Эйна Ли - Дорога любви

Тем временем напали и на Роури. Индеец уже занес нож, когда Томас прыгнул на него сбоку. Они повалились на землю, крепко сцепились и покатились в пыли. Томасу удалось перехватить руку с ножом и крепко ее сжать. Видя, что Томас в беде, Пит Фейбер поспешил на помощь, и вовремя. Индеец растянулся на земле с простреленной головой.

Те из нападавших, кто рискнул перебраться через баррикаду, вскоре лежали на земле. Потеряв самых отчаянных, остальные решили, что осада не принесет никаких результатов. Подобрав раненых и убитых, они сделали несколько выстрелов по защитникам и умчались прочь в облаке пыли.

Маленький отряд молча смотрел им вслед. Затем стали подсчитывать потери. Один железнодорожник лежал с пробитой головой, у другого из груди торчала стрела. У Кина с руки капала кровь – он получил глубокий порез.

– Доктор Грэхем, – негромко окликнула Томаса Кэтлин.

Томас повернулся, и сердце у него оборвалось – Роури Коллахен лежала на земле без движения; ее голова покоилась на коленях Кэтлин.

Бурое пятно на платье Кэтлин быстро разрасталось.

– Не будь таким мрачным, Томас, – тихо произнесла Роури, когда он осматривал место, где стрела вонзилась ей в плечо. Пересиливая боль, она попыталась улыбнуться.

Но видя, как золотистое свечение ее кожи тускнеет и сменяется бледностью, он не смог ответить ей улыбкой.

– Это слишком серьезно, Роури, – признал он. – Стрела может быть отравлена.

– Я могу сделать что-нибудь, доктор? – спросил Кин, стоявший неподалеку. Рукав его рубашки тоже был пропитан кровью.

– Мне следовало бы отвезти ее в город, но, если стрела отравлена, к лечению надо приступать немедленно. Ее нужно перенести в удобное место, – ответил Томас. Осторожно взяв ее за плечи, он укоризненно произнес: – Все ищешь неприятностей?

– А ты меня из них все выручаешь? – поддразнила она его.

Он отметил про себя, что она слабеет и бледнеет прямо на глазах.

Кина это тоже встревожило.

– Куда мы ее понесем, доктор? Обернувшись, Томас увидел, что все строения, вагоны и палатки либо занимались огнем, либо уже догорали. Спальный вагон был единственным исключением. Но этот вагон занимали женщины и дети, и, пока не вернутся рабочие, их следовало оставить именно там.

– Миссис Рафферти, вы не принесете нам из спального вагона матрас? Мы положим ее здесь, под деревом. Тут по крайней мере есть тень.

– Конечно, доктор. – Кэтлин поспешно поднялась и вскоре вернулась с легким соломенным тюфяком.

Уложив Роури, Томас простерилизовал инструменты. Опустившись около нее на колени, он мягко произнес:

– Я хочу вынуть стрелу, Роури.

– Я знаю, Томас. – Стремясь облегчить его задачу, она с трудом улыбнулась, но округлившиеся глаза выдавали ее страх.

– Мне очень жаль, но у меня в саквояже нет ничего для анестезии. Все сгорело в палатке.

– Я всегда была терпеливой, – ответила она.

Томасу на миг показалось, что снова вернулась война, точнее, последние месяцы, когда у конфедератов кончились медицинские препараты и раненых приходилось оперировать без обезболивающих средств.

Он поднял глаза на Кина. Тот понял его взгляд и опустил руки на плечи Роури. Когда Кэтлин Рафферти взяла ее пальцы в свои ладони, Роури попыталась выдавить из себя улыбку.

– Мы никогда раньше не встречались. Я – Роури Коллахен.

– А я – Кэтлин Рафферти, – приветливо произнесла ирландка.

– Миссис Рафферти – супруга одного из прорабов, – проговорил Кин, чтобы как-то отвлечь Роури от скальпеля Томаса.

– Спасибо вам за помощь, мисс… – И Роури крепко сжала губы, поскольку Томас сделал первый надрез. Она схватила руку Кэтлин, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать. Второй надрез пронзил болью все ее тело так, что она потеряла сознание.

– Благодарение Богу, – произнес Томас и продолжил свою работу. Скоро он извлек наконечник стрелы. Пока он поспешно забинтовывал рану. Кин Маккензи внимательно изучал стрелу.

– На ней какая-то краска, доктор. Трудно сказать, яд это или нет. Индейцы любят красить все на свете. – Он протянул стрелу Питу Фейберу. – А ты что думаешь, Пит?

Управляющий осмотрел кончик и покачал головой.

– Не знаю. Но похоже, что яд. Кин кивнул.

– И какой, как ты думаешь? – спросил его Пит.

– По всей видимости, змеиный, – ответил Кин.

– А не из печени оленя? – усомнился Пит. Томаса это удивило.

– Из печени оленя?

– Да, они оставляют сырую печень портиться, пока она не становится ядовитой.

– Гораздо легче убить оленя, чем поймать змею, – объяснил Кин.

– Ее можно везти, доктор? – спросил Пит. – Я послал своих парней за фургоном, что мы оставили в миле отсюда. Нам лучше забрать ее на ранчо.

– Думаю, это для нее самое лучшее, – согласился Томас. – А теперь я хотел бы заняться твоей раной, Кин.

– Это царапина, доктор.

Раздался свисток паровоза, и Кэтлин Рафферти подняла голову. На ее лице появилась улыбка.

– Должно быть, Джим Келли добрался без помех.

На предельной скорости локомотив Калеба Мэрфи влетел на то место, которое еще недавно было палаточным городком. Сжимая ружья, ломы и железные костыли, железнодорожники стали выпрыгивать из вагонов. Навстречу им высыпали из спального вагона женщины и дети. Некоторое время царил полный хаос – до поры, пока все семьи не нашли друг друга.

Ошеломленные железнодорожники осматривали то, что осталось от их городка. Майкл Рафферти подошел к своей жене.

– Ты в порядке? – спросил он Кэтлин. Она кивнула и молча последовала за ним, поскольку он пошел дальше.

Вскоре вернулись и всадники «Округа Си», везущие большой фургон. Томас и Кэтлин осторожно перенесли в него Роури.

– Здесь я больше не могу ничего сделать, – сказал ковбоям Томас. – Я отправляюсь с вами.

– Я тоже не покину ее, пока она не очнется, – объявил Кин.

Пита эта новость не обрадовала.

– У нас и так будет бездна проблем, когда мы привезем Роури в таком виде. Если еще появитесь и вы двое, хозяин лопнет от крика.

– Меня не волнует, что он скажет, – коротко бросил Кин.

– А я не могу покинуть своего пациента, – твердо заявил Томас. – Если стрела действительно отравлена, через сутки должен наступить кризис. Хотите вы или нет, мы отправимся с вами.

– Я не собираюсь с вами спорить, доктор. Но я предупредил вас о Ти Джее.

Джимми Келли подвел Кину его лошадь. Кин взял вожжи и похлопал мальчишку по плечу.

– Ты все хорошо сделал, парень. И ты отлично держишься в седле.

Мальчишка зарделся, польщенный похвалой. Привязав лошадь к фургону, Кин забрался внутрь. Туда же поднялся и Томас, удивившись:

– Не думал, что ты поедешь в фургоне.

– Моему мерину надо отдохнуть, – ответил Кин. – Когда нас выкинут с ранчо, ему придется тащить нас обоих.