Дороти Гарлок - Ветер надежды

Он уже начал приводить в порядок свои дела, так чтобы смерть не застала его врасплох. Логан увез с собой не только бумаги Элли, но и написанное заново завещание, которое будет храниться у адвоката Рэндольфа в Денвере. Так что у Дэллы ничего не выйдет, если она вознамерится захапать дом. Разве что Ванесса сама пожелает продать его со всей причитающейся землей и за солидную сумму. Ванесса и Хиллы смогут припеваючи зажить здесь с Хукерами и Джоном. А Логан и Купер будут помогать деловыми советами.

Оставался еще Праймер Тэсс, которого придется прикончить, другого входа нет. У него не было никаких сомнений, что Праймер сейчас присматривается и выжидает удобного момента, чтобы нанести удар. Но Тэсс не станет стрелять, пока на все сто процентов не будет уверен, что убьет. Это может продлиться не одну неделю и вымотает нервы не хуже любой перестрелки. Но у Кейна просто нет такого количества времени, и если Тэсс не объявится в ближайшие дни, Кейну придется самому пойти в атаку. Возможно, Тэсс выстрелит первым и убьет его. Тогда прикончить этого бандита придется Хукерам и Джону. Кейн знал: если Тэсс убьет его, Грифф не успокоится, пока не отомстит. От Гриффа ему не уйти. Грифф не признавал правил в смертельных играх, а уж убийце вообще никогда не давал спуску. Проведенная в тюрьме Юмы юность ожесточила парня, а борьба за процветание своего ранчо вообще лишила его жалости к соперникам. Уж тут Адам Клейхилл постарался.

Из дома вышла Ванесса. Она накинула на плечи шаль и встревоженно огляделась. Заметила Кейна и торопливо зашагала к нему.

– Моя сладкая, обожаемая рыжая пичужка, – вздохнул он и протянул ей руку.

– Генри сказал, что тебе стало плохо.

– А-а, пустяки. Наверно, опять слопал что-нибудь острое, вот желудок и отказался переварить.

Он потянул ее за руку и усадил к себе на колени.

– Как, скажи на милость, мясной бульон может оказаться острым для твоего желудка? А ты ничего, кроме него, утром не ел! Или все-таки попробовал мяса, приготовленного Хукерами?

– Ну-у, если быть честным, то я не удержался, – солгал Кейн. – Прекрати волноваться. Я и так прибавил в весе за последнее время. Это, наверное, из-за молока, которое Элли вливает в меня галлонами.

– Если тебя стошнит еще раз, ты непременно покажешься врачу, ясно? Розали сказала, что месяц назад в Джанкшене появился неплохой врач, он теперь ездит по вызовам. Она говорит, что он довольно молодой, но из докторской семьи. Его отец тоже врач.

– Замечательно. Я рад за Джанкшен, наконец-то цивилизация докатилась и до него. Раньше здесь, по-моему, вообще не было врачей. Не пройдет и года, как у нас появятся свой шериф и торговая палата…

– Прекрати болтать чепуху и увиливать от ответа! Если ты еще раз почувствуешь себя плохо, то навестишь доктора. – Она обняла его. – Я люблю тебя.

– Тебе не следует бросаться такими словами. Это очень опасно, сладкая моя. Я ведь могу захотеть немедленно утащить тебя в спальню. – Он рассмеялся, глядя на ее удивленное лицо.

– Ты просто маньяк, вот ты кто, Кейн де Болт! Мы с тобой женаты пять дней, и каждую ночь…

– Если уж ты начала считать дни и ночи, любовь моя, то не забудь и те, которые подарила мне до свадьбы!

– Да ты к тому же еще и не джентльмен! Как гадко с твоей стороны упоминать об этом!

Ее сверкающие глаза с вызовом и одновременно одобрением глядели на него. Она выгнула бровь и крепко сжала губы, стараясь удержать на лице суровое выражение.

Кейн рассмеялся и обнял ее за талию.

– Красавица моя! Особенно приятно, что моя! Его поддразнивание перешло в ласку.

– Ты на ходу исправляешься. – Она вздохнула. – Скажи, любимый, это не будет выглядеть слишком неприличным, если мы начнем целоваться среди бела дня?

Сидя в огромном кресле в своем рабочем кабинете, Адам Клейхилл вытянул ноги, сложил руки на пухлом животе и уставился на кончики ботинок. Он был странно спокоен. Со времени случайной встречи с Элли Хилл он пребывал либо вот в таком отрешенном молчании, либо взрывался по любому поводу и рычал на слуг. Когда он был в ярости, то метался по кабинету, ругался самыми грязными словами, бросался всем, что попадалось под руку, требовал невесть чего и набрасывался с кулаками на слуг, так что они все в результате разбежались. В доме остались лишь Джозеф и Цецилия. Прачка ушла первой – после того как он ударом кулака свалил ее с ног, за ней поместье покинула повариха. Вместе с помощницей по кухне они просто выскользнули ночью через дверь черного хода. Это случилось после того, как он швырнул в них кастрюлей с горячим супом, вопя, что эти помои годятся только на корм свиньям.

Дэлла слонялась туда-сюда по своей комнате и кипела от гнева. Впервые в жизни она не смогла заставить Адама объяснить ей, в чем, собственно, дело. Она знала, что неожиданно, словно чертик из табакерки, объявился новый отпрыск Адама, который, ко всему прочему оказался придурком, что, несомненно, не прибавит Клейхиллам славы. Она сделала все от нее зависящее, чтобы вывести старика из мрачного состояния. Она даже предложила себя, да только он не заинтересовался, остался равнодушен, словно каменный идол. Это навело ее на мысль, что, возможно, он болен не только физически, но от всех этих потрясений потерял и разум. Дэлла остановилась у окна. Она еще никогда не видела Адама таким. Он уже несколько дней не причесывался и не принимал ванну. До сегодняшнего утра он и не брился. Сегодня она сама взяла мыло, теплую воду и бритву, отнесла к нему в кабинет и лично побрила его. А он тем временем так и сидел, никак не реагируя на ее упреки и не поддерживая разговор, молча глядя перед собой и куря одну сигару за другой. Пепел с сигар падал на пол.

Проклятый старый дурак! Как жаль, что она так и не узнала, написал он завещание в ее пользу или нет. Ведь когда-то он собирался разделить все между ней и Кейном. Позже, когда Кейн принял сторону Купера Парнелла и Гриффина, Адам сообщил ей, что Кейн не получит ни цента его денег и ни пяди его земли.

Она выглянула из окна. Что же делать? Есть только один выход – самой спросить у него! Она посмотрела в зеркало и проверила, в порядке ли ее прическа, затем еще раз подушила запястья и грудь, так и выпиравшую из тесного платья, и спустилась вниз.

В доме стояла тишина, лишь на кухне позвякивала посуда – это Джозеф и Цецилия пытались приготовить еду, Дэлла развела в стороны тяжелые бархатные шторы, закрывавшие дверь в кабинет Адама, и вошла. Адам сидел в том же положении, в каком она оставила его несколько часов назад. Ноги все так же вытянуты, голова откинута на спинку кресла.

– Папа, дорогой, ты не проголодался? Ты ведь не съел ни крошки с самого утра. Я велела Джозефу поджарить тебе яичницу с перцем, ты же любишь такую, да?