Симона Вилар - Майсгрейв

Наверняка так же будут думать и многие другие в Пограничье. Люди тут привыкли к набегам, но если грядет большое наступление, то всем было бы спокойнее, если бы Англию защищали войска Перси, а не слишком популярного тут Дакра.

– Как моя жена? – спросил, чтобы отвлечься от горьких мыслей, через время Дэвид.

– Как, как? – хмыкнул старый рыцарь. – Я не духовник миледи, да и люди уже давно свыклись, что она считает их чернью и держится особняком. Все как прежде, все как прежде… – вздохнул он.

Дэвид тоже не смог удержать тяжелого вздоха. После того, как жена Дэвида потеряла способность передвигаться самостоятельно, она заявила, что не желает, чтобы ее сносили в большой зал, и потребовала, чтобы супруг, дети, а также ее ближайшие поверенные собирались у нее в верхнем покое. Дэвид возразил против этого: на Севере Англии исстари придерживались обычая, когда господа и слуги трапезничали вместе, – в этом краю непрестанных войн подобное указывало, что они едины, они сплоченная группа и так им легче противостоять опасностям. Но леди Грейс не желала с этим считаться, даже после того, как по приказу Майсгрейва местный плотник смастерил для его увечной жены особое кресло, в котором ее можно было сносить в большой зал, где собирались обитатели замка. Супруга Дэвида возомнила, что это будет умалять ее достоинство. Будучи гордой и непримиримой, она создала наверху нечто вроде своего маленького царства, куда поднимались домочадцы замка, когда ей угодно было отдать распоряжения.

Дэвид смирился с ее прихотями, учитывая ее увечье. Она и так несчастна, вот пусть получает радости хотя бы от своих странных приказов. И все же его не покидало ощущение, что жена озлобилась даже на то, что он уступает ее прихотям. Но спорить с ней, проявить свою волю мужа он не хотел.

Сейчас, сидя в своем доме у камина, он уже видел посланцев от Грейс. Оба они приехали с ней, когда она еще невестой приехала в Нейуорт. Один из них, сухощавый и властный Дерик Пойтон, был ученым клириком из Йорка, а второй, Клемент, или же просто Клем Молчун, как его тут называли, служил ее стражем и личным телохранителем. Причем Клем обычно изъяснялся с нейуортцами жестами, редко подавая голос, за что и получил свое прозвище. Другое дело Дерик, взявшийся исполнять в замке должность капеллана. Властный клирик всех донимал, поэтому неудивительно, что большинство обитателей замка предпочитали ходить на службу в церковь Святого Кутберта в селение, хотя ученость Дерика все уважали.

Был при леди Грейс и ее личный повар толстяк Леонард, или просто Лео. Причем Лео вскоре понял, что в Нейуорте все живут единой семьей, а потому стал готовить не только специальные изысканные блюда для миледи, но и следить за готовкой для общего стола. А поскольку он был добродушен и общителен, то в итоге вполне тут прижился. После того, как Лео женился на местной уроженке и наплодил детей, его в Нейуорте считали своим, в отличие от молчуна Клема и вечно капризного и въедливого капеллана Дерика.

Сейчас именно Дерик подошел к господину и, произнеся обычное приветствие, сообщил, что миледи справляется, когда сэр Дэвид изволит навестить ее. Дэвид не спешил с ответом, так как видел, что к нему приближается толстяк Лео с подогретым вином, приправленным пряностями. После долгой зимней дороги это было так кстати! И пока рыцарь неторопливо попивал ароматный напиток, капеллан стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу, и даже слегка покашливал в кулак, словно желая привлечь к себе внимание. Согласно своему положению он был в длиннополом одеянии, голову его покрывала облегающая шапочка со свисающими вдоль шеи завязками, которые то и дело колыхались, когда Дерик нервно подергивал головой. Сухенький и невзрачный, он всем своим видом выражал неудовольствие, что господин заставляет его ждать, пока Дэвид довольно сурово не заметил:

– Держитесь спокойнее, святой отец. А то у меня сложится впечатление, что вы принесли мне не приветствие от супруги, а ее приказ и теперь недоумеваете, как это я смею медлить.

Лицо капеллана вытянулось, он вновь дернул головой и сказал, что ему, видимо, следует прийти попозже.

Удалился и слава Всевышнему. Зато сверху со степеней лестницы за вернувшим хозяином наблюдал Клем Молчун. Взгляд его был тяжелым и недружелюбным, но иначе этот огромный детина с резким грубым лицом и не умел смотреть. Подобное отношение слуги к хозяину могло и раздражать, однако Дэвид знал, что Клем неплохой воин, и даже Оливер отмечал, что, когда он отправляет Клема в дозор вдоль владений Майсгрейвов или поручает ему охранять стада, тот справляется отменно. Другое дело, что всегда требовалось, чтобы леди Грейс подтвердила приказ капитана. Иначе Клем будет по-прежнему полировать свою секиру, сидя в приемной у госпожи, словно ее цепной пес.

– А вон и Клем топчется со своей секирой, – тоже заметил Оливер сурового богатыря наверху лестницы. – Иди, поздоровайся с хозяином, парень. Ничего, не измажешь его своими соплями.

О соплях он сказал с добродушной насмешкой, пояснив, что Клем сильно простудился после недавней поездки в Йорк. Это госпожа его отправляла, пожелав украсить к Рождеству свои покои новым гобеленом. Старик говорил это ворчливо, считая подобное желание ненужной расточительностью, но сам Дэвид не имел ничего против: он никогда не отказывал Грейс в ее прихотях.

Повар Лео наоборот стремился добиться расположения именно хозяина: он сообщил, что кухарки уже разогрели похлебку с бараниной и справлялся подать ли милорду горячее варево сюда, в зал донжона, или господин пройдет в кухню, чтобы присоединиться к своим ратникам. Кухня располагалась в отдельном доме, в стороне от других строений, как и полагалось во избежание пожаров, и к ней надо было идти через двор, а на улице завывал ветер и стало припорашивать.

– Я поем позже, старина Лео, – сказал рыцарь, похлопав кухаря по плечу.

– Позвольте еще спросить, милорд, – не отступал Леонард. – Могу ли я отнести пару горячих булочек нашей малышке Матильде. Госпожа наказала ее, лишив завтрака, но девочка наверняка голодна, сидя столько времени в холодном помещении.

Дэвид сначала не понял, о чем он, но Оливер пояснил, что его младшую дочь Тилли по приказу хозяйки заперли в холодном чулане возле сокольничьей…

Дэвид резко поднялся и кинулся вверх по лестнице. Запереть его младшую дочь в холодном чулане! Да еще голодной! Он почувствовал, как в нем нарастает гнев. Столь строгое отношение леди Грейс к их младшей девятилетней дочери всегда вызывало у него недоумение. Конечно, Матильда, или Тилли, как он ее называл, нуждается в строгости, будучи своевольной девочкой, да еще и избалованной дворней, которая обожала ее. Но надо же кому-то баловать малышку, если родная мать так сурова с ней!