Джорджетт Хейер - Боваллет, или Влюбленный корсар

Она прильнула к нему.

— Ты должен идти. Да, тебе надо уходить. О, мой любимый, как я люблю тебя!

В общем-то, не было ничего удивительного в том, что вскоре весь город заговорил о шевалье де Гизе. Каким-то образом ему удавалось произвести шум. Похоже, в его планы не входило затаиться и выжидать. Бумаги его были в полном порядке, покровительство де Лоса помогало ему проникнуть в любой дом, стоило об этом только намекнуть, и он вовсю этим пользовался. Практически в Мадриде не осталось никого, кто бы не слышал о шевалье. Тех, кто с ним не встречался, можно было пересчитать по пальцам. Двор продолжал молчать. Королю Филиппу надо было обдумать ответ, набросать депешу, поразмыслить над ней, отложить в сторону, чтобы еще раз подумать. Те, кто пытался поторопить его католическое величество, делали это себе на погибель. Он ничего не делал, не взвесив все хорошенько. Думал он методично, продумывая все до мелочей, и не без основания гордился тем, что всегда принимал только тщательно обдуманные решения.

В какой-то степени медлительность Филиппа вполне устраивала сэра Николаса, ибо он был бессилен, пока Доминика оставалась в Мадриде. Однако, если Филипп будет тянуть слишком уж долго, ему, возможно, придется искать другого курьера, чтобы отправить ответ семейству Гизов. Спору нет, сэр Николас был бы очень рад заполучить этот ответ в свои руки, но у сэра Николаса не было никакого намерения заниматься делами Уолсингхэма в ущерб своим собственным. В зашифрованном письме де Гиза, копия которого была надежно спрятана у сэра Николаса, и так было немало интересного для государственного секретаря. Касались эти сведения некой Мэри Стюарт [80], в настоящее время — политической узницы в Англии. В письме приоткрывались некоторые планы насчет ее будущего, причем их авторство явно принадлежало его величеству королю Филиппу и герцогу де Гизу. Хорошенькие дела задумывались под шумок! От одних этих планов у государственного секретаря волосы встанут дыбом!

А пока, сэр Николас бродил по городу, понемногу собирая информацию, которая могла заинтересовать не только Уолсингхэма, но и сэра Френсиса Дрейка, и лорда-адмирала Говарда, барона Эффингхэмского. На Кадисской набережной строился новый флот, и сэр Николас тщательно запоминал размер и вооружение кораблей, в особенности высоких галеонов.

Такое поведение хозяина вызывало у Джошуа Диммока одни только вздохи и нервную икоту. Джошуа, называвший себя человеком тихим и боязливым, время от времени начинал дрожать, как в лихорадке. Оснований для этого у него было предостаточно, так как он твердо знал, что Боваллет бывает весел и беззаботен только тогда, когда играет с опасностью, подстерегающей его со всех сторон.

— Хозяин, — спрашивал он, — неужели никто ни о чем не догадывается?

— А, только французский посол, — отвечал ему сэр Николас. — Он даже послал одну из своих ищеек допросить меня — очень тонко, как ему показалось.

— Господи помилуй! Это же все нам испортит! И что вы ему сказали, хозяин?

— А, я дал ему исчерпывающий ответ, можешь не волноваться, — вот и все, что рассказал слуге сэр Николас.

В понедельник вечером Доминика была в доме Алеперо. Когда сэру Николасу удалось, наконец, вырваться из дружеских объятий тетки, он направился прямо к племяннице, с успехом вытеснил какого-то восхищенного кавалера и, судя по всему, принялся рьяно ухаживать за ней.

Дон Диего, пристально за всем следивший, поспешил приблизиться, и но мало чего этим добился.

— А, это вы, мой юный жених! — протянул сэр Николас. — Вы пришли вовремя, сеньор. Донья Беатриса как раз спрашивала о вас. Так что мы не смеем вас задерживать.

— Моя мать, сеньор? — недоверчиво переспросил дон Диего, с яростью глядя на него.

— Да, мой дорогой друг, ваша мать. Как я понимаю, вам не хочется нас покидать, это льстит моему самолюбию, но сдается мне, что истинная тому причина — обаяние прекрасной дамы. — Тут он поклонился Доминике.

— Мне трудно поверить, сеньор, что я так срочно понадобился моей матери, — холодно возразил дон Диего.

— Я уверен, что вы себя недооцениваете, — сладко заметил сэр Николас.

Дон Диего был взбешен, но не видел способа остаться с ними.

— Премного обязан вам, шевалье, — надменно-саркастически произнес он. — Я не позволю себе забыть, что в Испании вы — гость. — Это было сказано очень внушительно. Доминика боязливо дрогнула, бросив быстрый взгляд на сэра Николаса.

Сэр Николас ждал. Дон Диего на мгновение уставился на него, затем церемонно поклонился и отошел. Они прекрасно поняли друг друга: глаза великолепно выразили все, что не позволяли сказать хорошие манеры и правила этикета.

— Ох, это безумие! — выдохнула Доминика. — Зачем злить его? Чего ради?

Сэр Николас наблюдал, как дон Диего идет через залу.

— Мне кажется, я не покину Испанию, пока мы с ним не померяемся силой, — сказал он задумчиво. — Как, ты опять боишься за меня? Оставь, девочка, еще рано бояться…

— Ты на волосок от смерти! — настаивала Доминика. Ник рассмеялся как ни в чем не бывало. — Уж лучше я буду на волосок от гибели, чем оставлю тебя здесь, любимая, — сказал он. — У тебя есть какие-нибудь новости?

Лицо ее помрачнело.

— Все не так, как хотелось бы, сеньор Николас. Король откладывает свой отъезд в Вальядолид, а мы зависим от него. Мой дядя, как вы понимаете, у него на службе. Хотя, мне думается, я могу немного ускорить отъезд, — девушка вопросительно посмотрела на Боваллета.

В его глазах искрилось веселье.

— Ну-ка, расскажи мне свои интриги, заговорщица!

— Только не смейтесь надо мной… грабитель! — засмеялась она. — В город вот-вот должен приехать дон Мигель де Тобар, который приходится мне дядей с материнской стороны, и я больше, чем уверена, что он будет очень не прочь заполучить меня для своего сына Мигеля. — Она сжала губы, чтобы не расхохотаться.

— Как за тобой все охотятся! — задумчиво произнес сэр Николас. — Вот уж точно, чтобы похитить тебя, нужен грабитель.

Ямочка задрожала на ее щеке.

— Очень может быть, уважаемый сеньор. Вот я и думаю, моей тете не очень понравится, если я кинусь к дону Мигелю за помощью, ведь он обладает определенным влиянием при дворе и немалым. Значит, Карвальо будут рады-радешеньки увезти меня из Мадрида, чтобы дон Мигель не смог со мной увидеться. Они увезут меня, чтобы поскорее выдать замуж, но ведь вы-то будете тут как тут!

— В этом можешь быть уверена. Хорошо, любимая, плети свои интриги, но будь осторожна, мне кажется, твоя тетка замечает слишком много.

Ее глаза заискрились от смеха.

— Отвечу вам вашими же словами, сеньор Пират — ВЕРЬ МНЕ.

Разыскав свою мать, дон Диего с удивлением и яростью узнал, что она не может припомнить, что посылала за ним. Мать развеселилась, услышав, как ловко от ее сына избавились.