Джил Лэндис - Пока не наступит завтра (Любовный венок)

Не успел Дейк возразить, как она оказалась у выхода. Девушка задержалась в дверях и, помедлив, спросила:

– Вы ведь не собираетесь уехать, оставив меня с младенцем, пока я буду ходить за молоком?

Дейк покачал головой и улыбнулся:

– Нет, мисс Джеймс, не собираюсь. Ведь я пообещал его умирающей матери доставить мальчика в целости и сохранности в Алабаму. И я собираюсь сдержать свое слово.

– Прекрасно. Тогда я пошла.

– О, мисс Джеймс ...

Она снова повернулась к нему и остановилась, держась рукой за косяк двери. Сквозняк раздувал одеяло и подол ее юбки. Она заметила, что он покосился на ее ноги, затем снова взглянул ей в лицо.

– Ну что?

– Вы устанете, если отправитесь к козе с пистолетом. Клянусь, я честный человек. Вы не должны меня бояться.

Сердце затрепетало у нее в груди, на щеках вспыхнул румянец. Малыш, лежавший на середине стола, сосал пальчик. Его сонные чернильно-синие глаза доверчиво смотрели на высокого человека. Кара почувствовала, что пистолет и впрямь слишком тяжел. Девушка решила поверить Дейку на слово.

Положив оружие на трехногую табуретку у двери, она сказала Дейку:

– Во дворе есть котелок. В нем можно согреть воду.

С этими словами она скользнула за одеяло и оставила Рида одного.

Уже почти стемнело, когда Кара вернулась в свою хижину. Она принесла почти четверть ведра козьего молока. Ручей, где паслась коза, был всего в нескольких минутах ходьбы, но Люси имела привычку забредать куда-нибудь подальше. Впрочем, она всегда с удивительной точностью возвращалась ко времени дойки.

Когда до холма было уже рукой подать, Кара вспомнила про курицу и почувствовала, что голодна. Она проклинала себя за забывчивость. За всю жизнь она так и не поняла, почему важно засекать время, когда готовишь. И теперь ее долгожданная праздничная трапеза, кажется, испортил ась – курица, наверняка, переварилась. Правда, были еще овощи. И во имя гостеприимства она должна была пригласить Дейка к столу и разделить с ним свою скромную трапезу.

К тому же она поняла, что не сможет выгнать его из дома в темноту, да еще с ребенком. Это было бы неправильно. Она знала, что в степи принято делить с путниками еду и жилье. Путешественников, правда, было немного, приезжали они редко, и судили о них исключительно по их внешности. Девушка помнила каждый случай, когда семья собиралась за столом, и до глубокой ночи все слушали истории усталых странников о далеких краях.

Так и следовало поступать, но с тех пор как Кара осталась одна, никто не заезжал к ней. Она старалась понять, что за человек был Дейк Рид, прежде чем приглашать его остаться на ночь.

Обойдя дом, она увидела Дейка, стоявшего в свете лампы, который пробивался из окна. Кара остановилась на секунду: ей хотелось полюбоваться молодым человеком, прежде чем он ее увидит. Похоже, он зажег все лампы. Рид откинул одеяло, и она видела, как он, прижимая к себе ребенка, нежно поглаживал малыша по спинке. В этот момент Кара поняла: Дейк Рид сказал правду, он не причинит ей вреда.

– Я нашла ее, – крикнула девушка, чтобы нарушить молчание.

Она помахала ведром перед Дейком и посмотрела на него.

– В чем дело? – прошептала девушка.

Он, тоже шепотом, ответил:

– Малыш плакал и беспокоился с тех пор, как вы ушли. Он только что затих.

– А вы завернули его в пеленку?

Секунду помедлив, он ответил:

– Да, но не спрашивайте меня, как. Он крепко спит.

Кара увидела, что его плечи опустились. Дейк вздохнул и добавил раздраженно:

– Я просто умираю с голоду.

Ее сердце дрогнуло, когда она увидела, как он переложил мальчика на другую руку.

– Я знала это, – пробормотала девушка, думая о маленькой курице в котелке.

Совесть подсказывала ей, что надо пригласить его на ужин, хотя она и намеревалась отметить круглую дату своего рождения в одиночестве.

– Мистер Рид, наверное, я чувствую себя так же неловко, как и вы ...

– Возможно, так и есть, – пробормотал Дейк, пристраивая младенца на плече. Он завернул его в стеганое одеяло, но маленькая розовая пяточка вылезла наружу.

– … но это неправильно – отпустить человека с маленьким беспомощным ребенком ночью, так что если вы его покормите, я приготовлю ужин. – Она сделала несколько шагов, а затем остановилась. – Я собиралась уйти отсюда с первыми лучами солнца, так что мы сможем выехать вместе.

Рид посмотрел на нее с облегчением, и Кара была счастлива, что пригласила его. Девушка решила не думать о том, что они будут делать вместе весь вечер в ее крохотной хибаре.

– Сколько молока ему дать, как вы думаете?

Дейк Рид посмотрел на ее груди, словно прикидывая, сколько молока вмещает грудь женщины. Лицо Кары запылало; и она опустила глаза. Несмотря на ее худобу, грудь девушки была развитой и упругой.

Смущенная и даже довольная тем, что уже стемнело, Кара повернулась к Дейку и сказала:

– Кормите его до тех пор, пока он не будет сыт.

Девушка избегала смотреть Дейку в глаза. Она взглянула на сверток у его груди: ребенок казался игрушкой в загорелых руках Дейка.

– А вдруг вы случайно дадите ему больше, чем надо?

– Вот черт, не знаю даже!

Кара улыбнулась и деланно веселым голосом произнесла:

– Если бы не было так поздно, я бы могла взять вашего коня и съездить к Диксонам. Миссис Диксон наверняка одолжила бы мне бутылочку и соску. Но, думаю, уж лучше постараться хоть как-нибудь его накормить. Может, для начала попробуем давать ему совсем понемногу. Посмотрим, как ему понравится.

– А кто такие Диксоны?

Голос зазвучал с такой надеждой, что Кара поняла: зря она сказала про своих соседей.

– Это семья, которая поселилась на северо-востоке отсюда. Но сейчас слишком поздно и темно, чтобы ехать туда с мальчиком, – сказала Кара. – Диксоны предложили купить мою землю, когда приехали помочь мне с Вилли, – добавила она.

– С вашим мужем?

Кара повернулась к Дейку. Ее разозлила жалость в его глазах. Выражение его лица разбередило рану. Она вновь ощутила щемящее чувство одиночества, с которым боролась последние недели. Девушка хотела заговорить, но почувствовала, что от волнения у нее перехватило горло, и ей пришлось прокашляться, прежде чем она смогла вымолвить:

– С моим братом. Он умер пару недель назад.

– Извините, – тихо сказал Дейк. Было похоже, что он действительно сочувствовал ей.

У нее снова защемило в груди от горя. Ничего не сказав, она прошла вперед. Рид вновь зажег все масляные лампы – роскошь, которую она никогда себе не позволяла, даже тогда, когда у нее было больше топлива. Но этот вечер был особенным – это ее последний день в хижине. К тому же Каре исполнилось двадцать. Девушка ничего не сказала и поставила ведро с молоком на стол. Она сгорала от любопытства, желая узнать о Риде как можно больше. Но ей пришлось оставить вопросы: все его мысли были заняты мальчиком. Чтобы разрядить обстановку, она спросила: