Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 1

По мере того как Гай перечислял знания и умения Марианны, глаза Лончема от удивления становились все шире, а брови поднимались все выше, так что Гай от души расхохотался.

– Для чего ей дали такое странное воспитание? К чему все эти изыски и причуды женщине, чье дело рожать детей и вести хозяйство?

– Я задавал сэру Гилберту те же вопросы. Он ответил, что хорошая хозяйка не сможет управлять имением, если не знает ни грамоты, ни счета, ни законов, не в силах начертить планы и правильно рассчитать пропорции, – пожал плечами Гай.

– А владение оружием? Чтобы самой защищать свои земли и замки от нападений? – недоверчиво хмыкнул Лончем. – Что он тебе на это сказал?

– Сказал, что времена нынче смутные, и он не находит ничего дурного в том, что девушка сумеет сама постоять за себя.

– Ну и ну! – покрутил головой Лончем. – Удивил, Гай! Диковинка, а не девица! А какие-нибудь сугубо женские умения ей присущи?

– Отчего же нет! – охотно ответил Гай. – Хорошо шьет и вышивает, умеет врачевать, разбирается в лекарственных травах, грациозно танцует, бесподобно играет на лютне и поет так, что все как зачарованные готовы слушать ее пение бесконечно.

Вторая часть рассказа вернула Лончему хорошее настроение.

– Лечит, танцует, поет, вышивает – самая обычная девица! – он благодушно улыбнулся. – Отец избаловал ее. Обвенчаемся, увезу ее в Лондон, послежу, чтобы книг было поменьше, а шитья побольше. Потом дети пойдут, и вся эта блажь вылетит у нее из головы. Все просто, Гай.

Громко вздохнув от удовольствия, что никаких действительных недостатков в будущей супруге он не нашел, Лончем по примеру Гая вытянул ноги к камину и довольно закрыл глаза.

– Не просто, Роджер, – вывел его из умиротворения холодный голос Гая. – Владению оружием она училась не по настоянию отца – ей самой нравится перенимать воинские навыки. Ее чтение – не только куртуазные романы, но и хроники, и даже теологические и философские трактаты. И она не просто лечит. В знании секретов как медицины, так и приготовления лечебных снадобий и мазей ей нет равных, она лучшая целительница в Ноттингемшире. Но и это не все.

– Что же еще? – поморщился Лончем, не чувствуя себя настолько тщеславным, чтобы гордиться тем, что будущую супругу почитают первой врачевательницей хотя бы и одного графства.

– В середине осени сэр Гилберт отправился по делам в Уэльс, оставив дочь одну на целый месяц. Едва он уехал, как одно из селений на землях Невиллов поразила болезнь, которая сводила в могилу того, кто ею заразился, за три-четыре дня. Знаешь, что сделала леди Марианна? Она поехала в это селение и оставалась там до тех пор, пока болезнь не пошла на убыль.

– Что за причуды?! – вскричал Лончем. – Она ведь могла сама заразиться и заболеть!

– Она и заболела, – усмехнулся Гай. – Вернувшийся к этому времени сэр Гилберт бросился за ней и нашел ее при смерти. Не знаю, что ее спасло. Не иначе как чудо да молитвы отца. Когда я спросил ее, в чем причина такой ненужной смелости, она мне ответила только одним словом, – и, встретив выжидательный взгляд собеседника, Гай произнес, невольно повторив гордую интонацию самой Марианны: – Долг!

– Долг! – только и смог повторить вслед за Гаем ошеломленный рассказом Лончем и покачал головой, выражая и осуждение, и совершенное непонимание открывшихся ему черт Марианны.

– Так нужна ли тебе такая жена, Роджер? – насмешливо спросил Гай, не спуская с Лончема по-прежнему снисходительных глаз. – Не лучше ли послезавтра в Ноттингеме распрощаться с ней и забыть о самом ее существовании?

