Дэнис Аллен - Его сильные руки

Кэтрин не помнила худшей ночи в своей жизни. На ее долю выпало много страданий – она потеряла трех мужей и ребенка, – но никогда на ее глазах никто не мучился от желтой лихорадки. А поскольку человеком этим был ее обожаемый Реджи, она чувствовала, что страшная болезнь убивает одновременно и его, и ее.

К тому времени когда поздно ночью приехал Арман, кожа Реджи пожелтела. Он метался в горячке под тонкой простыней, которой его накрыла Кэтрин, стонал и в бреду повторял два имени: Кэтрин и Энни.

Кэтрин думала, что ее сердце разорвется. Она тихо и ласково разговаривала с ним, протирала его лоб холодным полотенцем, смачивала губы водой. Арман приготовил лекарственную смесь из трав, которая помогла ему заснуть. Он считал, что лучшее, что они могут сделать для Реджи в период кризиса, – это сохранить его силы для борьбы с болезнью, сбить температуру и заставить заснуть. Кэтрин полностью доверяла Арману.

Реджи спал этой ночью спокойнее, хотя лоб его все еще был горячим. Арман дремал на стуле возле окна, подперев голову рукой. Прежде чем он оказался в этом доме, ему пришлось пережить беспокойную ночь. Ухаживая за Реджи, он рассказал Кэтрин о том, что было связано с Боденом и полицией, а также об участии Энни в этих событиях.

Кэтрин укоризненно покачала головой, расстроенная поведением племянницы, но, казалось, вовсе не была удивлена. Она сказала, что с удовольствием выслушает эту историю подробно, в деталях, когда Реджи пойдет на поправку. Реджи тоже предстояло узнать обо всем позже, в том числе и о ее связях с Ренаром.

Кэтрин стояла над Реджи и смотрела, как он спит. Она немного успокоилась после того, как позывы на рвоту прошли и кровотечение прекратилось. Снотворное, приготовленное Арманом, творило настоящие чудеса.

Когда Арман проснулся и подошел к кровати, чтобы проверить, как себя чувствует Реджи, Кэтрин сказала:

– Как бы мне хотелось сделать что-нибудь для него! Господи, когда же это закончится? Я чувствую себя такой беспомощной.

– Вы сделали все, что в человеческих силах, – ответил он, положив ей руку на плечо. – О лучшей сиделке он и мечтать не мог. Я уверен, что если бы он мог выбирать, то наверняка предпочел бы, чтобы о нем заботились вы. Потому что он, несомненно, сделал бы то же самое для вас.

– Да, я знаю. – На ее глаза навернулись слезы. – Я просто хочу, чтобы он жил, Арман.

– Если он выживет, вы скажете ему об этом?

– О чем?

– О том, что вы любите его.

Кэтрин почувствовала, что на кончике ее носа повисла крупная слезинка, но даже не удосужилась смахнуть ее. Ей было все равно.

– Да, скажу. Я молю Бога о том, чтобы он не покинул этот мир прежде, чем у меня появится такая возможность.

Арман сжал ее руку в своей, но ничего не сказал. Он направился к туалетному столику, где были разложены травы, и стал смешивать очередную порцию снадобья.

Кэтрин ценила сострадание Армана, тем более что у него множество своих собственных внутрисемейных проблем. Она бросила взгляд на широкую спину Армана. Судя по его осанке и поведению, никто не догадался бы, как он сильно страдает. Теперь было наверняка известно, что именно Кристиан был тем предателем, который дважды едва не погубил Рена-ра, передавая информацию Джеффри. Люсьен давно подозревал молодого человека в том, что тот продает сведения о готовящихся акциях, чтобы раздобыть денег на опиум. Люсьен проверил свою догадку, рассказав только Кристиану о том, что готовилось прошлой ночью.

То, что Джеффри наверняка знал, куда отвести полицейских, свидетельствовало о том, что Кристиан был предателем. И Кэтрин понимала, что Арман удручен этим фактом, хотя и ведет себя так, как будто ничего не произошло. Они приняли Кристиана в организацию, чтобы помочь молодому человеку встать на правильный путь в жизни.

– Арман? – окликнула она его.

– Да? – Он оглянулся. Кэтрин увидела страдание в его орехово-карих глазах.

– Мне очень жаль, что так получилось с Кристианом.

В его глазах полыхнула ярость, и Кэтрин в первый момент пожалела, что выразила сочувствие. Однако через мгновение Арман взял себя в руки и ответил:

– Спасибо, Кэтрин. Я очень благодарен вам за теплые слова и за то, что вы не держите на него зла.

– Что можно сделать, чтобы помочь ему?

– Я собираюсь увезти его отсюда, – с тяжелым вздохом ответил Арман и вернулся к своему занятию. – Подальше от этого места, от системы, которая унижает его в собственных глазах и заставляет прибегать к опиумной трубке, чтобы скрыться от общественных предрассудков.

Арман закончил приготовление лекарства и обернулся к Кэтрин, скрестив на груди руки.

– Мы с Люсьеном говорили об этом. Мы собираемся уехать в Канаду. Сначала он, разумеется, поговорит с Энни и узнает, согласна ли она с ним поехать. Но думаю, она не будет против начать с ним новую жизнь на новом месте. Я надеюсь, что мне удастся уговорить Кристиана.

На изможденном лице Кэтрин вспыхнула искра любопытства. Она положила руку на грудь Реджи, которая равномерно, но с усилием вздымалась и опускалась под простыней.

– Расскажи мне о Канаде, Арман. Я объездила весь мир, но никогда не была там. Расскажи мне все, что знаешь.

Бокаж в переводе с французского означает «роща, тенистое укрытие». Впервые оказавшись здесь, Энни решила, что поместье по праву носит такое название. Окруженный дубовыми посадками, особняк производил впечатление уединенного пристанища.

Энни и Люсьен подъехали к парадному подъезду в экипаже. Она была одета подобающим образом для первого знакомства с его родителями. Люсьен рано утром съездил в город, чтобы узнать о здоровье Реджи и привезти для нее одежду. На Энни было светлое платье из атласа со множеством оборок.

С ними была камеристка Энни, Сара. Казалось, он сделал все, чтобы соблюсти приличия и сохранить репутацию Энни. Именно ради этого они решили отправиться в Бокаж, а не в апартаменты Люсьена в отеле Святого Людовика. Хотя уже давно Энни перестала заботить ее репутация, ей было приятно, как Люсьен к этому относится. Реджи высоко оценил бы его заботу.

Несмотря на прекрасный, яркий день, заливистое пение птиц и спокойствие, разлитое в природе, Энни чувствовала, что от волнения у нее сжалось все внутри. Она впервые должна увидеться с родителями Люсьена, которые скорее всего были невысокого мнения об англичанах – впрочем, как и англичане об американцах. Они считали друг друга происшедшими от разных ветвей общечеловеческого генеалогического древа.

Прошлая ночь была восхитительна, но с наступлением утра проявилась жестокая реальность. Энни оказалась лицом к лицу с фактами, что Реджи серьезно болен и его жизни угрожает нешуточная опасность, что ей сейчас нельзя вернуться домой и неизвестно, увидит ли она дядю когда-нибудь, и что ей придется остаться в Бокаже до тех пор, пока станет безопасно вернуться на Притания-стрит. Все, что ни возьми, складывалось ужасно.