаю слышать ваших лживых оправданий. Я верил вам! Александр давно говорил мне о вас! Теперь я все понял про вас, подлая интриганка. Но я не позволю вам более развращать моих детей. Подите прочь с глаз моих! Убирайтесь из моего дома немедля!

— Михаил Александрович, вы несправедливы ко мне! — прошептала Маша, сжимая до боли руки.

Она смотрела на Николая, на губах которого была ехидная глумливая ухмылка, на суровое, искаженное бешенством и презрением лицо Михаила и на самодовольное, наглое лицо Александра. Они все явно сговорились против нее. Словно нарочно все мужчины семьи Невинских решили раздавить ее и унизить. Неужели же Невинский не понимает, что его сыновья лгут? Неужели он не видит очевидного? Что они просто решили отомстить ей за несговорчивость? А может, он тоже в сговоре с ними? Может, Невинский сам искал предлог, чтобы порвать с нею? Она вдруг вспомнила недавние слова Алекса, когда тот заявил, что отец никогда не женится на ней и обручился лишь для того, чтобы овладеть ею. Может, это правда, и Михаил Александрович действительно обманул ее? Она отдалась ему и после стала неинтересна и не нужна? Может, это именно он подговорил своих сыновей? Чтобы оклеветать ее, дабы у него был повод выгнать ее из дома?

На глаза Маши навернулись слезы.

В этот момент в спальню Николая вбежали Наташа и Андрей. Они держались за руки, но их веселые мордашки вмиг изменили выражение, едва они увидели злое, перекошенное бешенством лицо Михаила Александровича и слезы Маши, которые катились у нее из глаз.

— Отныне вы не разжалобите меня своими слезами! — взорвался Невинский, с ненавистью глядя на Машу. — Ступайте, собирайте вещи! И чтобы через час духу вашего не было в моем доме!

— Папа?! — Наташа бросилась к отцу, едва услышав последние его слова. Но видела, что Маша, закрыв лицо руками, направилась к двери, и переменила решение, бросившись к любимой гувернантке. Обвив ручками тонкий стан молодой женщины, девочка недоуменно посмотрела на отца. — Ты прогоняешь мою Мари?

— Наташа! — раздался окрик Невинского. — Она уезжает! Отойди от нее!

Но девочка проигнорировала слова отца и вцепилась в юбку Маши.

— Мари! Мари, нет! Не уходи! Не оставляй меня! — Наташа разрыдалась, удерживая Машу и не давая ей сдвинуться с места. Молодая женщина опустила руку на головку малышки и печально посмотрела на нее. Она не знала, как сказать своей любимой канареечке, что они должны расстаться. Раздался новый окрик Невинского:

— Отойди от этой женщины! Я приказываю тебе, Натали! Она гадкая женщина!

Девочка злобно посмотрела на отца и выкрикнула:

— Это вы гадкий и злой, папа! Я люблю ее!

— Что это еще за слова?! — прохрипел Невинский, поняв, что эта коварная девица еще и настроила против него дочь.

Тут вмешался Александр. Он быстро подошел к сестре и оторвал ее от Маши.

— Ты, по-моему, забылась, сестренка. Она не из нашей семьи.

Девочка жутко заголосила, брыкаясь в сильных руках старшего брата.

— Мари, я хочу с тобой! — кричала Наташа, плача.

С болью смотря на девочку, Маша не в силах была поднять взор на других присутствующих в комнате людей. Она чувствовала их злобу и ненависть.

— Я не могу взять тебя с собой, моя канареечка, — вымолвила она с болью. — Я всегда буду любить тебя.

— Подите вон! — уже истерично захрипел Михаил, чувствуя, что хочет убить ее.

Маша взглянула на Невинского чистым, холодным, негодующим взглядом, и ее слезы вмиг высохли. Сколько раз она была в подобной жуткой ситуации? Она сбилась со счету. Так же когда-то она покидала отчий дом, следуя в Петропавловскую крепость. Так же на спине старой цыганки спасалась от смертного савана, уготованного ей комендантом тюрьмы. Так же убегала от одержимого цыгана, босая и нищая, следуя в Москву. Так же ей пришлось покинуть жилище доброго кондитера, когда его наследники прогнали ее из дома. Чуть прищурившись, Маша произнесла некую фразу лишь одними губами — древний девиз их рода, словно заклинание, и подняла выше голову. Она знала, что им не сломать ее, нет. Она столько претерпела и еще много переживет, если надобно. Им не сломать ее. Маша перевела чистый взор на сына. Он все понял и, быстро подойдя к матери, взял ее за руку. Более, не бросив ни единого взгляда на находившихся в комнате, она направилась прочь из спальни, отчаянно веря в душе, что, возможно, в следующий раз судьба наконец сжалится, и она сможет в другом месте найти счастье и обрести долгожданные мир и покой…

Андрей судорожно держался за тонкую руку матери, то и дело спотыкаясь о замерзшие камни мостовой. День клонился к закату. Ледяной порывистый ветер со свистом гулял по безлюдной улице, по которой быстро шли, не останавливаясь, Маша и Андрей, поднимая целые вихри снежинок с мостовой и бросая их в окна и стены близлежащих домов. Мальчик семенил рядом с матерью, едва поспевая за ее быстрыми решительными шагами, судорожно вцепившись в ее ладонь покрасневшей от холода ручонкой, изредка взглядывая на нее полными слез. Маша искоса поглядывала на сына и тяжело вздыхала и чувствовала, что вот-вот сама расплачется.

Обида и отчаяние владели ее сердцем. Однако у нее не было времени плакать. Она должна была следовать к графине Шереметьевой. Возможно, Анна Петровна еще не передумала и могла бы теперь взять ее на службу к себе в дом. Молодая женщина озиралась по сторонам тревожным взором. Ни повозок, ни экипажей не было видно.

Ветер, морозный и жестокий, пронизывал ее тело до костей, и Маша понимала, что пешком им с Андреем идти придется очень долго. Из гордости и уязвленного самолюбия после всех несправедливых обвинений, которые бросил ей в лицо Михаил, Машенька, даже не дождавшись экипажа, уже спустя четверть часа покинула особняк Невинских. Да, Михаил Александрович купил им с сыном теплую красивую одежду, но Маша всю ее оставила в доме Невинского. Они с сыном были одеты в те же легкие плащи, что и полгода назад. Оттого ледяной декабрьский мороз мучил их. Они, сгорбившись, шли по заснеженной улице по направлению к Невскому проспекту. Экипажи проезжали мимо, видя бедно одетую стройную женщину с дитем. Извозчики предполагали, что у нее нет денег, и она не сможет оплатить проезд. Но Маша судорожно сжимала в кармане серебряный рубль, который у нее остался от последнего скудного жалованья. И могла позволить себе нанять экипаж.