Лончем ответил ему очень внимательным взглядом и отчетливо повторил:

– Спасло ее чудо да молитвы отца… И твои молитвы, да, Гай?

Гай ничего не сказал, но его взгляд перестал быть снисходительным. Заметив это, Лончем негромко и совсем не по-доброму рассмеялся.

– Она нравится тебе, очень нравится, и такая, как есть. Ее недостатки – а ведь это и впрямь недостатки! – ты перечислял почти с восхищением. Странно, Гай! Ты не влюблен в нее, она не вызывает в тебе желания, но почему-то весьма занимает тебя. Почему?

– Меня привлекает ее нрав, Роджер, независимый и свободолюбивый, как у сокола, – улыбнулся Гай. – Ее дух, тонкий и несгибаемый, как клинок из лучшей стали. Ее ум, развитый, острый, наблюдательный. И ее бесконечно доброе сердце.

– Соколов приручают, любому клинку можно подобрать ножны. Глупая жена не самое большое счастье, а доброе сердце лишь украшает женщину. Так что, ты меня не убедил – я женюсь на леди Марианне. Выпей со мной за здоровье моей невесты!

Лончем поднялся, разлил вино по высоким кубкам и подал один Гаю, который тоже встал с кресла и теперь стоял перед Лончемом, глядя на него с легкой усмешкой.

– Но она тебе пока не невеста, Роджер. Ты торопишься называть ее своей. Я выпью с тобой, но просто так.

– Какой же ты педант! – шумно вздохнул Лончем, показывая всем видом, то сомнения Гая утомили его до крайности. – Я завтра же поговорю с ее отцом, и не думаю, что он мне откажет.

– Конечно нет. Он не откажет и не даст согласия, а предложит тебе поговорить с самой леди Марианной, потому что его слово целиком зависит от ее воли.

– Что за глупость?! Ты смеешься надо мной? – так и не пригубив кубок, Лончем поставил его обратно на стол.

Гай же, напротив, с удовольствием сделал глоток. Замешательство обычно такого самоуверенного Лончема забавляло его: там, где он почти освоился, Лончем спотыкался на каждом шагу, как слепой в лабиринте.

– Нет, Роджер, отнюдь не смеюсь. Сэр Гилберт предоставил дочери право сделать самостоятельный выбор. Именно так! – подтвердил он, встретив откровенно недоверчивый взгляд Лончема. – Она первая красавица графства, и ей сделал предложение, наверное, каждый из неженатых и равных ей рыцарей. Но никто пока не нашел дорогу к ее сердцу. В начале февраля ей исполнится восемнадцать, а она все еще не замужем.

– А ты, Гай? Ты тоже делал ей предложение? – неожиданно спросил Лончем, впившись взглядом в лицо Гая, не слишком рассчитывая на ответную откровенность.

Но Гай, грустно улыбнувшись, ответил с внезапной прямотой:

– Я сделал ей предложение в первый же месяц нашего знакомства. Я был очарован ею, как ароматом весенних цветов.

– И она отказала тебе? Почему? Ведь ты богат, родовит, к тебе благоволит принц Джон, и только сэр Рейнолд пребывает в заблуждении, кто на самом деле олицетворяет власть в Ноттингемшире!

– Она сказала, что наш брак не будет удачным, – кратко отозвался Гай, и его лицо приняло замкнутое, отчужденное выражение.

– И только?! – искренно удивился Лончем. – И ты согласился с таким смехотворным отказом?

– Согласился и не счел его смехотворным: она это так сказала! Даже с сочувствием, что вынуждена огорчить меня. Ты не поймешь меня, Роджер, но таким отказом она еще больше очаровала меня. Я стал искать с ней встреч и, чтобы она не сочла меня навязчивым искателем ее благосклонности, сумел убедить ее в своей дружбе. Сам же изучал ее и пытался понять, что породило в ней уверенность в том, что мы не подходим друг другу. После ее затворничества в охваченном мором селении я подумал, что она права.