Елена Барлоу - Музыка Гебридов

– Но теперь, когда она знает, что вы не её отец…

– Теперь ей придётся иначе взглянуть, – заключил он упавшим голосом.

– Если вы хотите её, просто возьмите, – предложила женщина, не подумав, но она не пожалела о сказанном. – Амелия уже не ребёнок, что бы вы там себе ни надумали…

– Ты прекрасно знаешь, что она не моя.

Ах, и вот он снова намекал на Томаса Стерлинга! Мегере хотелось выть от досады каждый раз, как только капитан вспоминал о нём и сравнивал с ним себя. Вся эта ситуация целиком и полностью была безумием, его собственной жестокой прихотью, и пиратка просто не знала, как убедить Диомара очнуться и взглянуть на вещи трезво. Но когда речь шла об Амелии, закручивался очередной круговорот сумасшествия.

– Когда же вы прекратите играть с нею? Когда всё это кончится?

– Когда я пожелаю! – рявкнул он грубо. – И однажды ей придётся выбрать… кого из нас двоих она возненавидит больше.

– С любовью шутки плохи, капитан…

– О, но ведь любовь, дорогая Мегера, – моё главное искушение! Если я и чувствую её сейчас, то сдаться ей и окунуться с головой в любовь – действительно большое искушение.

– Разве это вам не поможет?

– Нет. Потому что любовь использовать нельзя. Так она не работает.

Ей ещё многое хотелось высказать, но она видела, как он был напряжён и раздражён. Единым жестом он велел помощнице выйти, однако его приказ остановил её вдруг у порога каюты, в раскрытых дверях:

– Приведи девушку ко мне, как только появится возможность подсунуть для неё послание. Стерлинг ведь отлучился, насколько мы знаем? Мегера устало вздохнула и скучливо повторила, как на уроке:

– Да, верно. Его нет в замке.

– Отлично! Пусть она отыщет среди почты короткую записку. Мистер Скрип встретит её со шлюпкой в бухте Мангерста, в том месте, где она… ты знаешь. Ты всё поняла?

– Да, капитан.

Мегера отвесила быстрый неуклюжий поклон и вышла. На свежем воздухе она отдышалась вволю, подставив разгорячённое лицо океанскому ветру. До чего же всё теперь было сложно!

***

Перед закатом, когда солнце ещё властвовало над горизонтом и согревало землю, Амелия смотрела на знакомое пиратское судно снизу вверх с осознанием, будто впервые его видела. В солнечном свете «Полярис» выглядел иначе, не столь грозным и величавым, с опущенными парусами и без бушприта [16], который, как позже объяснил старик Скрип, сняли для починки после недавнего столкновения вблизи островов Смол, на юго-востоке от Гебридов.

– С чем же вы столкнулись? – поинтересовалась Амелия, когда пират помог ей забраться на палубу.

– С небольшим английским бригом, сударыня. Ничего страшного, всего пара царапин да треснувший бушприт.

– А что случилось? За вами устроили погоню?

Старик закивал, слегка щурясь от солнца. Он рассказал, что после потопления королевской шхуны внимание властей к Диомару и его разбойничьей деятельности вокруг Острова возросло. Но и в этот раз они успешно расстреляли бриг англичан и ушли от погони. Девушка промолчала.

Они прошлись по палубе, повстречав парочку пиратов и лоцмана Жеана, болтающегося на вантах. Увидав Амелию с высоты, молодой человек живо снял свою потрёпанную шляпу и замахал ею в знак приветствия. На что она ответила ему улыбкой и кивком головы.

Мистер Скрип провёл её мимо открытого грузового люка (девушка успела заглянуть во тьму внутренностей корабля, но ничего там не увидела) и бизаньмачты прямиком до дверей каюты капитана. Ещё издали Амелия расслышала мелодичное соло скрипки – идеальное исполнение знакомой шотландской баллады. Музыка прервалась, едва она и её сопровождающий подошли ближе. Постучав и услышав позволение войти, пират улыбнулся, галантно открыл перед нею дверь и пропустил внутрь.

Здесь ничего не изменилось со времени её прошлого визита. Всё та же атмосфера богатого убранства и мебельного беспорядка. Разве что запахи, наполнявшие комнату, теперь напоминали о пряностях и сладком мёде. Сам предводитель пиратов расположился за столом, и Амелия невольно заметила, что на этот раз он не кутался в свой тяжёлый плащ. Пресловутый шлем всё так же скрывал его лицо, и девушка со вздохом опустилась на стул напротив, когда капитан жестом велел ей присесть.

– Для начала, я хочу попросить вас не смущаться и не бояться, – прозвучал его неожиданно мягкий баритон. – Здесь вы полностью можете доверять мне, сударыня, и я клянусь выслушать вас, если вы решитесь на откровения. А вовторых, я должен попросить у вас прощения за то, что произошло тогда, на палубе…

Она попыталась было возразить, но Диомар не позволил ей прервать его:

– И всё-таки моё поведение было неприемлемым. Я забыл, с кем именно имел дело, мне не стоило обнажать шпагу и вступать в тот глупейший конфликт. Вы были не в себе и расстроены, поэтому я обязан был отыскать иной способ вас успокоить. Спешу заверить, я бы никогда не посмел ранить вас или причинить боль! На мне лежит ответственность за вашу жизнь… как и за жизнь любого из моих людей. Понимаете, о чём я говорю, Амелия?

Она глупо закивала, уставясь на него, будто в трансе, и забыв обо всём, об окружающем мире в том числе. Его голос, произносивший её имя, создавал такую невероятную магию, такую необъяснимую алхимию, ей казалось, словно прежде она вовсе не слышала его. Мягкость его тона, граничащая с покровительственной нежностью, пробудила в ней ощущения, к которым порядочной женщине привыкать вовсе не стоило. Но разве была она порядочной? Она была грешницей уже за то, что сидела в каюте пирата, на его судне, будто на посиделках у старого друга.

– Вы задумались и унеслись прочь, – констатировал Диомар с лёгким смешком. – Лучше подкрепитесь на ночь, будьте так любезны.

Она только сейчас заметила на столе вазу со свежими фруктами, и, поскольку в горле действительно пересохло, Амелия оторвала парочку виноградинок и съела, вслух заметив, что они весьма вкусные.

– Я был рад угодить вам хоть в этом, – сказал Диомар.

Девушка уловила его намёк и с трудом проглотила остатки виноградного сока.

– На самом деле это я должна просить у вас прощения, капитан. Я вынудила вас вступить со мной в ту глупую потасовку, как вы сами заметили. Знаю, что я просила запретного, и мне очень жаль… Я посчитала, будто вы мой отец… Но какой же приятной показалась мысль о том, что он мог выжить и найти меня! – в порыве чувств на её глаза навернулись слёзы, но Амелия быстро взяла себя в руки. – Полагаю, что оскорбила вас. Это неправильно и глупо. Простите меня.

– Нет ничего постыдного в вашем желании вернуть отца. Думаю, вы с ним были довольно близки.

– В детстве я всегда и всюду следовала за ним, – улыбнулась Амелия, перекинув косу через плечо. – Я являлась наследником, которого у него не было, пока мама вновь не забеременела. Несмотря ни на что, я помню, каким нежным он был. А главное, обращался со мною, как с равной! Я была маленьким воином в его войске. Мама этого не понимала, но её забавляло моё желание походить на отца… она всегда повторяла, как мы похожи. Знаете, горе от их потери меня уничтожило…