Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 2

– А, так ты мне просто покорно уступила? И, наверное, испытала от своей покладистости лишь чувство исполненного долга? – осведомился Робин, забираясь рукой под ее платье и гладя Марианну по коленке. – А кто же так льнул ко мне, стонал и даже пытался кусать себя за пальцы, чтобы не разбудить всех своим криком?

– Я! Я! – рассмеявшись, повинилась Марианна, отталкивая его руку.

– Ну, вот так-то лучше, моя леди! – рассмеялся Робин и отпустил Марианну.

Он подошел к столу, не присаживаясь за него, налил себе молока и отломил кусок от ломтя хлеба.

– А вообще, ласточка, я в последнее время разлюбил начинать утро с разговоров о делах Шервуда, пока они не улучшились, – вздохнул он.

– Хорошо, – улыбнулась Марианна, – у меня есть к тебе совсем иной разговор.

– Какой? – спросил Робин, доливая себе молока.

– Сначала обернись. Мне нужно видеть твои глаза, – попросила Марианна.

Поставив кубок на стол, Робин обернулся к ней и слегка поднял бровь в ожидании ее слов. Марианна подошла к нему, посмотрела в глаза, но вместо того чтобы сказать хоть слово, смущенно уткнулась лбом ему в плечо. Робин рассмеялся и бережно обнял ее:

– А! Ты наконец-то поняла, что беременна!

Услышав его слова и смех, она вскинула голову и, забыв о смущении, удивленно спросила:

– Ты знал об этом?! – заметив, как в его глазах заиграли веселые искорки, она шумно вздохнула. – Вот почему ты сказал, что луна мне не поможет! От тебя вообще что-нибудь можно скрыть?

– Милая, но ты же не скрывала, – от души забавлялся Робин. – Когда дело касается тебя самой, ты иногда становишься поразительно слепой! Как же ты не обеспокоилась головокружениями, которыми раньше не страдала, когда они появились у тебя, а потом участились? А твои женские дни? Когда они были в последний раз? После ночи, которую мы с тобой провели в конце августа в доме Эллен, луна забыла о тебе!

Марианна тоже рассмеялась, признавая справедливость его слов, и с укором заметила:

– Если ты обо всем знал, то мог бы мне сказать, а не наблюдать за мной и ждать, пока я сама догадаюсь!

– Сказать тебе, что ты ждешь ребенка? – и Робин с улыбкой покачал головой. – Вилл был прав: я с тобой не заскучаю! Как ты представляешь себе подобное признание? Я ведь мужчина, мне дороги мужские традиции, и, согласно одной из них, это я должен услышать радостную весть от тебя, а не наоборот! Конечно, если бы ты продолжала пребывать в неведении до самых родов, мне пришлось бы сказать тебе при наступлении схваток, что надо немного потерпеть, а потом появится на свет наш ребенок.

Марианна представила себе воочию то, о чем только что сказал Робин, посмотрела на него, и они оба расхохотались.

– А для тебя это радостная весть? – тихо спросила Марианна, когда они перестали веселиться, и заглянула в самую глубь синих глаз Робина.

– Я ведь уже говорил тебе весной. Но, когда женщина в тягости, ей надо потакать, поэтому скажу еще раз: да. И даже признаюсь тебе в том, что и весной, и сейчас, осенью, я иной раз опасался проснуться и не найти тебя рядом. Когда ты спишь, а я смотрю на тебя, на меня вдруг находит морок, что ты прямо в моих объятиях начнешь таять, словно туман, и исчезнешь, как это раньше происходило в моих снах. Но теперь ты никуда не денешься! – Робин подхватил Марианну на руки и закружил ее. – Теперь ты моя до конца своих дней!

– Подожди! Подожди! Немедленно поставь меня на ноги! – перестав смеяться, потребовала Марианна и, когда он выполнил ее просьбу, прижала ладонь к побледневшему лицу. – У меня голова закружилась.

Она посмотрела на него, и они опять рассмеялись. Робин поцеловал ее в лоб и сказал:

– Любезная моя супруга! Коль скоро ты изволила обрадовать мое сердце известием о том, что намерена подарить мне дитя, я в свою очередь выражаю тебе безмерную любовь и восхищение и требую, чтобы ты соблюдала всемерную осторожность и блюла собственное здоровье ради себя самой и нашего первенца!

Марианна широко раскрыла глаза и покачала головой.

– Милый, если бы твой род сохранил королевскую милость и мы поженились бы два с половиной года назад, ты всегда изъяснялся бы со мной так ужасающе церемонно?

– Конечно! К тому же только на французском языке, если бы при дворе не вошел в моду другой язык! – поддразнил ее Робин и, став серьезным, сказал: – Я приготовлю для тебя травяной сбор, и ты будешь заваривать его и пить каждый вечер. От него у тебя прекратятся головокружения, и не придет тошнота.

Марианна счастливо вздохнула и, обняв Робина, прильнула к нему.

– Как же мне хорошо с тобой! – услышал он ее шепот. – Я знаю, что найду у тебя помощь во всем и защиту от всего! Словно на одном полюсе ты, а на другом – весь остальной мир, который не опасен мне потому, что ты рядом!

Робин улыбнулся, слушая ее признание, и, поцеловав Марианну в затылок, продолжил:

– Кстати, об остальном мире. Ратные занятия ты прекратишь прямо с сегодняшнего дня. Не езди верхом, не бегай, не падай, одевайся соответственно погоде, то есть тепло. Не усердствуй чересчур в домашних делах, чтобы не утомлять себя. Я поговорю с Кэтрин, чтобы она всемерно оберегала тебя и смотрела за тобой.

Он втайне ожидал ее неудовольствия, но Марианна запрокинула голову и, посмотрев ему в глаза сияющими глазами, ответила:

– Как ты прикажешь, мой лорд!

– Удивила, моя леди! Я ожидал, что ты возмутишься, – признался Робин. – Такое послушание стоит большой награды. Есть ли у тебя какие-нибудь пожелания? Назови их, и я все исполню.

– Мне нужны ткани, – подумав, ответила Марианна. – Раз уж я лишена возможности упражняться в воинском умении, то начну шить. Платье для себя, когда я располнею, и все, что понадобится для нашего ребенка.

– Я привезу тебе и тонкого полотна, и нарядные отрезы, чтобы ты носила красивые одежды до самых родов, – заверил ее Робин. – Это пока все, что тебе надо?

– Пока все. Но я придумаю что-нибудь еще! – рассмеялась Марианна. – Ты сам сказал, что женщине, пока она в тягости, надо потакать!

– Тебе стоит лишь сказать мне слово, – улыбнулся Робин и посмотрел на Марианну нежным любящим взглядом.

– А теперь, когда ты рассказал мне о мужских традициях, я позволю себе сугубо женский жест!

Взяв его руку, она приложила ладонь Робина к своему животу и замерла от прикосновения его чутких пальцев.

– Потвердел, округлился, но самую малость. По твоей фигуре пока ничего не заметно, – с улыбкой сказал Робин. – Если мои расчеты верны, то ты собираешься сделать мне подарок ко дню моего рождения. Еще одно указание, Мэри! – и он посмотрел ей в глаза. – С этого дня никогда не снимай оберег, который я подарил тебе. Даже на ночь, даже когда ты со мной. Камень предупредит тебя об опасности.

Он провел кончиками пальцев по ее уложенным волосам, дотронулся до сиявших сапфирами заколок и вопросительно посмотрел на Марианну.