Михаил Чуклин - Рыцарь и его ведьма

© Михаил Андреевич Чуклин, 2017

ISBN 978-5-4485-5241-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Костер тихонько потрескивал… Немолодой человек с сединой в волосах сидел вблизи него и наблюдал за движением огня. Позади него темной грудой валялось рыцарское облачение и щит. Меч находился рядом с правой рукой.

Снаружи лил дождь, но в пещере было сухо и тепло. Иногда ветер проникал внутрь, тогда костер недовольно шипел, а тени бегали по стенам. Рыцарь молился.

Наверно, поэтому он не сразу заметил девушку, которая вошла в пещеру, еле держась на ногах.

– Стой, кто идет? – вскричал рыцарь и схватился за меч: в полутьме он увидел только смутный силуэт.

– Добрый господин! – прошептала странница, но рыцарь ее не услышал. Впрочем, теперь он разглядел, что его гость – безобидная девушка, поэтому отложил меч и показал знаком, чтобы она села рядом.

– Замерзла? – спросил он и устыдился глупого вопроса: зуб на зуб у девушки не попадал.

Рыцарь отыскал позади себя мантию с вышитым крестом и укутал ей незнакомку. Она села поближе к огню. Рыцарь поднял с пола походный котелок с водой и дал отхлебнуть страннице. Вода уже успела остыть, но и этого хватило, чтобы немного согреться.

Рыцарь наблюдал, как постепенно к лицу незнакомки возвращается цвет, как ее губы напухают, становясь из мертвенно-синих розовыми, как скулы перестают дрожать, а глаза постепенно закрываются.

Так и уснула странница в тепле на коленях у приютившего ее рыцаря…

…А проснулась от резкого звука.

– Всё в порядке, – сказал рыцарь. – Это просто гром бьет.

Девушка ощупала все вокруг себя и поняла, что лежит завернутая в мантию крестоносца, а под головой у нее – вещевой рюкзак рыцаря.

– Кто ты? – спросила девушка.

– Меня зовут Себастьян. Я возвращаюсь из похода в Святую землю.

– Мое почтение, сэр Себастьян! – девушка попыталась выбраться из мантии.

– Лежи, лежи, грейся! – остановил ее Себастьян. – И не говори мне: «сэр». Пусть я лорд, но для тебя – простой крестоносец.

– А как же ты стал рыцарем? И где твоя армия?

– Это долгая история, и я как-нибудь ее тебе расскажу. А теперь ты ответь: кто ты такая и что ты делала в лесу в дождь одна?

Девушка помедлила, но потом сказала:

– Меня зовут Амелия, и я… Знахарка.

Себастьян вскочил с места, подбежал к Амелии и с наслаждением впился ей в губы. Он почувствовал, как сладкая истома побежала по его телу, как девушка сначала робко, потом страстно ответила на его поцелуй… Через миг он обнаружил себя сидящим у костра, а Амелия продолжала:

– …Но чума убивала всех подряд, и в этом обвинили меня… А я пыталась лишь помочь… Они пришли с факелами и собаками, так ужасно это было… Мне пришлось бежать, и вот я здесь.

Себастьян готов был поклясться, что он целовал эту девушку. Но, похоже, это просто ему привиделось. Вот что значит не спать по ночам и мечтать о несбыточном…

– А куда ты идешь? – после молчания спросила Амелия.

– Домой. Я иду домой.

– Возьми меня с собой. Я не ведьма, клянусь! Я буду готовить, стирать…

– Мне ничего не нужно. Я все могу сам. Я пятнадцать лет провел в походах. И я хочу домой.

– Я провожу тебя до дома. Если хочешь, я даже стану твоей женой…

– У меня уже есть жена. И она ждет меня, я знаю. А мой дом в одном дне пути отсюда. К вечеру я буду уже там.

Себастьян улыбнулся. Амелия вылезла из-под мантии и рухнула на колени перед рыцарем.

– Я совсем одна, – прошептала она умоляюще. – Совсем, совсем… Мне некуда пойти! Возьми меня с собой!

– Ну куда я тебя с собой возьму!

– Скажи, что я твой оруженосец. У тебя ведь есть еще доспехи?

– Только рубашка, – неохотно ответил Себастьян.

– Я переоденусь, я мигом переоденусь… Я же сойду за мальчика? Только волосы надо обрезать… Скажешь, что меня зовут Ганс или Роберт… Что ты подобрал меня в Святой земле…

И Амелия стала стаскивать с себя платье. Оно было тяжелое и мокрое.

– А что потом?

– Потом?

Амелия стояла перед Себастьяном в одной ночной рубашке. ее колотила дрожь. Рыцарь взял мантию и укутал в нее девушку по плечи.

– Ты замерзнешь. Нет, тебе нельзя со мной. Нельзя.

– Пожалуйста! Прошу тебя… – Амелия так искренне, так умоляюще заглянула в глаза Себастьяну, что он с трудом переборол в себе желание еще раз… или в первый раз?.. поцеловать девушку.

– Хорошо, – наконец, сдался он. – Я доведу тебя до своей деревни. А потом ты пойдешь восвояси. Договорились?

Амелия кивнула. Она была счастлива…

Меня совершенно не тянуло на эту тусовку. Конечно, поэзия, это хорошо, но что-то ее стало слишком много в последнее время. По ночам я переводил Шекспира, задавшись целью перевести все его сонеты и выпустить книжку. Я, конечно, понимаю, что уже многие поэты, гораздо более талантливые и усидчивые, чем я, давно это сделали, но все же…

Но все же, но все же… – эти три слова вообще могут объяснить любые, даже самые нерациональные поступки. Но все же я пошел.

День, конечно, как ему и водится, не задался с самого утра. Проснувшись, я первым делом поссорился с собственным котом – он спал на моих тапочках. Доставая из холодильника яйца и надеясь приготовить омлет, я разбил оные, и пришлось переодеваться. Потом обнаружилось, что яиц нет, и пельмени нигде не завалялись, и пришлось идти в магазин.

Сначала не могли найтись деньги, затем выяснилось, что ближайший магазин закрыт на учет (вроде не 90-е на дворе), а в супермаркете была огромная очередь. А еще на выходе из него воткнули огромную елку, которую не обойти не объехать. Я долго на нее смотрел. И тут до меня дошло: скоро Новый год!

Новый год – праздник, конечно, хороший, семейный, но мне его не с кем было встречать. В этом городе я жил совсем-совсем один. Родители два года назад переехали на работу в закрытый город в соседнюю область, а квартиру временно оставили мне, высылая деньги раз в месяц. В общем, жил и учился я как простой среднестатистический студент. Учился ни шатко ни валко, больше писал стихи, водился с местными поэтами (как официальными, то есть входящих в городское поэтическое объединение, так и не очень – то есть, с теми, с кем можно было попить пиво на кухне далеко за полночь, позубоскалить, похохотать и обсудить заодно, почему Пушкин не опубликовал 10 главу «Евгения Онегина» и куда ее вообще дел, а также выяснить, в чем особенности идиостиля Достоевского и почему школьники его так не любят, а ведь в нем масса мыслей и чувств), а также шатался по городу и его окрестностям, выискивая разные разности.

Одной такой лично моей достопримечательностью был красивый спуск к реке. Точнее, там спуска не было. Там был откос. А река была метрах в пятидесяти под ногами. Короче, это был обрыв за заброшенной фабрикой.