Чарлин Кросс - Вечная любовь (Бессмертие любви)

— А что, она и вправду делится с вами?

— Сама того не подозревая, она рассказывает мне много важного об этом человеке.

Если же говорить правду, чем дальше, тем больше Алану раздражали вечные разговоры Гвенифер с Пэк-стоном. Каждую ночь, оставаясь в одной спальне — потому что Алана не могла допустить, чтобы кузина спала в зале, вместе с остальными, — Гвенифер готова была без конца трещать про Пэкстона.

Ее монолог всегда сводился к тому, насколько восхитителен, как невыразимо красив, сколь силен и мужествен Пэкстон. Дошло даже до того, что, когда Гвенифер произносила его имя, Алану начинало подташнивать. Полагая, что это результат несварения желудка, Алана старалась не обращать внимания на такую реакцию своего организма. И хотя было неприятно, тем не менее, Алана позволяла Гвенифер щебетать на одну и ту же тему, втайне надеясь, что незаметно для себя кузина выболтает и что-нибудь важное.

— Так ты сделаешь это ради меня? — спросила Алана.

Мэдок глубоко вздохнул.

— Да. Я готов помогать до тех пор, пока ее действия идут во благо уэльсцам. И мы будем вести себя таким же образом, что и она. Я скажу своим людям, что все происходящее делается специально. Однако если бы я был на вашем месте, миледи, я попытался бы ее угомонить. Если она окончательно втюрится в этого нормандца, если все узнают, что она еще и спит с ним, никто не может сказать, чем все это кончится.

Предположение, что в один прекрасный момент Пэкстон и Гвенифер займутся любовью, взволновало Алану намного сильнее, чем она могла себе представить. Если оставить репутацию кузины в стороне, такая перспектива, казалось бы, не должна особенно беспокоить Алану. Но получалось иначе.

— Я буду приглядывать за ней, Мэдок. Так что можешь не беспокоиться.

— А я буду помогать вам.

— Отлично, — сказала она и продолжила кормить мясом соколов и ястребов. Отставив пустую чашку, Алана вытащила платок и тщательно вытерла пальцы. — Пока ты будешь всем нашим рассказывать, я тоже займусь некоторыми делами. Так что встретимся позднее в зале.

Бросив платок в чашку, Алана отправилась на поиски Пэкстона. Она понимала, что если в замке когда-либо и сможет воцариться мир, то начало этому она обязана положить сама.

— Вы постоянно спрашиваете меня про Алану и Гилберта, — сказала Гвенифер, чуть наклонив голову. — Почему вас так интересуют их отношения?

Пэкстон, который шел сейчас рядом с Гвенифер по двору замка, сверху вниз посмотрел на женщину.

Строительные работы, которыми руководил Пэкстон, были временно прекращены, ибо что тут построишь, когда отношения между обитателями замка сделались столь напряженными.

Уэльсцы все еще сердились на него за то, что Пэкстон едва не выпорол Алану. Он отлично понимал, что люди, мысли которых витают черт знает где, это плохие работники, и что любое несчастье, какой угодно скандал могут вспыхнуть сами собой.

Он не мог допустить, чтобы хоть кто-нибудь из занятых на постройке стены получил увечье, ведь это могло послужить поводом для возмущения.

Теперь у него было много свободного времени, и он мог еще чаще общаться с Гвенифер. Развлекая кузину Аланы, Пэкстон исподволь старался задавать интересующие его вопросы.

Очевидно, он в своих вопросах слишком уж явно показывал свой интерес. Пэкстону нужно было бы действовать осторожнее, не столь прямолинейно, хотя теперь едва ли можно было что-нибудь изменить. Впрочем, как посмотреть…

— Почему меня интересуют их отношения? — переспросил он, и Гвенифер кивнула. — Потому что Гилберт был моим другом. Мы были знакомы с тех времен, когда оба были еще пажами. Он так мало прожил, и вот мне интересно узнать, был ли он счастлив в те годы, что прошли с момента нашей последней встречи. Мне хотелось бы надеяться, что он все-таки был счастлив. И если бы вы могли подтвердить это, мне было бы легче.

— Думаю, что на все ваши вопросы Алана смогла бы ответить куда полнее и лучше, чем я. Недавно я видела ее возле конюшни. Почему бы вам самому не пойти туда ж не поговорить с ней?

Пэкстон, впрочем, и сам знал, где искать Алану. Он сумел заметить, что она шла в сторону конюшни с Мэдоком, и не случайно он прогуливался с Гвенифер неподалеку. Но дело в том, что ответы на свои вопросы он хотел услышать именно от Гвенифер.

— Очень часто бывает так, — сказал он, — что люди, непосредственно вовлеченные в какие-либо события, не могут ответить на вопросы объективно, а те, которые наблюдали со стороны, как раз могут рассказать о случившемся объективно. — Он пожал плечами. — Впрочем, это неважно. Я просто думал, что вы сможете подтвердить то, что я думал про Гилберта.

— Ну, я думаю, что Гилберт был счастлив. Что же касается Аланы… Тут я не вполне уверена.

— А почему так?

— Им было непросто уживаться. Определенную роль сыграл ее темперамент. Иногда она бывает чрезвычайно эмоциональна. Она быстро может прогневаться, а это для мужчины лишние проблемы. Гилберт не единожды испытывал на себе гнев Аланы. Она совершенно не умела сдерживаться, и это лишь усугубляло ее несчастья. Но такая уж она, что тут добавить… И потом… Она слишком уж лояльно относилась к своим соплеменникам.

«Да, именно такова Алана», — подумал Пэкстон, вспоминая свои с ней встречи. Ее гнев был подобен яростной буре, разошедшейся и не могущей утихомириться. Правда, это делало Алану еще более привлекательной для Пэкстона.

Разглядывая сейчас Гвенифер, пышные волосы которой, залитые солнечным светом, были похожи на самый восхитительный шелк, когда-либо изготовленный на Востоке, а кожа была такой нежной и розовой, что можно было подумать, будто она принадлежит ангелу небесному, он признавал, что эта женщина восхитительно хороша — как лицом и телом, так и умением держаться. Одна ее осанка многих мужчин свела бы с ума. Да, немало нашлось бы желающих иметь такую жеиу.

Однако с точки зрения Пэкстона, у Гвенифер напрочь отсутствовала одна черта, которую он особенно ценил в женщинах. У нее не было и в помине того яростного внутреннего огня, от пламени которого могла бы зажечься его кровь, а все его существо было бы повергнуто в ад пламенной страсти. Этого у Гвенифер, в отличие от Аланы, не было.

Что касается Аланы, то Пэкстон хотел эту женщину так, как ни одну другую в своей жизни. Но один и тот же вопрос как червь продолжал точить его душу: можно ли ей верить?..

— Ну как, мой ответ хоть в какой-то степени облегчил вам душу? — поинтересовалась Гвенифер, заходя спереди и останавливаясь перед ним.

Нет же, черт возьми…

Ему захотелось выкрикнуть эти слова в лицо Гвенифер, но он, хотя и не без усилий, сдержался. Рассуждения Гвенифер о том, что Гилберт в семейной жизни был счастлив, тогда как Алана счастливой не была, вызывали, в свою очередь, новые вопросы, на которые Пэкстон хотел бы услышать ответы.