Мари Вайлет - Вишневое Послевкусие

Моей дорогой мамочке ко дню ее рождения.

И папе, ведь я знаю, что он тоже терпеливо ждал этого момента.

С благодарностью за вашу поддержку во всех моих начинаниях.

Июнь, 1976

Гайд-парк, Лондон

Бодрящий ветер со стороны закипающего в волнах залива разбивал золотистые лучи редкого солнца о серые тучи – погода, которая никогда не перестанет удивлять.

Такая же непостоянная, как и в день нашей первой встречи с Эрнестом.

Июль, 1972

Гайд-парк, Лондон

Гайд-парк бурлил от волнения. Неудивительно, ведь дети только вышли на каникулы; а когда с утра засияло солнце, даже взрослые с охотой ринулись на улицы.

Не то чтобы я не любила детей. Очень даже. Но в ограниченных количествах и только таких, которые не кричат во все горло, требуя свой попкорн.

Так и не дождавшись сдачи у киоска с водой, я разозлилась на конопатого мальчишку, которого обделили шоколадным соусом на сладкой вате. Закатила глаза и быстро зашагала в неизвестном направлении, подальше от суеты и гомона.

Когда толпа поредела и мой гнев начал утихать, я снова понадеялась насладиться прогулкой. Но протяжное «Постойте, мисс!» за спиной бессовестно разрушило мои планы.

Меня всегда учили, что юной особе моего возраста не подобает закатывать глаза, но я не удержалась. «Только бы не мне», – взмолилась я и на всякий случай ускорила шаг. Но мой преследователь вопреки всем мифам о сдержанных англичанах и не думал униматься.

– Мисс, постойте!

Я сдалась и, готовая вылить на незнакомца все недовольство испорченным выходным, резко обернулась. Он оказался куда ближе, чем я думала, и так же внезапно остановился, удивленно распахнув глаза.

Очаровательные светло-карие глаза, обрамленные пушистыми ресницами.

Кажется, тогда я впервые разучилась дышать.

Виновник моего состояния молчал, наблюдая за тем, как я восхищенно разглядывала черты его до безобразия правильного, немного вытянутого лица. Он не казался бледным, но густые, почти черные брови в тон его прямым волосам все равно контрастировали с острыми аристократичными скулами. В уголках его янтарных глаз залегли мелкие морщинки, а тонкие губы вдруг растянулись в довольной улыбке, обнажая ряд ровных зубов.

– Мисс, полагаю, это принадлежит вам, – он протянул мой шелковый пестрый шарфик. Я лишь мельком взглянула на потерянный аксессуар.

– Должно быть, обронила по дороге, – рассеянно промямлила я, забирая шарф из его рук и будучи не в силах унять беспричинное смущение.

– Он соскользнул с ваших плечиков, – мужчина кивнул и со смехом добавил: – Когда вы чуть не воспламенили гневным взглядом бедного школьника.

Поначалу кровь ударила в голову и щеки ощутимо потеплели. Но спустя мгновение я тоже начала смеяться, скорее от нервного напряжения, нежели от безудержной радости.

– Что ж, будьте внимательнее, – он сложил руки за спиной и собрался уходить.

А мое сердце пустилось в безудержные пляски в предвкушении нарастающей паники, потому что расставаться с обаятельным незнакомцем мне резко расхотелось.

Но я не владела даром обвораживать мужчин и лишь обреченно вздохнула, обронив:

– Благодарю.

Со всем сожалением в голосе, на которое была способна.

Он вдруг как будто передумал и, одернув ярко-желтый жилет, осторожно спросил:

– Быть может, я могу угостить вас вишневым мороженным? Оно охладит ваш пыл.

Прочитав на моем лице очередную смесь эмоций, он куда более сдержанно улыбнулся и добавил:

– Здесь неподалеку есть одно местечко. Там безлюдно и тихо. И никаких школьников, даю вам слово.

– Разве что на таких условиях я, пожалуй, не откажусь, – вспоминая все советы обольщения, которые накопила за жизнь к своим двадцати, я невинно захлопала ресницами.

– Эрнест, – благородно вздернув подбородок, он предложил мне свой локоть.

А я подумала, что этот Эрнест разбил вдребезги не одно девичье сердце.

– Джулия, рада знакомству.

Мысли перестали путаться, и я подумала о том, стоит ли так легко доверять встречному незнакомцу, пускай и такому обворожительному. Но сердце билось эхом в ушах, приглушая голос разума.

И я без толики сомнения взяла его под руку.

Апрель, 1973

Йорк, графство Йоркшир

Мы уезжали из шумной столицы Англии в один из самых уютных уголков на Земле – город Йорк в Йоркширском графстве.

Отважившись на переезд вслед за вскружившим голову чувством, я узнала, что Эрнест – а точнее, Адам Эрнест Эндроу – являлся потомственным бароном, единственным наследником именного родословного поместья Арвель.

Сказать, что моя жизнь в один момент превратилась в сказку – не сказать ничего. Я покидала Бостон с целью открывать новые горизонты и покорять карьерные вершины, а вместо этого очутилась на месте Алисы, попала в страну чудес и очень удачно столкнулась с принцем.

Городок, в который мы приехали, оказался не просто волшебным: его буквально пропитывало историей и неземной аутентичностью.

Первое время мы долго гуляли по улицам, терялись среди закоулков до поздней ночи. Запахи, звуки и рассеянные улыбки – чувство влюбленности как в человека, изменившего мою жизнь, так и в место, которое он мне подарил, поглотило меня с головой.

Июнь, 1973

Родовое Поместье Арвель

Сестры и мать Эрнеста жили вместе с ним в пригороде Йорка, вдоль по трассе в сторону Норталлертона 1 1 Норталлертон – торговый город и гражданский приход в районе Северный Йоркшир, Англия. .

Впервые оказавшись за пределами города среди зеленых полей, усыпанных диким разноцветьем, я поняла, что Йорк был скорее искусным дополнением к той красоте, что окружала его за пределами Римских стен 2 2 Защитное сооружение длиной чуть меньше 5 км, построенное в XIV веке. .

Дорога до поместья занимала около полутора часов.

Тропа от въезда до парадных дверей вела через живописный сад. Мраморные фигуры танцевали танго под цветущими кустами акации; декоративные розы оплетали павильоны, а фарфоровые ангелочки кружили над голубыми фонтанами, брызгая друг в друга струями хрустальной воды.

В наш первый поцелуй от чужих глаз нас укрывали гибкие ветви плакучей ивы. Едва слышно журчала вода, а в воздухе пахло кошеной травой и весенним теплым ветром.

Вдовствующая леди Арвель, Луиза Эндроу, предстала передо мной властной женщиной. Сдержанная и благородная, она носила длинные платья, пошитые из темного муара, дорогие серьги, колье и кольца с крупными камнями; обходилась строгим макияжем и приподнимала кверху седые вьющиеся волосы. Она испытывала особое удовольствие, контролируя любое дело до каждой мелочи, и переходила на родной ей французский язык, когда нервничала или выражала свое недовольство.