Мэделин Мартин - Огненное сердце [litres]

Она должна сделать правильный выбор ради самой себя. Раньше она полагала, что любовь бывает только в сказках, теперь же поняла, что она существует, она так же реальна, как опасность.

– Я согласна, Чарльз, – тихо произнесла Элеонора.

Амелия тихо вскрикнула и зажала рот ладонью. Чарльз вновь покосился на служанку, на этот раз с недовольством, как на нежеланного свидетеля важного момента в жизни.

– Нам придется уехать немедленно. Пока матушка не узнала. Амелия, немедленно упакуй мои вещи.

– И побыстрее, – добавил Чарльз. – Ваш дворецкий непременно отправит сюда людей или сам явится с оружием.

Элеонора указала горничной на два платья, которые следовало положить, и вновь повернулась к Чарльзу:

– Что вы сделали с Эдмондсом?

– Запер в комнате. Я был вынужден: он сражался, как лев, не давал мне пройти.

Элеонора поднесла руку к лицу и принялась тереть пальцами переносицу, невольно вспомнив, что так часто делал отец.

– Значит, вы заперли Эдмондса?

– Да, полагаю, в библиотеке. Мне надо было вас увидеть. Я принесу ему извинения и выплачу компенсацию.

Элеоноре было приятно, что Эдмондс защищал ее. Она решила, что обязательно лично его поблагодарит за преданность, когда они вернутся в Лондон.

Душа ее ликовала, радость рвалась наружу, несмотря на попытки это скрыть. В следующий раз она приедет в Лондон герцогиней.

– Надеюсь, значительную, – серьезным тоном произнесла она и посмотрела на Чарльза. – Его храбрость достойна похвалы.

К счастью, в коридоре и на лестнице никого не было – путь свободен. Вещи собраны, записка матери написана. Элеонора и Чарльз сбежали вниз и покинули дом никем не замеченными.

Скоро они станут супругами. Наконец их с мамой финансовые проблемы будут решены.

Они забрали вещи Чарльза из Сомерсвилл-Холл, и теперь оставалось сделать последнюю остановку – в доме Шарлотты.

– Нам нужен второй свидетель, помимо Томаса, – объяснил свое решение Чарльз. – Вы со мной согласны? – Он протянул Элеоноре руку.

Она вложила в нее свою и улыбнулась:

– Разумеется.

Лотти встала при их появлении в гостиной. На ней было красивое красное платье, но вырез, по мнению Чарльза, слишком откровенный. Волосы уложены на одну сторону, глаза подведены черным, что делало образ драматическим, хотя и соблазнительным. Впрочем, сейчас его заботило совсем другое.

Лотти бросилась к Элеоноре и крепко обняла.

– Ах, леди Элеонора, я так расстроена тем, что произошло на балу у Кентербери.

Лотти действительно выглядела взволнованной. Тени под глазами говорили о плохом сне, при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что и румянец на щеках появился благодаря косметике, а не хорошему самочувствию.

Неудивительно, что Лотти переживает за Элеонору, – она воспринимает ее провал как личную неудачу. К тому же это означало, что ей не удастся изменить жизнь и придется вернуться к прежнему занятию.

Оглядев гостей, Лотти прищурилась:

– А по какой причине вы прибыли сюда вдвоем?

– Нам нужен второй свидетель. Для заключения брака.

– Ясно. – Лицо ее оставалось невозмутимым, но почти сразу на нем расцвела широкая улыбка. – Поздравляю с предстоящей свадьбой. Рада за вас обоих.

– Мы уедем сразу же, как только ты соберешь вещи, – продолжал Чарльз. – Свадьба состоится в Гретна-Грин.

– Пожалуйста, соглашайтесь, – с мольбой произнесла Элеонора. – Несколько дней проведем в замке Комлонгон, он совсем рядом. Сможем отдохнуть от злых языков, насладиться покоем.

Лотти кивнула, чуть растянула губы в улыбке и перевела серьезный взгляд на Чарльза:

– Могу я поговорить с тобой наедине в библиотеке?

Тот повернулся к Элеоноре.

– Не беспокойтесь, – произнесла та, – у меня как раз будет время взглянуть на очаровательных котят. Они ведь еще здесь?

– Не сомневаюсь, им тоже будет приятно с вами пообщаться, – заверила Лотти. – Они уже достаточно подросли, так что можете взять одного, будет вам подарок на свадьбу.

Шарлотта позвонила в колокольчик и дала явившемуся лакею распоряжение принести котят, затем попросила жестом Чарльза следовать за ней.

Лотти заговорила, только дождавшись, когда за ними закроется дверь:

– Скажи, это все ради того, чтобы получить дневники? – Она бросила тревожный взгляд на дверь, словно боялась, что за ней стоит Элеонора. – Этой молодой леди и так пришлось через многое пройти. Я знаю, какие ужасные о ней ходят слухи. Мне стыдно, что из-за меня она попала в такую скверную историю. Прости, но я не смогу жить спокойно, зная, что ты продолжаешь использовать ее в корыстных целях.

– Лотти, я… – Чарльз сбился и взъерошил рукой волосы. – Да, признаю, мы заключили договор. По нему я получу все тетради.

Лотти издала странный звук, похожий на рычание зверя.

– Поверь, узнав, что случилось на балу, который я пропустил по уважительной причине, я был в ярости и сразу же бросился к леди Элеоноре. – Он смутился и покачал головой. – Тогда я понял, что все это время меня интересовали не тетради, а… она сама.

Лицо Шарлотты смягчилось.

– Что ж, хорошо, коли так. Я поеду с вами. Но у меня одно условие. – Она принялась накручивать на палец локон темных волос. – Мы уедем завтра.

– Тебе потребуется больше времени на сборы?

Женщина молчала, чем вызвала беспокойство Чарльза.

– В чем дело, Лотти?

– У меня сегодня вечером… помолвка.

Чарльз ожидал услышать все, но только не это. Он сглотнул и сдавленно произнес:

– Учебная? У тебя занятия с кем-то?

– Нет. – Лотти смотрела на него кокетливо.

– Но, Лотти, ты сказала, что покончила с этим.

– Я сказала, что пытаюсь изменить свою жизнь. Но у меня не получилось.

– Дорогая моя Лотти, позволь мне помочь тебе материально. Ты сможешь уехать, начать новую жизнь. Элеонора меня поймет.

– Нет. Я не желаю становиться объектом благотворительности.

Чарльз не стал говорить, что это с его стороны не благотворительность. Им необходимо уехать как можно скорее.

– Лотти, нам надо спешить, – произнес он, понимая, что его аргумент неубедителен. – Графиня скоро узнает о бегстве дочери, если уже не узнала. Нельзя допустить, чтобы нас остановили.

– Что ж, хорошо, – вздохнула Лотти. – Я пошлю записку с извинениями. Надеюсь, мы увидимся, когда вернемся в Лондон.

Чарльз был зол не на Лотти, а на себя, за то, что бросил подругу детства много лет назад, невольно подтолкнув ее к такому образу жизни.

– Мне невыносимо думать о том, что ты с собой делаешь, Лотти.

– И все же ты не можешь не признать, что я имею право распоряжаться своей жизнью. – Она смотрела на него с такой мольбой, что Чарльз не мог не согласиться:

– Да, признаю.

Лотти приподнялась на мысках и поцеловала его в щеку.