Мэгги Дэвис - Рыцарь и ведьма

Дрожа от страха, Идэйн взялась за его член обеими руками и сжала изо всех сил. Она видела, как от удовольствия глаза Константина стали похожи на щелочки. И продолжала лихорадочно сжимать до тех пор, пока у нее не затекли пальцы. Наконец он отвел ее руки.

– Мягко, нежно, – бормотал Константин. Он скосил глаза вниз на свой орган, и лицо его приняло озадаченное выражение. Казалось, желаемого не произошло – член его стал даже меньше, чем когда Константин представил его девушке на обозрение.

Константин вдруг вырвал свое мужское естество из рук Идэйн и подергал его несколько раз вверх-вниз, потом взглянул на него снова и чертыхнулся сквозь зубы.

– Я чертовски хочу тебя, просто с ума схожу, – пробормотал он. – Да, я прямо лопаюсь, мои шарики ноют, как больной зуб. Но, господи, в чем же дело? Он должен быть твердым, как камень!

Константин поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Недоумение его сменилось яростью. Он схватил Идэйн за руку и притянул к себе.

– Да падет на тебя кара Господня! Что ты с ним сделала?

– Н-н-ичего! Только то, что ты велел! – воскликнула Идэйн. И это было чистой правдой.

– Да будут прокляты твои штучки!. – И Константин снова сильно ударил ее. – А сейчас распали меня докрасна, а иначе я изобью тебя так, что ты шевельнуться не сможешь.

Он схватил девушку за волосы и ткнул лицом прямо в свой пах. Идэйн тотчас же почувствовала ужасный запах и попыталась задержать дыхание. Было ясно, что ему давно следовало бы вымыться. Он запихивал свою вялую плоть ей в рот, пальцы его разжали ее челюсти. Идэйн начала задыхаться.

Все это продлилось всего секунду.

Потребовалось только прикосновение ее языка и губ к самой интимной части его тела, чтобы добиться желаемого им результата. Но внезапно Константин, вождь клана Санах Дху, с пронзительным воплем отскочил от нее.

Идэйн только на мгновение успела увидеть его перекошенное от боли лицо, нависшее над ней, с открытым ртом и оскаленными зубами, прежде чем он вскочил на ноги, все еще держась за столь ценимый им орган. Константин задрал свою длинную ирландскую рубаху и смотрел вниз на свой поникший и съежившийся инструмент наслаждения.

– Христос и ангелы* он сгорел! – завывал вождь, приплясывая от боли. – Он покрылся волдырями, мой бесценный! Покрылся волдырями! Будто я окунул его в адское пламя, говорю тебе! – С безумным видом он повернулся к Идэйн. – Ты, дьявольская шлюха, это ты сожгла меня!

Идэйн смотрела на него во все глаза, а мозг ее отчаянно работал. Она помнила только его слова: «Распали меня докрасна, а иначе я изобью тебя».

Он сказал «распали» – и в этом-то было все дело.

Внезапно на Идэйн снизошел покой, изгнав страх. Она снова присела на корточки, подняла с полу свой плащ и завернулась в него.

Ему не следовало этого говорить. Идзйн едва удержалась от улыбки. Теперь ясно, что за ней следуют какие-то неведомые ей силы, защищая ее, хотя она на какое-то время и, утратила веру в них. Кроме того, она никогда не могла бы сказать заранее, как они подействуют, каким образом окажут ей помощь. Вождь клана Санах Дху хотел, чтобы его распалили докрасна. И получил то, чего хотел.

Идэйн не знала, что теперь делать. Судя по багровому и перекошенному от ярости лицу Константина, ему очень хотелось расправиться с ней. Конечно, не убить ее, потому что ее смерть разрушила бы его надежды получить за нее выкуп от короля Уильяма.

Внизу были слышны повышенные голоса копьеносцев и умоляющий голос жены вождя. Потом послышались шаги на лестнице – кто-то поднимался наверх. В люке показалась голова одного из соплеменников вождя, затем появились и плечи.

– Санах, он согласен! – На лице война сияла широчайшая улыбка. – Уильям Лев прислал своего гонца. Глянь-ка, увидишь, что они приближаются к башне, едут по дороге, ведущей от озера!

Константин колебался только секунду, потом заковылял к одной из бойниц и выглянул из нее. То, что он увидел, должно быть, понравилось ему, потому что он тотчас же ринулся к лестнице, ведущей вниз, почти не оставив копьеносцу времени освободить для него дорогу. Вождь скрылся в нижнем помещении, и слышно было только, как он кричит во всю глотку, отдавая приказания членам своего клана.

Идэйн подобрала с пола свое шерстяное платье, которое бросил Константин, и подошла к бойнице. Она прижалась к ней лицом, но разглядеть что-либо было трудно. Дождь все еще лил как из ведра. Правда, это был уже не ливень, как ночью и ранним утром, однако достаточно сильный, и поднимавшейся по дороге к башне маленькой группе людей досталось от него: мужчины нахохлились и кутались в промокшие плащи. Однако всадник, ехавший в авангарде, сбросил свой, и нетрудно было догадаться, почему. Рослый рыцарь-тамплиер ехал на гнедом боевом коне, уздечка и сбруя которого были отделаны чистым серебром. Без верхней накидки всем был виден его белый плащ тамплиера с большими красными крестами на груди и спине.

Идэйн с трудом перевела дыхание.

Она почему-то не ожидала этого. Дело было не в том, что тамплиер был столь неприятен на вид – напротив, его красота была совершенна.

Рыцарь ехал, сняв шлем и держа его под мышкой, хлеставший дождь промочил его до нитки, мокрые волосы цвета спелой пшеницы прилипли ко лбу. Он был похож на архангела Михаила – лоб чистый и благородный, выражение синих глаз – суровое. От такого ждать пощады не приходилось.

За тамплиером следовал слуга с вьючной лошадью, а за ним – довольно пестрый эскорт рыцаря – пятеро солдат и высокая фигура в плаще, запачканном глиной, и сапогах для верховой езды, поношенных и грязных.

Идэйн не могла отвести глаз от этой фигуры. Она помнила, как этот человек снял шпоры с этих самых сапог и закопал их, а также латы. И она с рыданием прижалась лицом к холодному камню.

На нем не было шлема, который был потерян во время кораблекрушения. Капюшон красивого плаща был слегка откинут назад, и неяркий свет, пробивавшийся сквозь тучи, освещал его вьющиеся темно-рыжие волосы. А лицо…

Идэйн прикусила губу, чтобы не расплакаться снова.

О, что за замечательное это было лицо! Крупный юношеский рот, кривящийся в скептической усмешке; широкие плечи, обтянутые мокрым плащом. Он выглядел нелепым, когда пытался выбирать дорогу среди камней в своих порванных и теперь уже бесполезных сапогах. Идэйн недоумевала, почему он оказался здесь. Всем было известно, что Магнус фитц Джулиан не был простым солдатом.