Дороти Гарлок - Ветер надежды

– Я очень рад, Элли, что вы нашли в себе силы спокойно во всем разобраться и пережить этот кошмар. – Кейн потянулся к пей через стол и накрыл ее руку своей. – Как ни странно, все брошенные Адамом женщины – исключительно порядочные и незаурядные. Моя собственная мать пала жертвой его чар. В обаянии этому старому негодяю не откажешь, и, когда дело касается женщин, он пользуется им вовсю.

– Я объяснила Генри, что его отец оказался трусом и нам просто повезло, что он унаследовал от Клейхилла всего-навсего искривленный палец, а не черную душу.

– Мне он очень не понравился, ма. Жаль, что он мой па, – деревянным голосом произнес Генри. – Но больше он не скажет тебе ни одной гадости, иначе я как следует врежу ему.

– Не знаю, поверишь ты или нет, Генри, но и у этого события есть свои плюсы, – сказал ему Кейн. – Теперь у тебя появились сразу два сводных брата, которые тоже с удовольствием расквасили бы физиономию старому Адаму. Купер Парнелл и Логан Хори – самые замечательные люди, какие только бывают на свете, и ты полюбишь их и будешь очень гордиться тем, что у тебя такие братья.

– Братья?! У меня есть братья? Но… может быть, я им не… понравлюсь? Может быть, они решат, что я…

– Не волнуйся насчет этого, – перебил его Кейн.

– Бог ты мой! Да они же приедут сюда в воскресенье! – Элли в волнении затеребила кружку.

– Мать Купера тоже приедет. Адам соблазнил ее, когда ей было всего шестнадцать. Ее родители, узнав о беременности, выгнали дочь из дома, и она стирала солдатам белье, чтобы хоть как-то заработать себе и растущему в ней ребенку на пропитание. Но она никогда не склоняла головы и со временем вышла замуж за Оскара Парнелла, который и усыновил Купера. Когда же он умер, то она и Купер начали вместе разводить породистых лошадей. Сейчас она снова замужем – за Арни Хендерсоном.

– Бедняжка. Да ей пришлось еще тяжелее, чем мне!

– Вы уже решили, что собираетесь делать, Элли?

– Я ничего не стану просить у Адама Клейхилла, – мгновенно ответила Элли. – Но если бы у меня были деньги, я бы постаралась выправить новые бумаги, где стояло бы настоящее имя мужа. И на свидетельстве о браке, и на свидетельстве о рождении Генри. Я не собираюсь пользоваться этим именем, но надо сделать это ради детей, которые родятся у Генри с Мэри Бэн. Все должно быть по закону, правда?

– Вы позволите мне переговорить на эту тему с Логаном и Купером? Кому-нибудь из них наверняка придет в голову, как это получше устроить.

– Вряд ли им есть до нас дело.

– А вот тут вы очень и очень ошибаетесь. Да вы и сами все поймете, когда познакомитесь с ними поближе. Им пришлось бороться с Адамом Клейхиллом всю жизнь, отстаивать каждый свой шаг, прежде чем они достигли занимаемого ими нынче положения.

Мысли Генри редко задерживались на одной и той же теме подолгу, и фраза Кейна о борьбе тут же направила их в новое русло.

– Знаешь, Кейн, а я ведь побил сегодня этого горластого грубияна Стэна Тэйлора, и все как-то некогда было рассказать тебе об этом. Сначала я очень боялся драться, потом боялся сделать ему больно. Мэри Бэн уверяла, что я с ним справлюсь, она сказала, что если я не подерусь, то потом не смогу и носа сунуть в город. Но он прямо взбесил меня тем, что собрался поцеловать Мэри Бэн. Представляешь? Он смотрел на мои кулаки, и тут я врезал ему прямо… э-э… в ширинку. Мэри Бэн велела мне постараться, я и не сдерживался. Бум! И он сложился пополам. Тут я дал ему по затылку – все по правилам, как ты и учил.

Генри поднял руки, занял боевую стойку и все наглядно продемонстрировал. Кейн внимательно слушал, одобрительно кивая головой.

Элли поднялась из-за стола и отвернула вспыхнувшее лицо. Ей не хотелось омрачать радость упивающегося победой сына замечанием, чтобы он следил за своими выражениями.

Ванесса, сидя на краешке кровати, расплетала косу. Всякий раз, когда она расчесывала волосы на ночь, она ощупывала макушку, стараясь понять, насколько подросли выстриженные Праймером Тэссом волосы. Они росли, но медленно. Она перекинула густую массу волос через плечо и тщательно расчесывала их редким гребнем, начиная снизу . и постепенно переходя все выше.

Кейн лежал на спине и не мог налюбоваться хрупкой красавицей с огненной гривой волос. Он не мог отвести глаз от пламенного ореола вокруг ее головы, от совершенных линий ее тела, просвечивающего сквозь тонкую ночную рубашку. Он закрыл глаза и блаженно вздохнул. Ему все еще с трудом верилось, что эта колдунья любит его! Сердце в груди так и таяло. Он открыл глаза, отобрал у нее гребень и положил его на ночной столик рядом с кроватью.

– Все равно они перепутаются, любовь моя. Расчешешь их утром. – Он ласково, но настойчиво потянул ее за рукав рубашки. – И почему ты упорно надеваешь это? Ведь все равно придется снимать.

– Уж так сложилось, что все приличные молодые леди надевают, ложась спать, подобные штуки. – Она разыграла благородное негодование, возмущенно выгнув брови. —

Не так-то легко отказаться от многолетних привычек и девичьей скромности.

– Скромность? Со мной?

– Я не привыкла расхаживать нагишом перед моими любовниками.

Она растянула губы в светской улыбке, тем временем проворно собирая волосы в пучок и подвязывая их голубой лентой.

– И сколько же любовников у тебя было, моя прекрасная леди? – зарычал он грозно и дернул ее за руку. – Затуши лампу. Любовник жаждет обнять тебя, поцеловать и прочее, ясно? Он даже может совсем обессилеть от бесплодного ожидания и уснуть, так что не тяни.

– Почему ты задернул шторы? Здесь так высоко, что снаружи нас никто не увидит.

– Увидит, если очень постарается.

– Но кому это придет в голову?

– Быстро в постель, любовь моя, не заговаривай мне зубы.

Голос его мгновенно потеплел от нежности, а янтарные глаза призывно засияли.

Ванесса задула лампу. Она дернула за ленточку у горловины, и ночная рубашка бесшумно соскользнула с ее плеч и воздушной волной легла возле ног. Ванесса смело шагнула в его объятия, прижалась всем телом, и Кейн восторженно охнул, когда ее бархатистые мягкие груди коснулись его груди.

– Иногда день кажется длиннее месяца, так мне хочется, чтобы поскорее настала ночь и ты пришла ко мне, счастье мое.

Его рука скользнула вниз по изящной женской спине, укладывая ее так, чтобы ее тело идеально вписалось во все впадинки и выпуклости его тела.

– Я случайно не задела твое больное плечо?

– Нет, моя прекрасная, нежнейшая малышка, ангел среди женщин, – бормотал он в перерывах между поцелуями. – О единственной части тела, которая меня сейчас беспокоит, я, пожалуй, не стану упоминать, чтобы не оскорбить девическую скромность моей благовоспитанной леди.

Она вскинула руки, чтобы покрепче обнять его. Ее тело рванулось ему навстречу. Он покрыл ее лицо поцелуями, и с каждым поцелуем его желание разгоралось все сильнее. Он погладил налитую грудь и сам поразился тому, как бурлит кровь в венах.