Сандра Хилл - Преступный викинг

— Ты будешь молчать, пока мы будем там. Ты поняла, Рейн?

Он, словно щипцами, ухватил ее за подбородок. Рейн кивнула.

— Если ты хоть словом, хоть взглядом дашь ему понять, что ты со мной не по своей воле, Селик не доживет до ночи. Ты мне веришь?

Она снова кивнула, и он отпустил ее подбородок. Перед тем как выйти из комнаты, он больно ущипнул ее за соски, и они натянули тонкий шелк туники.

Селик ходил взад и вперед по своей темнице, насколько ему позволяла веревка. Руки у него все еще были связаны за спиной. Уже много дней он никого не видел. Он старался забыть о Рейн и о Стивене, и об их визите пять дней назад. Пять мучительных дней он только и думал о том, что их может связывать.

Верь ей.

Он хотел прислушаться к голосу и поверить, что Рейн была со Стивеном против своей воли, но на ее лице не было следов страдания. Женщины всегда считали Стивена божественно красивым, стоило ему пустить в ход свое коварное обаяние, да и Селик собственными глазами видел, что Рейн разрешила Стивену обнять ее за плечи. Но хуже всего было то, что он отлично запомнил, как Стивен говорил Рейн за пределами темницы о нем и о своем желании вернуться с ней вместе в его спальню. Как Селик тогда не прислушивался, он не услышал голоса Рейн. Она не возражала Стивену и не защищала Селика.

Верь ей.

Селик старался заглушить голос в голове. Он хотел умереть. Никакие пытки жестоких воинов Ательстана не могли сравниться с предательством Рейн. Но временами к нему возвращалась надежда. И он жаждал мести. Он отомстит им обоим.

Он услышал звяканье ключей, потом заскрипели ржавые петли, и Селик едва не задохнулся, увидев Стивена под руку с Рейн.

Она красиво убрала волосы и надела великолепный плащ на меху. И смотрела на него широко открытыми золотистыми глазами, в которых он ничего не мог прочитать. Губы у нее покраснели и распухли, словно она только и делала, что целовалась в эти дни.

Недавно пробудившаяся в его душе нежность умерла.

— Ах ты!

В ярости он забыл о веревке. Он убил бы ее и Стивена, если бы мог дотянуться до них.

Глаза Рейн наполнились слезами. Тогда он обратил внимание на темные круги. Он не сомневался, что это из-за бессонных ночей, которые она провела под Грейвли. Неужели она точно так же стонала от страсти со своим новым любовником? Сердце у него рвалось на части, и он боялся, что она увидит его слезы. Как она могла? Как она могла?

Стивен улыбнулся ему, болезненно кривя губы, потом снял с Рейн плащ и едва заметными движениями пальцев развязал тесемки на ее тунике. Стоя позади нее, он обнажил ее груди с вызывающе торчащими сосками. Потом он приподнял их, и Селик увидел множество синяков, покрывших нежную кожу. Все это время Стивен не переставал улыбаться ему.

Рейн стыдливо опустила голову. Даже влюбленная женщина, а она, должно быть, влюблена, раз позволяет такое красавчику Стивену, вряд ли захотела бы показывать свое обнаженное тело другому мужчине, тем более бывшему любовнику. Но она молчала. Она ничего не сказала, даже когда Стивен положил ей руку между ног и принялся поглаживать ее, а другой рукой поднял ей голову, заставляя ее смотреть прямо перед собой.

— Я ненавижу тебя, — сказал Селик, чувствуя, как вскипает кровь у него в жилах. — Я ненавижу тебя больше, чем Стивена, а уж как я его ненавижу, ты знаешь. Ты взяла мою любовь и наплевала на нее, и этого я тебе никогда не прощу.

Он отвернулся от нее и почувствовал, что у него стали мокрыми щеки. За спиной он услыхал слабый хрип, мгновенно подавленный, но не повернул головы, пока за ними не захлопнулась дверь.

После этого Рейн все стало безразлично. Она больше не сопротивлялась, отчего Стивен злился еще больше и уже не сдерживал порывы жестокости. Рейн сомневалась, что выдержит еще хотя бы неделю… Да и Стивен мог переусердствовать в приступе ярости. Или изменить свое решение и изнасиловать ее. Этого она бы не пережила. Несмотря ни на что, она не звала на помощь, все еще надеясь защитить Селика.

Через неделю после ужасного свидания с Селиком в спальню Стивена вбежал Кэдмон и закричал:

— Стерва Эльгива ищет Рейн. Она пошла к королю, и он приказал обыскать замок.

Рейн подняла голову. Она сидела на полу в маленькой комнате и слышала все, о чем они говорили в открытую дверь.

— Скорее, Кэдмон, собирай вещи, — встревожено приказал Стивен. — Эфрик, достань лошадей. Мы уезжаем немедленно.

Рейн задремала, а может быть, потеряла сознание. В последнее время с ней это бывало часто. Стивен ударил ее по голове несколько дней назад, и она боялась, что у нее сотрясение мозга. Следующее, что она услышала, — это скрип двери и громкий шепот Эфрика:

— Проклятье! Стивен, король и его сука идут сюда. Кто-то сказал Ательстану, что видел тебя и женщину Изгоя в тюрьме.

Рейн вдруг поняла, что Стивен хочет удрать и в который раз избежать наказания за свои дьявольские дела. Опять ему ничего не будет за то, что он изнасиловал и убил жену Селика, обезглавил его сына, ничего не будет за ее мучения, да и Бог знает за что еще. Такого Рейн не могла допустить.

Пока трое мужчин укладывали вещи в сундуки и сумки, Рейн, на которую не обращали внимания, встала и, пошатываясь от боли, переступила порог спальни. Она заметила на столе возле ложа нож, и взяла его и, не совсем понимая, что делает, пошла на Стивена с криком:

— Ублюдок! Ублюдок!

В последний момент Стивен обернулся и, выставив вперед руку, отбил нож. Рейн из-за слабости чуть не упала. Кровь выступила на рукаве Стивена.

Сначала у него изумленно округлились глаза. Он никак не ждал, что она посмеет напасть на него. Потом он впал в ярость и уставился на кровь, залившую тунику. А потом Рейн увидела занесенный башмак, и, не сумев увернуться, получила удар в живот.

Как в тумане, она видела короля Ательстана, склонившегося над ней.

— Клянусь распятием! Кто это сделал?

Кто-то ответил:

— Стивен Грейвли.

— Где он? — спросил Ательстан ледяным от ярости тоном.

— Сбежал.

Сбежал-сбежал-сбежал-сбежал… Это слово много раз отозвалось в затуманенном сознании Рейн, когда кто-то уже поднимал ее с пола. Рейн услышала рыдающий голос за спиной и узнала Эльгиву.

— Ой, Ательстан, посмотри, как этот зверь бил ее.

— Эль… Эльгива, — прошептала Рейн, протягивая к ней руку.

— Я здесь, — сказала Эльгива, подойдя так, чтобы Рейн могла ее видеть, и мягким движением отвела с ее лба спутанные волосы.

— Обещай… — прохрипела Рейн. — Обещай мне…

— Что? Что ты хочешь, чтобы я пообещала тебе, дорогая?

— Не… не говори Селику. Он не должен знать.

— Почему?

Рейн видела слезы, катившиеся по щекам Эльгивы. И жалость в ее глазах. Должно быть, она и впрямь плохо выглядела, судя по ужасу, написанному на лице Эльгивы.