Джуд Деверо - Преображение (Медовый месяц)

Но теперь, дав выход гневу, она испугалась. Ей не хотелось оказаться одной на ферме. Целый год она прожила в семьях, где царила любовь, и надеялась создать собственную семью. Если она вернется на болото, то, конечно, останется там до конца жизни. Может быть, со своим ткацким станком…

— Лиа!

Голос Уэсли прервал ее мысли. Она сразу же гордо выпрямилась. Она не могла вспомнить, сколько времени провела здесь, сетуя на свою судьбу.

— Да? — ровным голосом ответила она и подготовилась к очередному нападению Уэса. Она так давно мечтала об этом мужчине и надеялась, что, когда добьется его, все ее беды исчезнут. Однако же сейчас они только начинались.

— Я хотел попросить прощения, — заговорил он, глядя на нее. «Она красива, держится с достоинством», — подумал он. Необычный изгиб бровей придавал ей уверенный и решительный вид.

— Я пока не успел обдумать твой план, но похоже, из него что-то выйдет. Вряд ли ты захочешь остаться в Виргинии, да и я тоже не хочу. К тому же у меня есть перед тобой обязательства.

— Нет, — спокойно ответила Лиа, и глаза ее потемнели. — У тебя нет передо мной никаких обязательств. Я всегда сама распоряжалась собственной жизнью, и так будет и дальше. Брак наш будет расторгнут, и ты от меня избавишься.

Край губы Уэсли дернулся, но это вовсе не означало, что он улыбается.

— Я уверен, что ты способна заботиться о целой толпе, но мне хотелось бы знать, что ты предпочтешь: работать на своем болоте или уехать в Кентукки и… Чем бы ты хотела заняться?

— Ткать.

В мозгу Лии молнией промелькнула мысль о том, что же такого она увидела в этом властном человеке, чтобы решить, будто любит его? Он согласился на подобный выход из положения только потому что знал: иного выхода и быть не может. Как ей хотелось швырнуть ему это предложение в лицо! Но ради того, чтобы сохранить остатки гордости, она не будет совершать неразумные поступки.

— Я хотела бы уехать в Кентукки, — сердито бросила она. — Но пусть все знают, что я — Симмонс и не принадлежу к вашему кругу. А за дорогу заплачу сама. Я никогда не буду тебе в тягость.

— Речь и не шла о том, что ты будешь мне в тягость. Не сомневаюсь, что ты можешь справиться с любым делом, — с оттенком презрения ответил он.

Уэс хотел сказать и многое другое, но повернулся, услышав за спиной свое имя, произнесенное шепотом. Он увидел Кимберли: ее хрупкое тело облегал светло-розовый шелк, а в больших глазах стояли слезы.

Уэс не успел сделать и шага, как Ким прижала тыльную сторону ладони к губам и тут же стала медленно опускаться на пол, при этом ее ресницы изящно подрагивали.

Уэсли подхватил ее на руки. Вокруг него в воздухе плавал розовый шелк. Он поднял ее и озабоченно взглянул ей в лицо.

— Воды! — бросил он стоявшей неподвижно Лие. — И бренди! — добавил он, когда Лиа направилась к двери. — Любимая, — прошептал Уэсли и сел на длинную скамью у стены, продолжая держать Ким на руках.

Лиа еще никогда не видела, чтобы теряли сознание, и решила, что Кимберли умирает. Подобрав юбки, она бросилась на кухню.

— Лиа, — позвала ее Риган и поспешила вслед за ней. — В чем дело? Неужели Уэсли?..

— Бренди и воды, — попросила Лиа у старшего повара. — И побыстрее.

Подхватив переданный ей поднос, она повернулась к Риган.

— Мисс Шоу только что упала на пол. Боюсь, она умирает. — С этими словами она вернулась назад.

— Кимберли постоянно теряет сознание, — отозвалась Риган. И не давай ей много бренди, она чересчур его любит.

