Джорджетт Хейер - Гибельная страсть

– Берите курочку, – добродушно предложил ему сэр Ричард.

Клерк, явно демонстрируя презрение, отказался от приглашения присоединиться к трапезе, но в карете были и другие пассажиры, среди которых выделялся маленький гнусавый мальчик, выразивший готовность принять участие в разделе содержимого корзины с закусками, лежавшей на коленях у Пен.

У сэра Ричарда уже была возможность убедиться, что мисс Крид невероятно доверчива, а в течение этого долгого путешествия он понял, что ее доверчивость и дружелюбие вполне могут привести к нежелательным для обоих последствиям. Она рассматривала пассажиров сияющим и совершенно не застенчивым взглядом, разговаривала даже с нудным клерком и вообще проявляла весьма опасную тенденцию становиться душой общества. Когда попутчики стали расспрашивать «школьника» о том, кто он такой и куда направляется, она с энтузиазмом поведала им историю, в которой не было ни слова правды, расцветив ее при этом совершенно скандальными подробностями. При этом она постоянно обращалась к сэру Ричарду с просьбой подтвердить ее слова, и он, проникшись в конце концов духом приключения, добавлял экспромтом несколько подробностей от себя. Пен радовалась этому, но испытала жестокое разочарование когда он наотрез отказался развлекать гнусавого мальчишку с аденоидами.

Он откинулся на спинку сиденья и лениво наблюдал за полетами мисс Крид в царство фантазии, размышляя при этом, что бы сказали его мать и сестра, если бы узнали, что он направляется в совершенно незнакомое ему место, путешествуя в общей карете, да еще в компании с молодой леди, которую нисколько не смущали ни ее окружение, ни надетое на ней мужское платье. Ричард представил себе выражение лица Луизы и рассмеялся. Головная боль прекратилась, но несмотря на то, что ощущение некой отстраненности, причиной которого явилось выпитое в избытке бренди, покинуло его, восхитительное чувство безответственности не исчезало. Будь он трезв, наверняка не отправился бы в это странное путешествие, но так как в подпитии сделал это, то теперь испытывал непреодолимое желание продолжить забавное приключение. Более того, ему было очень любопытно узнать побольше о Пен. Прошлой ночью она выкладывала ему какую-то безумную мешанину, он с трудом мог сейчас вспомнить ее рассказ, но в нем совершенно определенно фигурировали тетя и кузен с рыбьим лицом.

Он слегка повернул голову и принялся из-под опущенных ресниц наблюдать за ее оживленным личиком. Мисс Крид с явной заинтересованностью слушала длинный и запутанный рассказ о болезнях, которые недавно приковали к постели младшенького той женщины, которая по-матерински сочувственно оглядывала всех пассажиров экипажа. Мисс Крид покачала головой, услыхав о глупости аптекаря, важно кивнула, подтвердив эффективность очень старого патентованного средства, составленного из непонятных трав, и как раз собиралась рассказать о рецепте, которым издавна пользовались в их семье, когда сэр Ричард незаметно наступил ей на ногу.

Как оказалось, он вовремя одернул мисс Крид, потому что ее собеседница с удивлением уставилась на нее и сказала, что это весьма странно – встретить молодого джентльмена, который хорошо разбирается в таких вещах.

– Моя мать, – ответила Пен, вспыхнув, – очень долго была прикована к постели.

Все тут же сочувственно на нее посмотрели, а высохшая дама в углу кареты сказала, что уж ей-то никто не расскажет ничего нового о ее болезнях.

Это замечание отвлекло всеобщее внимание от Пен, и, пока дама, с триумфом перехватив инициативу, рассказывала историю своих страданий, Пен повернулась к сэру Ричарду и подняла на него взгляд, одновременно лукавый и чуть виноватый.

Клерк, который еще не простил сэру Ричарду того, что тот подкупил возницу, сказал что-то об излишней свободе, которую сейчас дают молодым людям. Он сравнил это со своим собственным воспитанием и сказал, что если бы у него был сын, то он не баловал бы его, нанимая домашнего учителя, а отправил бы его в школу. Пен кротко ответила, что мистер Браун всегда был очень строг, и сэр Ричард, справедливо решив, что мистер Браун – это он и есть, тут же в подтверждение слов своего воспитанника, суровым голосом приказал ему поменьше болтать.

Мать семейства тут же заявила, что молодой джентльмен, по ее мнению, весьма скрасил им путешествие, и что касается ее, то она никогда не одобряла тех людей, которые сурово обращаются с детьми.

– Правильно, – согласился ее супруг, – я никогда не пытался подавить никого из моих сыновей: мне нравится наблюдать, как они свободно растут.

Несколько пассажиров с укором посмотрели на сэра Ричарда, и Пен, для того чтобы у них развеялись последние сомнения относительно его суровости, погрузилась в подавленное молчание, сложив руки на коленях и опустив глаза.

Сэр Ричард понял, что в течение всего оставшегося путешествия его будут считать притеснителем и угнетателем, и принялся готовить в уме назидательную речь, предназначенную для ушей мисс Крид.

Пен обезоружила его, уснув на его плече. Она проспала все время до следующей остановки, а когда карета, как обычно, резко накренившись, остановилась, она проснулась, открыла глаза, сонно посмотрела на сэра Ричарда и прошептала:

– Я рада, что вы поехали со мной. А вы?

– Очень! Проснитесь же, – сказал сэр Ричард, подумав о том, что у Пен с языка могут сорваться какие-нибудь другие весьма дерзкие замечания.

Она зевнула и выпрямилась. Снаружи доносились голоса перебранки, разгоравшейся между возницей и кем-то, стоявшим у ворот постоялого двора. Фермер, севший в карету в Кэлне и занявший место рядом с Пен, сказал, что, по его мнению, проблема заключается в том, что человек, желавший занять место в карете, не значился в списке пассажиров.

– Ну, во всяком случае, сюда он уже просто не поместится! Карета переполнена.

– Просто кошмар! – заявила очень худая женщина, сидевшая в противоположном от Пен углу кареты.

– Где мы сейчас? – спросила Пен.

– Чипнэм, – ответил фермер. – Здесь ответвляется дорога на Бат.

Девушка наклонилась, чтобы выглянуть из окна.

– Уже Чипнэм? Да, это он. Я хорошо его помню!

Сэр Ричард взглянул на нее, с удивлением приподняв бровь.

– Уже? – пробормотал он.

– Ну, я же спала, поэтому мне показалось, что прошло мало времени. А вы очень устали, сэр?

– Ни в коем случае. Я совершенно смирился со всем.

Новый пассажир, очевидно, наладил свои отношения с возницей и охранником и, открыв дверь, попытался втиснуться в экипаж. Это был худощавый невысокий мужчина в пестром жилете и брюках из плотной хлопчатобумажной ткани. Из-под светлых бровей смотрели живые, глубоко посаженные глаза, вокруг которых не было ресниц. Его намерение сесть в карету встретило решительный отпор со стороны уже сидевших внутри. Тощая женщина закричала, что и яблоку негде упасть; клерк из адвокатской конторы заявил, что просто безобразие – так набивать экипажи; фермер посоветовал новому пассажиру пристроиться на крыше.