Елена Барлоу - Музыка Гебридов

Амелия резво обернулась, приподняв полы юбки, чтобы не запутаться, а заодно и встретить новый поток из турецких фраз, тон которых говорил за себя. Цыганка её явно оскорбляла, а то и проклинала, как знать? Амелия покачала головой, сжав кулаки. Никто не смеет оскорблять дочь Джона МакДональда и оставаться безнаказанным! Поэтому она сделала первое, что пришло ей на ум: оттолкнула цыганку в ответ, да так, что та врезалась спиной в дымовую трубу. Махризе едва ли ощутила боль; тут же с рёвом она бросилась на соперницу, и они сцепились руками. Амелия попыталась толкнуть цыганку плечом, но промахнулась, и та нырнула ей за спину, затем крепко-накрепко схватила за волосы и толкнула к фальшборту. Так она оказалась прижата животом к перилам.

Она не могла вырваться, несмотря на всё своё сопротивление. В лицо тут же ударил резкий запах океанской воды, а перед глазами стояла лишь непроглядная тьма пучины. Затем цыганка сильно оттянула ей голову, вцепившись в волосы так, что у девушки слёзы выступили на глазах. Ещё бы немного, ещё одно лишнее усилие, и Махризе сумела бы перебросить её через борт! Но Амелия смогла выгнуться и ударить её локтем в живот. Цыганка согнулась пополам и отскочила, правда, всего лишь на мгновение. Она готова была снова броситься, только теперь у Амелии в руке оказался более веский аргумент. Она выхватила закреплённый на кожаном ремешке под коленом маленький клинок, подаренный Мегерой, и разрезала им воздух перед собой. Затем ещё раз и ещё.

Внезапный возглас прозвучал над ними, словно раскат грома. Затем вдруг где-то наверху зажглась яркая вспышка света, и обе молодые женщины подняли глаза.

Со ступеней, что вели на палубу полуюта, спускались капитан, Фредерик

Халсторн и мавр Эмир, высоко державший в руке масляную лампу. Увидев Стерлинга, цыганка тут же бросилась ему под ноги, смиренно встала на колени и запричитала на родном наречии. Амелия, тяжело дыша, медленно опустила клинок и взглянула на мужа.

На его суровом лице словно отразилась вся тьма этого мира. Будто бы она подобралась со стороны, проникла в него и завладела его внимательными серыми глазами. Их взгляды пересеклись, и Амелия снова поразилась тому, каким переменам был подвластен этот мужчина. Иногда казалось, что демоны воют у него в ушах, заставляя творить ужасные вещи. Потому что именно в этот момент она ощутила это в пространстве. В его глазах, его фигуре, в самом воздухе вокруг них.

– Я предупреждать вас, господин, что эта цыганка – дочь шайтана, – первым произнёс в напряжённой тишине Эмир. – Она слишком часто крутиться вокруг и спрашивать о вас! А теперь она нападать на госпожа!

Махризе подняла к Стерлингу голову и воззрилась на него так, словно он загипнотизировал её, словно он был каменным идолом, которому она поклонялась. По её щекам текли слёзы, а полные губы тряслись в попытках молвить хоть слово в свою защиту. Амелия посмотрела на эту несчастную, и её гнев улетучился, будто и не было его. Это жалкое несчастное создание вдруг напомнило ей тот день, когда она на коленях тряслась перед зеркалом в спальне, в замке своего дяди, в попытках воззвать к фантому умершего отца. Какое жестокое сравнение! Теперь со своей стороны Амелия наблюдала не менее поразительную картину.

– И так ты отплатила мне за то, что я принял тебя и твоих родных на свой корабль? – прозвучал суровый голос капитана. – Вот так ты платишь за искренность и добро? За то, что я позабыл о твоём прошлом?!

Амелия вздрогнула, будто от колкой пощёчины. Ей стало жутко холодно. Вместе с остальными она смотрела, как Стерлинг схватил Махризе под локоть, тряхнул и, словно куклу, поставил перед собой.

– Стоило мне отвернуться, стоило лишь ненадолго потерять бдительность, и ты решила, что можешь покушаться на жизнь моей жены? – Стерлинг схватил цыганку за подбородок и больно сжал пальцами. – Что за повод я дал тебе думать, будто ты имеешь на меня хоть какие-то права? Если бы хоть одна царапина, оставленная твоими руками на теле моей жены, я придушил бы тебя здесь и сейчас! Я совершил ошибку, когда сжалился над тобой, Махризе… Воровкой ты была, ею и умрёшь!

И он оттолкнул её к стальным объятиям Эмира, ухватившего рыдающую цыганку за талию. На всё происходящее Амелия глядела растерянно, недоумённо, словно предыдущие события не коснулись её. Словно ничто не угрожало её жизни несколько минут назад.

– И что нам с ней делать? – послышался со стороны вопрос Халсторна.

– Мне всё равно… Но чтобы уже утром её не было на этом судне! – он послал Эмиру полный презрения взгляд. – Ты слышал меня? Да будет Аллах мне свидетелем, и да простит он мне грехи, но прикончите эту змею сегодня же и бросьте за борт! А с её отцом я разберусь сам!

Эмир отдал фонарь Халсторну и кивнул. Холодок прошёлся по коже Амелии, когда она услышала визг и причитания молодой цыганки, которую мавр без промедления поволок в трюм. Всё произошло так скоро и так внезапно, а она сама будто бы ото сна очнулась, и вдруг обнаружила, что Стерлинг стоит прямо перед нею и пытается разглядеть её печальное лицо.

– Хорошая вещица, этот клинок, – невесомым жестом он указал на оружие в её руке. – Мегера всё продумала, не так ли?

Девушка беспокойно выдохнула. Хватило сил лишь на то, чтобы просто кивнуть

в ответ.

– Ты вся дрожишь. Ты испугалась? Я и подумать не мог, что Махризе способна на такое! – Стерлинг положил обе руки ей на плечи и чуть сжал горячими пальцами. – Халсторн прав, ты умеешь постоять за себя. Наверное, я больше испугался, чем ты сама…

Когда она подняла к нему глаза, он был так близко, что их губы едва разделяли несколько дюймов. Она ощутила горячее дыхание на собственных устах, и сердце отозвалось на это неясным волнением. Амелия почувствовала, как сладостное тепло приятно сосредоточилось в самом низу живота. Это пугало и восхищало одновременно. Она думала, что он поцелует её, не смущаясь присутствия Халсторна. Думала, что вот-вот возвратит это утраченное жгучее ощущение блаженства от его прикосновения. Однако он всего лишь тихо произнёс:

– Тебе нужно возвращаться в тепло, дорогая. Я распоряжусь, чтобы Джон немедленно спустился к тебе. Хватит и с него этой ночи.

Капитан убрал руки, вмиг заставив Амелию очнуться от забытья и всё осознать.

Вот, как он умел влиять на женщин. Если хотел, конечно. Вот, что ощущала Махризе рядом с ним, хотя он даже повода не давал. Амелия тряхнула рассыпанными по спине рыжими локонами и прежде, чем уйти, спросила первое, что пришло на ум:

– А что будет с цыганкой? Вы и правда казните её?

Фредерик Халсторн издал вымученный вздох:

– Будет так, как того велят морские законы. Слово капитана – закон.

– Но это жестоко! Подумайте хотя бы о её семье!