Линн Керстен - Опасный обман

Ему, возможно.

– Вы считаете, что нет, потому что женщина моей профессии должна из-за характера или обстоятельств продавать себя.

– Вовсе нет. Но я сделал некоторые выводы на основании ваших слов – вы приехали в «Рай», готовая продавать себя. Актрисе бродячей труппы, согласитесь, приходится видеть и переживать гораздо больше, чем молодой женщине, живущей без забот и тревог, хорошо воспитанной. Вы можете быть физически невинной, дорогая, но не в состоянии оставаться несведущей. Или наивной.

– Во всяком случае, в овощах я разбираюсь. Но какое это имеет отношение к делу? Мы здесь одни, и Мальволио он оградит нас от шпионов. Нет необходимости притворяться. Никто не узнает, что мы делаем в своем доме.

– Я ошибался, – сказал Деринг, – вы наивны.

– Хотите сказать, что не сможете сдержать себя?

– Мне не нужно и стараться. – Он внимательно разглядывал ее. – Послушайте. Мужчины, большинство из них, всегда могут определить, что женщина достаточно покувыркалась. У нее меняется цвет лица. На ее коже слабые следы от бакенбард. Губы, припухшие от поцелуев. Иногда на теле следы, которые он оставил как знак. Даже если она приняла ванну, то безошибочно чувствуется запах от занятия любовью. Она двигается по-другому. Ее глаза затуманены знанием. Она чувствует всюду, где побывал ее любовник, печать его присутствия.

Воспоминания, как эхо ее прошлого, откликнулись на звук его голоса. Только слушая, как он описывает последствия от занятий любовью своим шелковым голосом, она испытывала приятные ощущения в тех местах, где им быть совсем не полагалось.

Кэт прогнала эти чувства.

– Но каждый будет полагать, будто вы… Я хочу сказать, людям не нужно ничего видеть, достаточно их уверенности в том, что это так и есть. Нам нетрудно дать им несколько заметных знаков. – Она отпила еще шампанского. – А я буду вести себя так, как от меня ожидают. Они поверят. Ведь я – актриса.

– Но не очень хорошая. О, уберите свои коготки, дорогая. Мы говорим не о сценическом представлении. Я знаю, вы прекрасно играете Офелию, Розалинду или Беатрису. Но вы не мастер скрывать собственные эмоции. Мне нетрудно понять, когда вы пытаетесь скрыть что-нибудь. Хотя я не всегда могу сказать с уверенностью, что именно. И сама того не сознавая, вы иногда раскрываете секреты, которые пытаетесь спрятать даже от себя.

– Вздор! В вас говорит ваша самоуверенность, милорд. Вы понятия не имеете, ни малейшего, о моих тайных мыслях и чувствах.

– Но я их знаю. Каким бы бесполезным вы меня ни считали, я – и не без причины – приучил себя внимательно следить за теми признаками, которые выдают тайну человека. Женщины интересуют меня особенно, и у меня есть некоторый опыт близкого общения с ними. Признайте за мной хотя бы это искусство.

– Если это доставит вам удовольствие. Но вы мне не враг. Ваше объяснение не имеет значения. И я могу дурачить других.

– Большинство – да. И если бы я смог приобрести вас в честной сделке, то не было бы необходимости настаивать на том, чтобы уложить вас в постель, хотя можете поверить, я попытался бы убедить вас другими средствами. Но сейчас у нас есть Каррингтон, чей взгляд в самые темные уголки человеческой природы значительно превосходит мой собственный. Не удастся избежать его испытующего взгляда. И взглядов мужчин, делавших ставки на исход этой абсурдной игры, и большинство из них так и сделают. Когда мы будем на людях, Кэт, театральность не поможет. Мы должны быть тем, чем хотим, чтобы они нас считали.

– Поэтому вы будете бить меня при них? Чтобы показать свою власть надо мной?

Деринг устало потер лоб.

– Об этом я говорил, наверное, слишком быстро и нечетко. Я имел в виду, что вы должны меня бояться, и как следует. Это закон природы, мужчин и женщин, не говоря о моем уровне. Страх придаст остроту вашему представлению. Но вы также должны сопротивляться мне, чтобы для Каррингтона и остальных игра была интересной. Только поступая так при свидетелях, убедитесь, что я не в состоянии физически наказать вас. Каждый мужчина будет ждать от меня, что я ударю вас в ответ, и не всегда будет возможно имитировать удар, как я сделал сегодня вечером.

– Оскорблять вас на расстоянии, значит?

– Или убедиться, что свидетели находятся не рядом. Используйте свое воображение, Кэт. Я не хочу сделать вам больно.

– Это утешает.

Он хотел сказать, что если дело дойдет до насилия, виновата будет она. Кэт точно знала, как разыгрывается такая сцена.

– У вас есть еще какие-нибудь другие инструкции, милорд?

– О, очень много. Некоторые из них вам понравятся. Но думаю, теперь мы уже достаточно хорошо понимаем друг друга.

– Если вы так считаете. – Она допила остаток своего шампанского, розового от сока клубники. – Ну, тогда продолжим с этим? Я имею в виду постель. Это долго будет продолжаться?

Джаррет вытаращил глаза. Ей показалось, что он сейчас рассмеется.

– А как вы хотели бы? – спросил он.

– Как взмах крыла птицы. Мгновение ока. Вы так сможете?

– Наверное, не сегодня, – сказал он, ухмыляясь, – несмотря на ваши потрясающие усилия соблазнить меня. Марш в целомудренную постель, дорогая. Я присоединюсь к вам позже, безобидный, как восьмидесятилетний монах.

Кэт почувствовала облегчение, к которому примешивалось… она сама не знала точно, что именно. Это ведь не могло быть сожаление? Он не хочет ее.

– Прежде чем вы заляжете на дно, – сказал лорд Деринг, – мне нужно завоевать расположение этого тявкающего грызуна. Как вы думаете, мне потребуется время, чтобы обхватить его, или все закончится быстро?

– Его любовь завоевать очень легко, если знать один трюк.

Она пошла в спальню, забрала там из тайника пакет и с собакой, следующей за ней по пятам, вернулась в гостиную. Увидев Деринга, Мальволио зарычал, дрожа всем телом, как натянутая тетива лука.

Прелюдия к атаке, как было ей известно, и Кэт встала между собакой и виконтом.

– Вяленая оленина, вот что он любит. Покормите его, и он будет считать вас своим другом. Но сначала вы должны представиться и скрепить союз.

Она оторвала кусок на один укус и дала лорду.

– Когда я отойду, положите это ему на нос.

– Но не в этом году, – сказал Деринг. – Мне внезапно стал нравиться лай.

– Я вас не понимаю. – Она развеселилась. – Вы боитесь, что Мальволио вас укусит?

– Уже был такой прецедент. – Он пронзительно взглянул на нее. Такой трюк используете вы на мне, а эта крыса – лишь соучастник.

– Оскорбления вам не помогут, – сказала она. – Но может быть, вы не будете так бояться, если я покажу, как это делается?

Неразборчивый ответ его светлости, который встал и спрятался за креслом.

– Мальволио, – сказала Кэт бодрым голосом. – Кто хорошая собачка?