Чарлин Кросс - Вечная любовь (Бессмертие любви)

— Я очень рада, что у твоей матери все нормально, — сказала она, раздумывая над тем, как пристроить к Пэкстону свою кузину.

Учитывая редкую красоту Гвенифер, Алана сомневалась, что ей будет очень уж трудно свести эту парочку. Скорее всего, и делать ничего не придется: Пэк-стон откроет рот и сам пойдет навстречу великолепной Гвенифер. Алана мысленно помолилась, чтобы все именно так и было.

— Ну как, мы готовы спуститься и попить молока? — спросила она и, не дожидаясь ответа, направилась к двери.

— В самом деле, — согласилась Гвенифер, едва успевая за Аланой. — Надеюсь, что ты подумаешь над моим предложением подружиться Пэкстоном.

Они шли по галерее. Раздумывая о том, какие они разные, Алана сомневалась, что они когда-нибудь смогут понять друг друга.

— Я непременно подумаю об этом, — пообещала Алана, почти наверняка зная, что обещанием, скорее всего, дело и кончится.

— Скажи, а ты правда считаешь, что я смогу установить с ним дружеские отношения? — склонившись к подруге, шепотом спросила Гвенифер.

Посмотрев через парапет галереи, Алана заметила Пэкстона, который стоял неподалеку от входа в залу. Он разговаривал с сэром Грэхамом. И как бы почувствовав, что женщины вот-вот должны спуститься по лестнице, он поднял глаза. И взгляд его был направлен на Гвенифер, не на Алану.

Странное чувство испытала при этом Алана. Обернувшись, она сказала:

— Я совершенно им не интересуюсь, Гвенифер. И потому тебе, что называется, и карты в руки.

— Правда? — переспросила Гвенифер.

Алана задумалась, правда это или нет. Пэкстон оказался единственным мужчиной, которому удалось разжечь огонь в ее крови. Однако он нормандец, а она — уэльская женщина. И, кроме того, она солгала насчет гибели Гилберта. Столько преград было между ними.

Алана еще раз взглянула вниз на стоявшего там мужчину. Он по-прежнему смотрел только на Гвенифер. И было очевидно, что Пэкстон весьма заинтересован, заинтересован по-мужски.

— Правда, — сказала Алана. — Совершеннейшая.

Алана пришла на конюшню, расположенную тут же, в замке. В чашке, которую она держала одной рукой, находились куски сырого мяса.

Выбрав кусок получше, она осторожно, двумя пальцами, взяла его за самый краешек и сунула между вертикальными прутьями клетки.

Ручной сокол резко схватил угощение. Прихватив мясо когтями, прижав его к жерди, птица принялась отрывать кусочки и жадно их глотать.

Алана обернулась к Мэдоку.

— Птицы должны летать, — сказала она, показав на пятерых соколов и четырех ястребов. — А то они уже много недель подряд не охотились.

Не дождавшись ответа, она внимательно посмотрела на слугу. По его нахмуренному лбу и отсутствующему взгляду она поняла, что он целиком поглощен своими размышлениями.

— Мэдок… Ты что, не слышишь?

— Что вы?..

Она еще пристальнее посмотрела на него.

— Ты, кажется, чем-то расстроен? Может, у тебя какие неприятности?

— Да. Но ведь вам не нравится, когда кто-то критически отзывается о вашей кузине. И потому я предпочитаю держать язык за зубами.

— Ты, должно быть, имеешь в виду ее интерес к Пэкстону, я угадала?

Глаза Мэдока сощурились, губы сжались.

— Да. За те два дня, что ойа здесь, ваша сестра старается при всяком удобном и неудобном случае подкараулить этого нормандца; где только его не встречает — то в одном конце двора, то в другом.

— Да и он не избегает ее, — перебила слугу Алана. Произнося эти слова, она почувствовала боль в сердце. — Очевидно, они приглянулись друг другу.

— Может, оно и так, конечно, но если у нее осталось хоть немного преданности своему народу, ей негоже бегать за ним. Тем более на виду у всех. Ведь то же самое происходило, когда был жив ваш супруг: вечно болтала и хихикала с ним. Такое поведение раздражает уэльсцев, которые и без того считают этого нормандца едва ли не главным своим врагом.

— Да, но отчего же именно его? — поинтересовалась Алана, просовывая новый кусок мяса между прутьями птичьей клетки. Ястреб схватил угощение и точно так же расправился с ним, прижав мясо к жердочке, как ранее это проделал один из соколов. — Разве к Гилберту они относились по-другому?

— Его мы как бы приняли, раз уж он женился на вас. А вы вышли за него, рассчитывая таким образом защитить нас всех. Но вы и я, мы оба теперь знаем, что это была ошибка. И справедливо то, что за свое предательство он заплатил собственной жизнью. Что же касается этого Пэкстона де Бомона, он нам решительно не по душе. Он намеревался покалечить вас, и будьте уверены, места'бы живого своим кнутом не оставил, не возвратись в этот самый момент отряд. И ваши соплеменники, миледи, никогда этого не забудут. Они не могут спокойно смотреть, как уэльская женщина ведет себя с этим нормандцем как последняя шлюха. Нужно что-то сделать, и немедленно, иначе у людей сдадут нервы. А если это произойдет, тогда я боюсь даже думать о возможных последствиях.

Так же думала и сама Алана.

— Я не предполагала, что они столь близко принимают это к сердцу. Слушай, Мэдок, ты бы поговорил с ними и передал от моего имени, что я вовсе не держу обиды на Пэкстона за то, что едва не произошло. Ведь ничего со мной не случилось, да и сам он откровенно признал, что рад, что ему не пришлось выполнять собственное обещание. Что же касается Гвенифер, то именно я посоветовала ей установить более дружеские отношения с Пэкстоном.

— Вы?! — воскликнул недоумевающий Мэдок, вызвав непроизвольный крик одного из ястребов. — Но зачем это вам понадобилось?

Алана огляделась по сторонам, желая убедиться, что никто сейчас не может их подслушать.

— Я подумала, что если он приударит за Гвенифер, то перестанет допытываться, как именно погиб Гилберт. Ведь если только Пэкстон узнает правду, мы все обречены.

— А вы рассказали кузине, что в действительности произошло в тот день?

— Нет. — Сейчас Алане было неприятно оттого, что для подобных целей приходится использовать Гвенифер. Ведь это отражалось на репутации кузины. — Наша договоренность остается в силе. Знаем только мы двое, ты и я.

— Стало быть, Гвенифер положила глаз на этого нормандца, — проворчал Мэдок.

— Да ей вообще все мужчины нравятся, — попыталась защитить кузину Алана. — И все потому, что она имела несчастье родиться женщиной. Хайвел, покуда был жив, уделял ей совсем немного внимания. Да и нынче ее отчим не проявляет к ней никакого интереса. И вполне понятно, что она ищет внимания со стороны мужчин. Тем более что мужчин так и притягивает к ней. Так продолжается всю жизнь. А то, что она прекрасно чувствует себя в мужской компании, умеет раскованно разговаривать с мужчинами — вовсе еще не означает, будто она шлюха. И я не хотела бы, чтобы кто-нибудь здесь думал о ней плохо. В любом случае я хочу, чтобы ты рассказал людям, что Гвенифер помогает мне, кокетничая с нормандцем. Пусть знают: что бы он ей ни говорил, она все рассказывает потом мне.