Мэделин Мартин - Огненное сердце [litres]

Чарльз вновь порадовался, что принял предложение Лотти помочь на занятиях. Похоже, леди Элеонора – жертва властности отца, как и все в его окружении.

– Мне тоже нравятся наши беседы.

Он говорил правду, общение с дочерью графа Вестикса доставляло ему удовольствие, что само по себе не могло не удивлять.

Она слегка закусила нижнюю губку и превратилась в милую, наивную девушку, что редко удавалось большинству женщин, использующих кокетливый жест намеренно.

Бог мой, у нее, оказывается, чувственные губы, пухлые, красивой формы – такой рот будто создан для поцелуев. Как он раньше этого не замечал?

Чарльз смотрел вслед направлявшейся к матери леди Элеоноре, размышляя, не показалось ли ему, что щеки ее окрасил нежный румянец и что румянец этот вызван их беседой.

Через несколько часов он уже сидел в гостиной Лотти, ожидая появления леди Элеоноры. Эта девушка поистине очаровательна, и надо же было такому случиться, она – дочь человека, которого он считал своим врагом!

Благодаря их разговорам он стал понимать причину ее видимой холодности, а откровенные вопросы помогли разглядеть под маской страстную женщину. В ней была внутренняя сила, которой большинство людей лишены, а также тщательно скрываемая жажда жизни.

– Ты улыбаешься? – прервала его размышления Лотти. – Получил то, что нужно для поисков Кёр де Фю? – И, встрепенувшись от волнения, продолжала: – Ты знаешь, где он?

Предаваться мечтам было приятнее. Чарльз сжал зубы. Он общается с человеком, которого должен избегать, получает некоторое удовольствие от этого, а о делах забыл и ни на шаг не приблизился к цели.

– Пока нет. – Он покачал головой. – Будь прокляты те, кто все так усложнил.

Лотти склонила голову набок.

– Если причина улыбки не камень… значит, женщина.

Куртизанка явно была удивлена.

Чарльз ухмыльнулся и отвернулся, чтобы наполнить бокал виски, но главное – скрыться от пристального взгляда Лотти, не сулящего ничего хорошего.

– Уверяю тебя, это не так.

– О нет. Ты не сможешь меня обмануть. – Она подошла ближе и коснулась пальцем кончика его носа. – Никому не убежать от любви, даже тебе.

Любовь? Это же смешно. И дочь Вестикса не может быть той, кто пробудит в нем подобное чувство.

– Твоя поспешность в выводах достойна порицания. – Чарльз покосился на женщину, не отрываясь от бокала.

– В этом мое очарование. – Она положила руку на бедро и посмотрела на него с хитринкой. – Теперь, когда ты стал герцогом, разве не должен жениться?

– Я намерен прежде найти камень. – Он сделал большой глоток виски.

– Прибыла леди Элеонора, – сообщил дворецкий.

Чарльз сделал все, чтобы на лице не дрогнул ни один мускул – Лотти мгновенно подмечает такие вещи. Он ни в коем случае не испытывает сильных чувств к леди Элеоноре, но ему приятно, что с его помощью девушка сможет измениться, стать более открытой и женственной. Еще несколько встреч, и он поговорит с ней о тетрадях. Все решится, это лишь вопрос времени.

Элеоноре никак не удавалось пройти сцену знакомства без ошибок. В первый раз она была скованна и совсем не выглядела привлекательной, во второй не смогла придать взгляду выразительность. Откровенно говоря, непросто быть открытой, когда внутри от волнения все скручивается в узел.

Чарльз попытался ее подбодрить.

– Попробуйте вспомнить о чем-то веселом. Каком-то разговоре или случае.

– Вам известно, что леди не пристало хохотать и веселиться. Это непреложное правило. – Фраза принадлежала отцу, и Элеонора до сих пор ее помнила. – Кроме того, я не могу думать о чем-то смешном, когда вы двое смотрите на меня с такой серьезностью. Я ощущаю себя так… словно в витрине. Это сбивает с толку.

Лотти в задумчивости постукивала кончиком пальца по нижней губе. Внезапно она встала с места.

– У меня идея. Прошу меня извинить.

Пристальный взгляд синих глаз Чарльза, ставший таким привычным, вновь заставил Элеонору волноваться.

– Улыбнитесь. Обещаю, что не наброшусь на вас в отсутствие Лотти. – Он подмигнул ей и сам широко улыбнулся.

Элеонора послушно растянула дрожавшие от напряжения губы в неком подобии улыбки.

Лорд Чарльз приподнял бровь.

– Похоже, улыбка дается вам с трудом, – с легкой иронией в голосе заметил он.

А Элеонора подумала, что этот мужчина просто невыносим.

– Я же стараюсь! – с горечью воскликнула она.

– Вы слишком напряжены. Вместо любезной улыбки я вижу на вашем лице злобную гримасу, словно вы готовитесь вцепиться мне зубами в горло.

Он был уверен, что Элеонора рассердится на него за эти слова, но, против ожидания, она улыбнулась искренне и неожиданно весело.

– Может, я как раз об этом и думала?

– Я предпочитаю легкие покусывания, например, прямо под ухом, если вам интересно.

Элеонора онемела, она была смущена и сбита с толку, а в таком состоянии парировать выпад остроумной и колкой фразой было совершенно невозможно. Ее взгляд невольно скользнул по его шее. О каких покусываниях он говорит? Как это вообще делается? Может, так, как она ест цветок из марципана – слишком прекрасный, чтобы стать пищей, и оттого более желанный? Или как она закусывает нижнюю губу в моменты раздумий? Что же чувствует при этом тот, кого кусают, и тот, кто это делает?

Нескончаемый поток вопросов в голове прервало появление Лотти с корзиной в руках.

– Надеюсь, это поможет вам расслабиться и отвлечет от грустных мыслей.

Она поставила корзину на пол. Элеонора потянулась, приподняла кусок ткани и увидела лениво развалившуюся пушистую кошку, под ее животом уютно расположились крошечные пушистые серые и белые котята. Обе дамы и джентльмен опустились на пол перед корзиной, разглядывая довольное жизнью кошачье семейство.

– Сначала я думала, что Силки располнела от спокойной лондонской жизни. – Лотти погладила любимицу по голове и почесала за ухом. Кошка немедленно ответила на ласку довольным мурлыканьем. – Оказалось, все намного серьезнее. Правда, они милые?

Она подхватила одного котенка на ладонь и прижала к груди. Мать приподняла голову, наблюдая, куда забирают детеныша, а тот неожиданно жалобно запищал. Лотти поцеловала крохотную головку и протянула руку Элеоноре.

– Не хотите его подержать?

– Мать не будет возражать?

– Силки будет только благодарна за передышку, и я знаю, вы его не обидите.

Кошка лизнула лапу и принялась умываться, словно выражая согласие с хозяйкой дома.

Элеонора с особой осторожностью приняла малыша из рук Лотти. Ладонью она сразу ощутила его теплый животик, но котенок тут же отчаянно запищал и выразил свой протест с помощью коготков. Острые как иголки, они вонзились в кожу Элеоноры, но, несмотря на весьма неприятные ощущения, она прижала малыша к груди и принялась что-то ему нашептывать, пока тот не затих.