Элейн Кроуфорд - Речная искусительница (Речная нимфа)

— Моя прекрасная, удивительная Лак. Моя маленькая птичка, — пробормотал Пирс ей на ухо.

Через некоторое время он осторожно отпустил ее и в изнеможении лег рядом.

Постепенно их дыхание стало более медленным. Джорджи открыла глаза и посмотрела на Пирса. Его лицо светилось любовью, о которой она могла только мечтать. Не в состоянии выразить всю глубину охватывающих ее чувств, Джорджи потянулась к любимому и нежно провела пальцами по его губам.

От ее ласки у Пирса затрепетало сердце, и он понял, что его страсть к Лак никогда не будет удовлетворена полностью. Разве можно пресытиться такой женщиной?

Он нежно гладил горячую влажную спину Лак и целовал любимое лицо. Лак отвечала на каждый его поцелуй, на каждую ласку. Она с наслаждением ласкала сильное мускулистое тело Пирса, упиваясь его мужественной красотой.

Но вдруг последние силы покинули Лак, она уронила голову на подушку и зевнула, а затем благодарно улыбнулась Пирсу.

— Спокойной ночи, любимый.

Удивление, появившееся было на его лице, быстро сменилось восхищением, а потом, как ни странно, искренним сожалением. Он улегся на спину.

Джорджи была озадачена и решила, что допустила ошибку, но не могла взять в толк, какую именно.

Потом она пришла к выводу, что это ей только показалось, потому что Пирс положил ее голову себе на плечо. Она совсем успокоилась.

— Да, спи, милая. До завтра.

Уютно устроившись на его плече, Джорджи вдыхала теплый мускусный запах своего возлюбленного, своего мужа.

Удовлетворенная завершением их ночи любви, она заснула под его нежный шепот и была почти уверена, что последние услышанные ею слова были:

— Я люблю тебя.

Пирс лежал, вытянувшись на кровати рядом с женой. Оба были в полном изнеможении, но испытывали от этого огромную радость. Большую часть дня они занимались любовью и немного вздремнули только в полдень, когда было слишком жарко. Пирс ненадолго покинул жену только тогда, когда пришлось отправиться за едой. Это было совершенно необходимо, так как у обоих разыгрался зверский аппетит.

Сквозь полуоткрытые ставни в каюту неожиданно подул прохладный ветерок и приятно освежил влажное тело Пирса.

Он повернулся на бок, взглянул на иллюминатор и обнаружил, что уже начало темнеть. Тогда он снова повернулся к своей прекрасной Лак и положил загорелую руку на ее белый нежный живот. Ему очень нравился такой контраст.

— Должно быть, уже больше шести. Скоро мы будем в Сакраменто.

На полных выразительных губах Лак заиграла улыбка, она протянула к Пирсу тонкие, но удивительно округлые руки. Улыбка на ее лице стала еще шире, в глазах заблестели озорные огоньки, и вдруг она захихикала, прикрывая рот рукой.

Ее смех немного выводил Пирса из равновесия. Он почувствовал какой-то подвох. Она всегда была совершенно непредсказуемой.

— Что тебя так развеселило?

Она прыснула в кулак и покачала головой.

— Ничего.

— Скажи мне.

Смех Лак оборвался, и на лице появилась нервная усмешка.

— Я просто подумала, какая я была глупая. Я и понятия не имела о некоторых вещах?

— О каких, например?

Лак подняла брови и вытаращила глаза.

— Ну, ты ведь знаешь, как спариваются животные? Я думала, что и у людей точно так же.

Замечание Лак вызвало в воображении Пирса весьма пикантные картинки, но он решил не заострять на этом внимания.

— Я не знаю, куда ты клонишь.

— Ну, ты ведь знаешь, — нараспев сказала Лак, — что кобель спаривается с сукой, а когда получит то, что хотел, то преспокойно убегает.

— Ну и что?

Лак потупила взгляд и уткнулась Пирсу в плечо. Это было похоже на робкую попытку прикрыть свою наготу. Она стала перебирать волосы на его груди.

— Ты сам знаешь.

Пирс приподнял ее подбородок.

— Нет, не знаю.

— Ты любил меня снова и снова, никогда бы не подумала, что это так… так… — она перешла на шепот. — Теперь я знаю, почему молодожены всегда улыбаются.

Пирс усмехнулся и обнял ее.

— Я хотел, чтобы тебе было хорошо.

— Тогда почему прошлой ночью ты любил меня только один раз?

Этот вопрос сильно озадачил Пирса. Он внимательно посмотрел на Лак, а потом прижался губами к ее лбу.

— Ты ведь пожелала мне спокойной ночи. Я подумал, что ты устала и не захотел тебе докучать. Я только хотел сделать все, чтобы ты была счастлива.

Зазвонил гонг, шум голосов на палубе заметно усилился.

Пирс тяжело вздохнул и сел на кровати.

— Пожалуй, нужно одеться. Через несколько минут мы сойдем на берег.

Лак села рядом, у него за спиной. Он чувствовал ее теплое дыхание на шее и прижавшуюся к его спине грудь.

— А нам обязательно нужно сойти на берег? Эта женщина просто ненасытная. Но Пирс ее такой и полюбил. Но сейчас совсем не было времени.

— Боюсь, что да, любимая.

Руки Лак скользнули по его плечам.

— Я уверена, что эконом не будет возражать, если мы останемся в этой же кабине.

— Невозможно, — он повернулся к Лак. — Как ни жаден наш капитан, но судно будет разгружаться и снова загружаться. Всю ночь его будут чистить. Этот корабль снова уходит в Сан-Франциско на рассвете.

— Чем скорее, тем лучше. Мы уже потеряли массу драгоценного времени, — она говорила о возвращении на «Сенаторе», как о деле давно решенном.

— Лак, я думал, что ты согласилась с тем, что нам надо ехать в Хангтаун, найти мою лошадь и наказать вора Блэкуэлла.

Ее взгляд стал жестким, также как и голос.

— Но ты сказал… я думала… Ты сказал, что хочешь доставить мне радость. А я должна ехать за отцом. После того, как он влип в кучу неприятностей, я просто не знаю, что он еще может вдруг решить, что бросил меня на произвол судьбы.

— Когда, наконец, ты перестанешь чувствовать себя ответственной за него?

Пирс взял ее за руки.

— Ведь это он твой отец, а не наоборот. И потом, мы послали ему несколько писем. Хотя бы одно из них, наверняка до него дошло… И, как ты помнишь, ты по моей просьбе написала, что вышла замуж, и о тебе есть кому позаботиться.

Лак отшатнулась от него и соскочила с кровати.

— Ты не можешь знать, получил ли он мое письмо, прежде чем обнаружит, что я исчезла. Нам надо вернуться. — Она выхватила из чемодана панталоны с кружевными рюшами и стала быстро их натягивать.

Пирс стремительно вскочил на ноги.

— И думать не смей об этом! Натягивая на себя белье, Лак огрызнулась:

— Если тебе было наплевать на своего отца, это не значит, что я брошу в беде своего… Я поеду с тобой или без тебя.

Пирс вдруг почувствовал себя неловко и тоже стал одеваться.

— Я больше не истрачу ни пенса на то, чтобы по всему свету гоняться за твоим папашей. Он этого не стоит…

— Это мой отец не стоит? — Лак сгребла в охапку свою рубашку, стала ее одевать. — К твоему сведению, какой-то непристойный шулер никогда не сможет стать таким хорошим отцом, как мой. А что касается ребенка…