Анна Делайл - Гордая пленница

Кажется, старая леди была несколько разочарована, услышав, что она не совсем одинока в жизни.

— Дункан управляет нашим… моим поместьем близ Гэрлоха. Элис — его жена, они с Мойрой нас вырастили.

Робби и меня.

— А ты задумывалась о том, что случится с ними, со всеми вами, когда мятеж закончится?

— Это зависит от того, кто победит, — немного вызывающе ответила Изабо.

— Вряд ли тут есть какие-либо сомнения, моя дорогая. И когда все будет кончено, ты окажешься в довольно сложном положении. Думаешь, они вас отпустят безнаказанными? По крайней мере твою собственность конфискуют, твою и всех мятежников. Им нужна уверенность, что такое никогда не повторится. Тебя могут даже арестовать, это не приходило тебе в голову?

— Я не боюсь того, что они сделают со мной, — поспешно ответила Изабо. — Меня больше пугает, буду ли я чувствовать себя виноватой.

Старая леди смотрела на нее с осуждением.

— Я не считаю тебя дурой, Изабо Макферсон, но говоришь ты одни глупости.

— Вы правы, — после некоторого колебания согласилась Изабо. — Я боюсь заключения и судебного процесса, а кто бы не испугался? Но если это случится, я постараюсь, чтобы они не увидели мой страх.

Мэри Кемпбелл вздохнула.

— Ты не хочешь оказаться в заключении, я не хочу видеть, как Сьюзен преследует Алистера. Похоже, у каждого из нас свои проблемы. Но я думаю, — прибавила она с намеком на улыбку, — если мы постараемся, то сможем защитить тебя от неприятных последствий вроде ареста и заключения.

Изабо молчала. Смысл предельно ясен. Неужели Мэри Кемпбелл действительно считает ее положение настолько отчаянным, что она согласится на такое предложение? Или старая леди думает, что путешествие по стране без сопровождения сделает ее настолько распущенной и безнравственной, что она позволит любому мужчине превратить ее в свою шлюху? Но кое-что осталось неясным. Как бы ей удалось соблазнить Алистера, если тот презирал и ее саму, и все, что с нею связано? Об этом старая леди умолчала.

— Я думаю, вы ошиблись в своей оценке моего характера, мадам, — наконец ответила Изабо, поставив чашку на столик и поднимаясь.

— Хорошенько подумай над тем, что я тебе сказала, Изабо Макферсон. Я понимаю, ты гордая молодая женщина, но все имеет свою цену, все.

Изабо молча вышла из комнаты, прислонилась в коридоре к стене и закрыла глаза, чувствуя подступающие слезы.

Меган, ты была столь же несчастной, как я? И столь же одинокой?

— Алистер! Боже мой, Алистер!

Несмотря на пышность юбок, Сьюзен Фэрфакс буквально слетела по лестнице, оказавшись среди раненых, окровавленных мужчин, ликующих в зале. Не обращая внимания на любопытные взгляды, звон оружия и громкий топот сапог по каменному полу, она бросилась к Алистеру, который с трудом держался на ногах, обнимая за плечи брата Айена. Но когда Сьюзен увидела окровавленную рубашку кузена, глаза у нее расширились от ужаса, лицо побледнело, она покачнулась и эффектно упала на пол к его ногам.

— Убери ее отсюда. Я не свалюсь и без тебя, — сказал Алистер брату.

Айен очень в этом сомневался, но все же выскользнул из-под его тяжелой руки и нагнулся над бесчувственной девушкой.

Повернув голову, Алистер увидел Изабо, замершую на главной лестнице.

— Не упадешь в обморок при виде крови, Изабо?

Та покачала головой.

— Тогда помоги мне.

Она пробежала через зал, ощущая знакомую смесь запахов минувшей битвы, и в нерешительности остановилась перед ним. Одну руку Алистер крепко прижимал к груди, другой сделал ей знак подойти ближе и, обняв ее за плечи, шагнул вперед.

— Сам я в порядке, а вот с равновесием у меня неважно. Помоги мне только подняться по лестнице.

Она довела его до комнаты, открыла дверь, потом уложила на кровать. Глаза у него были закрыты, и она подумала, что он едва ли находится в сознании. Окровавленный, грязный, небритый, совершенно изможденный. Ему требуется уход, только не ее, а Патрика. Видимо, надо сходить за ним.

— Ты уходишь, Изабо? — прошептал он.

Она вернулась к кровати и взглянула на его посеревшее лицо.

— Я собиралась найти Патрика.

— Он скоро придет. Останься со мной, Изабо.

Она колебалась. Слишком много крови, возможно, его рана смертельна. На миг прикрыв глаза, она вспомнила другие битвы, других молодых людей. Почему ее должна волновать судьба этого человека?

— Я останусь, — тихо сказала она. — Но я не желаю ничего слышать про битву. Ты понял меня?

Когда Алистер, кивнув, опять закрыл глаза, она быстро разрезала его кинжалом повязку, чтобы осмотреть рану. Так вот откуда столько крови: рука была рассечена от плеча до локтя, рана глубокая, открытая. Срезав клочья рубашки, других повреждений, если не считать несколько синяков и царапин, Изабо не обнаружила. А вот рука — дело серьезное. Рану необходимо срочно зашить и туго перевязать, чтобы остановилось кровотечение.

Тут дверь скрипнула, и вошел Айен Кемпбелл, такой же грязный, усталый, но, видимо, не раненый. Увидев ее, он нахмурился.

— Убери от него руки! — прошипел он, вырывая у нее кинжал. — Оставь его в покое и уходи отсюда!

Но у Алистера хватило сил, чтобы удержать ее.

— Она будет со мной, Айен. Если меня требуется заштопать, пусть это сделают ее руки, а не твои громадные лапы. Дай Изабо все необходимое.

Айен с возмущением посмотрел на брата, затем нехотя повернулся к Изабо.

— Ты будешь разумной?

Она кивнула.

— Что тебе нужно?

— Теплая вода, много полотна, иголка для шитья.

Когда они снова остались наедине, Алистер слабо улыбнулся.

— Ты ведь не прикончишь меня, правда?

Комок застрял у нее в горле, поэтому она молча кивнула и стала удалять последние куски рубашки. Вскоре появился Айен со всем необходимым.

Не обращая внимания на его враждебное молчание, Изабо принялась за дело. Видимо, он следит за каждым ее движением, чтобы она не воспользовалась положением Алистера и не вздумала ему отомстить. Его уверенность, что она способна причинить умышленный вред беспомощному человеку, раздосадовала Изабо, она склонилась над своим пациентом, стараясь не обращать внимания на зрителя.

Глаза у Алистера были закрыты, но, судя по его крепко сжатому рту и невольному сокращению мышц, он находился в сознании. Изабо продолжала сшивать края раны и сделала около пятидесяти стежков, когда зашли Патрик с Дональдом. Хотя они тоже наблюдали за ее работой, с их стороны Изабо не чувствовала неодобрения, только беспокойство за Алистера. Казалось, делу не будет конца, но она, сдерживая дрожь в уставших руках, снова и снова втыкала иголку. Когда она закончила, Алистер открыл глаза и посмотрел на нее.

— Спасибо.

От его слабой улыбки внутри у Изабо все перевернулось: она причинила ему адскую боль, а он еще благодарит ее.