Джейн Эшфорд - Брак на пари

— Реддингс, — сказал Колин, — очнись!

— Извините, милорд, — сказал камердинер, осознав, что не слышал слов хозяина.

— О чем это ты замечтался? — с улыбкой спросил Колин. — Судя по выражению твоего лица, о чем-то приятном.

— Задумался, милорд. Прошу прощения.

— Ты куда подевал мой плащ?

Реддингс принес из гардероба плащ и подал его Колину.

— Нет, надевать я его не буду, понесу в руках. Пойду посмотрю, готова ли миледи.

Реддингс аккуратно расправил плащ на руке своего господина, потом многозначительно кашлянул.

— В чем дело?

— Да ничего, милорд. Просто я заметил, что дамам всегда хочется… произвести впечатление. А сегодня…

— Не тяни. Ты про что?

— Сегодня от мадам Софи привезли новое платье, — доверительно сообщил Реддингс.

— Вот как? — Колин задумался. Его мучило невысказанное напряжение в его отношениях с Эммой, секреты, которые от него скрывались, он устал ждать, когда она, наконец, обратится к нему за помощью. — Ты думаешь, что она хочет поразить меня новым нарядом? — спросил он.

— Да, милорд, — невозмутимо отозвался камердинер.

— Ну что ж. Тогда я подожду ее в гостиной.

— Правильно, милорд, — одобрительно сказал Реддингс.

Ждать Колину пришлось недолго. Пробыв в гостиной всего несколько минут, он услышал в прихожей шаги. Когда его жена появилась в дверях, он задохнулся от восхищения. Ее юбка состояла из нескольких слоев шелка разных оттенков цвета морской волны и при ходьбе, казалось, струилась вниз к ее туфелькам тоже цвета морской волны. Корсаж плотно облегал высокую грудь, зачесанные наверх блестящие волосы каскадом падали на спину. В ушах и на шее сверкали фамильные изумруды.

— Потрясающе! — воскликнул Колин.

— Правда, красивое платье? — спросила Эмма и крутанулась перед ним так, что юбка всколыхнулась всеми своими разноцветными слоями. — Софи просто гениальная портниха.

— И, кажется, процветает.

— О да, — с улыбкой ответила Эмма. — И представь себе, это ее нисколько не удивляет.

— Ты затмишь на балу всех. Как бы жена Тома не пожалела, что тебя пригласила, — сказал Колин. — Она всегда хочет быть первой красавицей на балу.

— Колин! Это неправда!

— Разве?

— Конечно, нет. Диана со мной очень мила.

— Видел я, как она мила, — улыбнулся Уэрхем. — Вечно посылает тебя в другую комнату, где тебя ждет ужасно смешное зрелище или просто очаровательные люди. Люди, которые, конечно, не принадлежат к кружку ее поклонников.

— Какой вздор! — сказала Эмма, но, согласившись, что ее муж прав, засмеялась.

— Диана держит при себе всех своих прежних кавалеров, словно и замуж не выходила. Хорошо, что около тебя не вьется толпа бывших воздыхателей.

Эмма, надевавшая накидку, на секунду застыла. Колин заметил, что у нее на лице промелькнуло выражение страха. Нет, это невыносимо — чувствовать, что она отгородилась от него стеной. Что же она скрывает?

— Поехали, — сказала Эмма. — Я обещала Каролине, что мы приедем пораньше, и я займу тетю Силию. Каролина ее боится.

— С чего ей ее бояться? — сказал Колин, предлагая Эмме руку.

Разговора опять не получилось.

Каролина встретила их в дверях. Она была ужасно взволнована.

— Тетя Силия в плохом настроении, — растерянно сказала она. — Приказала мне отослать Никки наверх, а он всего только немного постукал по клавишам пианино. Эмма, помоги мне!

Она сунула накидку Эммы лакею и торопливо повела ее в гостиную. Эмма в уме поблагодарила тетю Силию за то, что та избавила их от озорника Никки. Поспешая за Каролиной, Эмма размышляла: и почему вся семья так боится тетю Силию? Эмме старуха очень нравилась. У нее был на редкость трезвый ум.

Колин не спеша шел за ними. Когда он вошел в гостиную, Эмма уже сидела рядом с тетей Силией. Он задержался в дверях, оглядывая приглашенных Каролиной родственников и друзей. Никого неожиданного он не увидел, всех этих людей он встречал уже тысячи раз и не мог сказать ни одному из них ничего нового. Хорошо хоть, что его жена не следует светским правилам так безусловно, как Каролина. А то пришлось бы ему тоже без конца принимать в доме надоевших гостей.

— Простите, — раздался голос рядом с ним.

Колин обернулся и увидел Робина в вечернем туалете наимоднейшего покроя. Его жилет сверкал золотым шитьем.

Заметив взгляд, которым Колин наградил жилет, Робин не совсем уверенно сказал:

— Последний крик моды.

— Не сомневаюсь, — серьезно отозвался Колин.

Робин с подозрением посмотрел на него: не насмехается ли над ним Уэрхем? Потом пожал плечами: не все ли равно?

— Я хотел с вами поговорить.

— Ты и говоришь.

— Да, конечно. Но я хотел обсудить один вопрос.

Колин наклонил голову в знак того, что он готов его выслушать.

Робин несколько секунд переминался с ноги на ногу.

— Со мной приключилась очень странная вещь.

Выдавив из себя эти слова, он снова замолчал и оглянулся, словно желая увериться, что их никто не слышит.

— Ну? — сказал Колин.

— Мне не хочется вам об этом говорить, — выпалил Робин. — То есть главное — чтобы не узнала Эмма. Но я никак не могу понять, что произошло. Колин насторожился.

— Можешь мне довериться, — сказал он.

— Гм-м, — промычал Робин. Ему, очевидно, было очень не по себе.

— Хочешь, дам слово, что все останется между нами? — предложил Колин.

— Нет-нет, я и так знаю, что вы всегда держите язык за зубами. Дело в том…

— Может, все-таки скажешь наконец, в чем дело?

Молодой человек собрался с духом и начал:

— Дело в том, что месяц назад я сильно проигрался. — Он опасливо посмотрел на Колина: не станет ли он читать ему по этому поводу нотацию? — но Колин просто выжидательно смотрел на него. — А расплатиться мне было нечем, — продолжал Робин и опять замолчал. Колин все так же выжидательно смотрел на него. Набрав в легкие воздуху, Робин выпалил главное: — Попал, короче говоря, в переплет. Деньги надо было так или иначе найти. И я пошел к ростовщику и занял у него. — Робин конвульсивно сглотнул.

Колин ждал продолжения. Интересно, как Робин это преподнесет?

— А вчера ростовщик сказал мне, что за меня заплатили, — наконец дошел до сути дела Робин. — Все до последнего пенса, включая проценты. Но я-то ведь не платил! А кто заплатил, ростовщик отказался сказать.

Колин смотрел на него с выражением вежливого интереса.

— Он сказал, что этот человек желает остаться неизвестным, — продолжал Робин. — Вы когда-нибудь слышали о чем-либо подобном?

Колин, конечно, сказал, что не слышал.

— Это, конечно, не отец, — сказал Робин. — Хотя должен признать, что за последнее время он ничего о картах мне не говорил. — Он нахмурился. — Это тоже странно. Уж не заболел ли он? В общем, я хотел вас спросить… — Робин словно не мог подобрать слов. — Вы к этому, случайно, не имели отношения? — наконец выговорил он.