Мэган Стентон - Когда цветут орхидеи

Гость вскочил на ноги.

– А я, не угрожаю! Я расскажу! Всем все расскажу!

– И даже то, что вы сами делали для Патрика Грейфсона? Интересный, пожалуй, выйдет рассказ. Вашим сокамерникам понравится – мужчина снова выпустил колечко дыма в потолок.

– Ну и пусть! Мне терять нечего, но вас я точно утащу за собой на эшафот! – и он быстро выбежал за дверь.

Хозяин устало потер глаза.

– Степан!

Темная тень неслышно вошла в комнату.

– Убедись, что данный господин больше никогда нас не побеспокоит.

Тень так же неслышно удалилась.

А мужчина, почему-то задумался о той участи, что постигла Патрика Грейфсона.

Глава 11.

После приезда Кевина дом оживился еще больше, если это вообще возможно представить. Луиза, когда увидела пасынка, целый час обливалась слезами, уверяя, что она счастлива и каждые десять минут порывисто его обнимала. Девочки подняли такой писк и визг, что Ральф, наконец-то допущенный в дом, прыгая вместе с ними, опрокинул чайный столик, разбив новый сервиз. Ханна тут же бросилась собирать осколки обратно на поднос.

– Это уже четвертый чайный фарфор, но кто считает? – мисс Мак-Грегор элегантно села в кресло, прикуривая очередную сигаретку.

– И ты разрешил, чтобы эта зверюга жила в твоем доме? Определенно мой брат меняется к лучшему, только чья это заслуга? – Кевин бросил короткий взгляд на Ханну, которая все еще подбирала фарфоровые осколки.

– Дитя, бросьте это, прислуга уберет. Мистер Бенсон, – лакей тут же заглянул в комнату на зов герцогини. – Уберите отсюда пса, ему определенно нужно погулять.

– Ханна, – за общей суетой Калеб обратился к ней так, чтобы никто не слышал. – Я вчера обещал вам сходить в старый особняк, но с этим придется подождать. Меня срочно вызывают в парламент. Вы не против отложить нашу поездку на пару дней?

– Конечно, – девушка не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. События вчерашнего вечера были еще свежи в памяти. Их поцелуи, и, Ханна почувствовала болезненный укол в груди, миссис Магдалена Кэллевей. Вчера она набралась храбрости и ответила ей дерзостью на дерзость. Но придя в свою комнату, она почувствовала боль, опустошенность и собственную никчемность. Где ей тягаться с такой красавицей?

– С вами все в порядке?

– Боюсь, что вчера я совершила глупость.

– Вы про наш поцелуй?

– Нет, – она поспешно подняла взгляд от ковра, а ее щеки залил густой румянец. – Я… Об этом я не жалею. Вчера, когда вы остались разговаривать с мистером Грейфсоном в гостиной, я вернулась в бальный зал и столкнулась там с миссис Кэллевей.

Между его бровями залегла маленькая морщинка.

– Женщины бывают, не сдержанны в своих эмоциях, вы не должны воспринимать в серьез все то, что она вам наговорила.

– Скорее это я ей наговорила всякого, сама не знаю, что на меня нашло.

– Вы дали отпор Магдалене? Вот это что-то новенькое, – Калеба это явно позабавило. – Что же вы ей сказали?

– Можно я не буду говорить?

– Нельзя, я заинтригован.

Ханна набрала в грудь воздуха и на одном дыхании произнесла:

– Я сказала, чтобы она наслаждалась рубинами, как единственным даром от вас, ведь ваше сердце ей не получить. Простите меня! – она закрыла пылающее лицо ладошками.

Когда его теплые сильные пальцы сомкнулись на ее руках, она чуть вздрогнула. Он отвел ее ладони от лица, в его изумрудных глазах появился какой-то необычный блеск.

– Не стоит извиняться за правду,– она не могла отвести от него глаз, и, кажется, не могла вдохнуть. Просто стояла и смотрела на него так же, как он смотрел на нее.

– Милая, только посмотрите, сколько цветов вам прислали! Какая красота, – возглас Луизы из прихожей вернул их к реальности. – А это что за чудо? Три черных орхидеи без имени. Никогда не видела таких прекрасных цветов. Очень интригует! Намек прозрачен, кто-то определенно настроен очень серьезно!

Букетов действительно было много, Ханна даже не помнила этих имен, что были на карточках. Розы, альстромерии, орхидеи, астры, лилии, даже огромный букет тюльпанов, которых было не достать в это время года.

– Но от кого же все-таки эти орхидеи? И записки никакой! Знаете, вчера баронет Вилспи был вами очарован. Он вдовец, растит четырёх сыновей и у него свое имение в Хартфордшире.

Герцогиня еще долго не унималась, перечисляя возможных претендентов в мужья, и только голос Оливии смог ее отвлечь:

– Ох! Опять пошел дождь, боюсь, что сегодня придется остаться дома.

– За это я и не люблю Лондон!

Но тоска герцогини очень быстро прошла, во второй половине дня дом наводнили посетители.

Ханна в очередной раз удивилась тому, насколько быстро распространяются новости в Лондоне. Прослышав о возвращении брата герцога, самые именитые мамаши в компании своих незамужних дочерей заполонили их гостиную. Они продолжали приходить всю неделю, хоть Кевин и Калеб всегда отсутствовали, так что когда в субботу в маленькой голубой гостиной собралась их старая компания, вся семья чувствовала себя спокойно и расслаблено.

Посол Чамбер, герцогиня, Оливия, маркиз Саттен и его дочь, Хелен, играли в карты. Аманда наигрывала негромкие мелодии на пианино, Ханна пыталась читать новый роман, нашумевшего модного писателя, но все время отвлекалась, маркиза Саттен вела тихий разговор с синьором Асари, который сегодня был необычайно тих, и все время бросал угрюмые рассерженные взгляды в сторону Ханны.

За карточным столом велась довольно оживленная беседа.

– Невероятно! – глаза Оливии возбуждено блестели. – Но как вы смогли от них сбежать?!

– О, дитя, это долгий и весьма пикантный рассказ не достойный дамских ушей!

– Но так не честно! Это ведь самое интересное!

– Вовсе нет. Вот однажды в России со мной произошел действительно забавный случай, – мистер Чамбер неспешно сдавал карты. – Знаете, у русских свой особенный темперамент, они это называют "русский дух", – это выражение он произнес на русском. – Так вот, на одном из балов в зимнем дворце…

Ханна не услышала продолжение рассказа, так как ее внимание привлек еще один присутствующий в комнате. Барон Эйрих сегодня сидел в стороне от общей компании, в тени между окном и фортепиано, молча куря сигару. Ханне показалось, что он чем-то огорчен, по крайней мере, девушка пару раз перехватывала его задумчивый взгляд.

Аманда тоже вела себя необычно, она не поднимала взгляд от клавиш, и вообще вся как-то поникла.

Что же со всеми происходит?

Громкий смех вывел ее из задумчивости. Маркиз весь покраснел и утирал слезы.

– Ей богу! И он пытался всучить мне их обратно, уверяя, что так и было! – Чамбер обернулся к Эмилио. – Асари, вы ведь помните князя Барышникова? В тот год вы тоже были в Петербурге.