Джуд Деверо - Преображение (Медовый месяц)

Не веря собственным ушам, он воззрился на нее.

— Ты хочешь избавить меня от брака, которого так упорно добивалась?

Лиа пришла в бешенство:

— Я никогда не добивалась брака! Я не обратилась к тебе, узнав, что ношу твоего ребенка. Я пыталась скрывать это, но когда отец узнал правду, он избил меня до потери сознания. В церкви я едва ли сознавала, что происходит. Если бы ты не был таким «благородным», а проявил терпение, я бы воспротивилась бракосочетанию. Теперь же я пытаюсь найти выход из нынешнего положения. Если тебе противна мысль о том, что я уеду в Кентукки с тобой, только скажи, и я вернусь на землю своего отца. Поразмыслив, я, честно говоря, думаю, что в любом случае должна это сделать, потому что не уверена, что совместная поездка доставит мне удовольствие. А теперь прости — мне нужно посоветоваться с Тревисом о юридических вопросах, связанных с прекращением брака.

Выйдя, она закрыла дверь и на секунду прислонилась к ней. В жизни ей никогда еще не было так досадно, даже оскорбления отца не были так тягостны для нее, как этот разговор. Видимо, объяснялось это тем, что пришел конец ее мечте. Сначала план Риган показался ей разумным; Лиа действительно хотела зарабатывать себе на жизнь с помощью ткацкого станка и оказаться подальше от тех, кто всегда будет называть ее «одна из этих Симмонс», но мечта эта была неосуществима. Она провела рукой по своему бархатному платью. На ферме бархатные платья ей не понадобятся. Расправив плечи, она отправилась искать Тревиса.

Какое-то время ошарашенный Уэсли сидел неподвижно, затем с силой бросил шляпу в закрытую дверь. Он не мог понять, что больше задело его — то, что девушка услышала его слова, или то, что она восприняла происходившее с таким достоинством. Она сохраняла спокойствие, хотя, может быть, и гневалась; но, несомненно, вела себя не так, как это свойственно женщинам.

— Проклятие! — выругался он и подобрал шляпу с пола. Меньше всего в жизни он хотел, чтобы женщина поучала его, что и как делать. Всю жизнь он прожил, подчиняясь Тревису. Даже пока их родители были живы, Тревис командовал своим младшим братом. Когда Уэс был совсем маленьким, рядом постоянно находился Тревис и, покрикивая, отдавал распоряжения и приказания. Уэсу представлялось, что Тревис всегда был взрослым, никогда не был ребенком, никогда не испытывал детских сомнений — в отличие от простых смертных.

Тревис в жизни ни в ком не нуждался. К четырнадцати годам он управлял большей частью дел на плантации. Тревис не прочитал ни одной книги и избегал занятий, имевших целью только развлечение. С рождения он знал, что плантация Стэнфордов будет принадлежать ему, и без зазрения совести обращался со всеми, включая собственных родителей, как со своими служащими.

Когда Тревис познакомился со своей женой, он обходился с ней так, будто она была одним из его работников, и поэтому она бежала из дома. Вдали от Тревиса она стала самостоятельной, а оставаясь в тени властного характера Тревиса добиться этого не смогла бы.

Уэсли всегда работал на Тревиса, но, чтобы хоть изредка ускользнуть из-под его влияния, странствовал по всему свету. В Париже пил шампанское из туфельки одной красавицы, В Англии спал с герцогиней, а в Италии чуть не увлекся темноволосой певицей.

В конце концов осознал, что заблуждается. Он фермер и вдали от земли никогда не будет счастлив. Но сразу по возвращении Уэса домой, спустя пять минут после его приезда, Тревис опять начал отдавать ему распоряжения. И вот тогда Уэс решил уехать навсегда. По слухам, в новом штате Кентукки была богатая плодородная земля, и он отправился туда, чтобы осмотреться на месте. Ему понравились и сам штат, и жившие в нем люди, понимавшие, что жизнь идет вперед, меняется. Он купил несколько сот акров земли рядом с городком Суитбрайар, привел в порядок дом, построенный много лет назад, и в последний раз вернулся в Виргинию.

По возвращении жизнь его навсегда изменилась: он встретил мисс Кимберли Шоу. Впервые Уэс почувствовал, что перед ним настоящая женщина, гордая тем, что она леди. Кимберли не умела разбираться в счетах, даже толком не умела ездить верхом. Ким умела шить, давить масло из цветочных лепестков, знала, какой краской покрасить дом, а самое главное, как держать себя с мужчинами так, чтобы они действительно чувствовали себя мужчинами.

Уэсли стал мечтать о том, как после работы в поле будет возвращаться в красивый домик, который Кимберли украсит для него, как будет класть голову ей на колени, чтобы она снимала накопившееся за день напряжение. Конечно, в течение дня у нее будет немало трудностей по хозяйству, и Уэсли будет помогать ей справляться с ними. Кимберли нуждалась в нем. Впервые в жизни Уэсли ощущал, что нужен кому-то, что он не просто опора, которая сгодится для дела так же, как любая другая. Под взглядом Ким Уэс чувствовал свое могущество.

Многие предупреждали его, что Ким беспомощна, но люди не могли понять, что именно этого он и хотел. Зачем ему нужна такая же самостоятельная, как Тревис, женщина, которая могла легко управляться с плантацией и успевать заниматься воспитанием детей? Кимберли обладала мягким, ласковым, уступчивым характером, она нуждалась в покровительстве.

А теперь он ее потерял! Прошлой зимой, упорно работая на своей новой ферме, Уэсли так жалел о том, что поспешно женился на этой Симмонс. Ему было известно, что она осталась на отцовской ферме, хотя могла уйти оттуда навсегда. Однако она осталась с младшими братьями и сестрами и выполняла работу за двоих.

Ким казалась Уэсу кладезем всех добродетелей. Если завтра он умрет и оставит ей ферму в Кентукки, она, конечно же, сумеет и без него управляться с ней, а может быть, и лучше, чем он сам. Но никто из тех, кто «для его же собственного блага» внушал Уэсли, что Ким — беспомощный мотылек, не понимал, что именно такой она ему и мила.

Смяв шляпу в руке, он взялся за дверную ручку. Как бы то ни было, эта Лиа была его женой, и он имел перед ней обязательства. Может быть, она и бросилась ему в объятия, может быть, и хотела выудить у него деньги, но коль скоро он по собственной глупости попался на ее уловки, то и заслужил то, что получилось.

«Боже, защити меня от искушенных женщин», взмолился он и отправился на поиски Лии.

Расставшись с Уэсом, Лиа почувствовала озноб. Сначала она подумала, что причиной тому гнев, но вскоре поняла, что причина в страхе. Весь последний год она пыталась не думать о том, что будет, когда Уэсли вернется. Она сохраняла надежду, что он обнимет ее, полюбит, а вместо этого оттолкнул у всех на глазах.

Гнев был привычным для нее чувством. Гнев питал ее, когда она работала на отцовской ферме. Гнев не позволял ей сдаться и рухнуть на землю от побоев. Отец лишил ее всего, кроме гнева и гордости, а из-за Уэсли оба эти качества ярко проявились.