— Постоянно? — не веря своим ушам, переспросила Лиа. — Она, должно быть, больна.

Когда она вбежала в гостиную, Ким лежала на скамье, а Уэсли, стоя рядом с ней на коленях, держал ее за руку и целовал пальцы.

— Мой дорогой Уэсли, я такая обуза для тебя, прошептала она. — Ты такой милый, что терпишь меня, особенно теперь, когда мы никогда… я никогда не смогу…

— Тише, любовь моя, — прошептал Уэсли в ответ. — Ты увидишь, все будет хорошо. — Он повернулся, увидел Лию, и тон его изменился:

— Долго же ты ходила. Возьми, дорогая, — продолжал он, приподнял Ким и поднес к ее губам бокал с бренди.

Кимберли выпила его залпом.

— Не так быстро! Ты захлебнешься, — предупредил ее Уэс.

— Боже мой! Я так расстроена, что даже не сознаю, что делаю. А что ты говорил? Что все будет хорошо?

Она подняла глаза на Лию, которая молча созерцала эту сцену. Уэс ласково убрал прядь волос с лица Кимберли.

— Мы вчетвером: я, Стивен, ты и… Лиа уедем в Кентукки, а когда доберемся до места, мой нынешний брак будет расторгнут, и тогда мы сможем пожениться.

Ким ответила не сразу:

— А как мы поедем?

— Лиа будет считаться моей двоюродной сестрой, а ты — моей невестой.

Ким опять бросила взгляд на Лию.

— А нельзя ли расторгнуть брак еще здесь, в Виргинии?

Уэсли слегка нахмурился.

— Думаю, это можно было бы сделать, но по закону Лиа моя жена, и я несу за нее ответственность. Если она останется здесь, сплетни сведут ее в могилу.

— Разумеется, Уэсли, мой дорогой, — слабым голосом произнесла Ким, и ресницы ее дрогнули. — Ты меня простишь когда-нибудь за то, что я такая бесчувственная? О да! Мне вдруг стало так холодно. Прошу, принеси мне шаль. Мне так жаль, что я тебя беспокою.

— Ты никогда меня не беспокоишь, — ответил Уэс и вышел. Услышав на лестнице его удаляющиеся шаги, Ким открыла глаза, села и посмотрела на Лию.

— Это правда? Вы в самом деле готовы отказаться от Уэсли?

— Как вы себя чувствуете? — спросила Лиа, еще не придя в себя от зрелища потерявшей сознания Ким.

— О, великолепно. Но я хотела бы выпить еще бренди, мне от него стало так хорошо. Я постоянно чувствую, что бренди — награда мне за ту радость, которую я доставляю Уэсли. Он так любит, когда я падаю в обморок. Я знала, Лиа, что вы — добрая душа. Я поняла это, когда вы согласились взять меня с собой в Кентукки. Я уже слышала, как вы управлялись со своей ужасной фермой, и думаю, что в дороге вы будете полезны. Я не умею готовить еду и носить тяжелые вещи. И лошадей я боюсь. Конечно, будет так мило иметь вас под рукой, и мы с вами подружимся. Ой, ой, это идет Уэс.

Она поспешно поставила пустой стакан на поднос, бросилась на скамейку и вновь приняла беспомощный вид.

— Возьми, дорогая, — ласково произнес Уэс, набрасывая ей на плечи шаль.

Лиа отошла и с удивлением созерцала, как Ким позволяет Уэсу обращаться с собой, как с беспомощной калекой. Они не заметили, как Лиа ушла и унесла поднос на кухню. Она не знала, смеяться ли ей или плакать. Вспомнив слова Ким: «Уэсли так любит, когда я падаю в обморок», она едва не рассмеялась, но ей стало противно при мысли о том, что женщина способна разыгрывать комедию, чтобы привлечь внимание мужчины, и Лиа поклялась себе, что никогда не потеряет сознание, как бы это ни нравилась мужчинам.