Кинли Макгрегор - По приказу короля

— Да, — без колебаний ответила Калли.

Син закрыл глаза, услышав самые драгоценные слова в своей жизни. Калли, которая не мечтала ни о чем, кроме мира, была готова сражаться за него. Зная это, Син мог умереть счастливым человеком.

Однако он не мог позволить ей это сделать, потому что Генрих не успокоится, пока не зароет в землю ее и весь ее клан. Королевское достоинство — это все, чем обладал Генрих, и если оно утратит свою ценность…

— Калли, — сказал Син, поймав ее взгляд, — благодарю вас, но этого нельзя делать. Нельзя начинать войну из-за меня. Я не заслуживаю такой цены.

— Для меня вы заслуживаете всего.

От этих бесценных слов Син перестал дышать. Святые небеса, ему так хотелось обнять жену и поцеловать эти соблазнительные губы, которые имели райский вкус.

— Я благодарен Господу за ваши чувства, но вы должны все обдумать. Взгляните на лица вокруг вас, это ваша семья.

— Как и вы.

Оглянувшись, Син увидел Фрейзера, стоявшего в нескольких шагах от него и державшего наготове меч, и, когда мужчина заговорил, Син был поражен его словами.

— Вы Макнили, и никто не заберет одного из нас, не имея дела со всеми нами.

— Да! — оглушительно поддержал его весь клан.

— И ты Макаллистер, — добавил Лахлан, — рожденный, вскормленный и воспитанный.

У Сина глаза наполнились слезами. Он никогда не ожидал услышать что-нибудь подобное — никогда.

— Мы не позволим взять нас в заложники, — прорычал Генрих и сделал знак своим людям быть наготове.

Атмосфера еще больше накалилась, и тогда Юан внезапно подтолкнул вперед Дермота. Юноша споткнулся, но сохранил равновесие и оглянулся на Юана, который с совершенно невинным видом смотрел вокруг, словно стараясь понять, кто толкнул брата Калли. Расправив одежду, Дермот медленно пошел к Генриху.

— Дермот, вернись обратно! — закричала Калли.

— Нет, сестра, — не оглядываясь, ответил он. Дермот не отрывал взгляда от Генриха, как будто боялся, что если посмотрит куда-нибудь еще, то лишится мужества. — На этот раз я не стану прятаться за других и сам понесу ответственность за свои дела. — Он остановился перед Генрихом. — Я Рейдер, которого вы ищете. Это я повел своих людей против вас.

По выражению лица Генриха Син понял мысли короля, для которого оказалось тяжелым ударом узнать, что все это время против него выступал еще не повзрослевший мальчишка.

— Ты же еще ребенок.

— Да, — кивнул Дермот, — и притом глупый. Однако я не могу допустить, чтобы из-за меня погиб невинный человек.

— И мы должны поверить, что армию действительно вел ребенок? — Генрих был просто ошеломлен.

Син громко кашлянул, и Генрих вспомнил все сражения, в которых участвовал и которые выигрывал для него Син, будучи всего лишь года на два старше Дермота.

Повернувшись в седле, Генрих посмотрел на Сина, а потом снова перевел взгляд на Дермота.

— Что ж, это объясняет, почему Син не захотел назвать твое имя. Он никогда не допустил бы, чтобы пострадал ребенок. Освободите графа. — Король жестом указал на Сина.

— Сир, — сказал Син, когда один их стражников разрезал веревки у него на запястьях, — вы понимаете, что я не позволю вам его казнить.

Генрих рассвирепел, до глубины души оскорбленный таким заявлением.

— Мы не такой жестокий король и бесчувственный человек, чтобы опуститься до убийства ребенка. Боже правый, представить только, какое это будет унижение, если пойдут слухи, что такое, сотворил всего лишь ребенок! — Генрих окинул взглядом два десятка своих гвардейцев. — Если кто-то из вас прошепчет хоть слово, мы вырвем ему язык. — Стражники застыли на месте, а Генрих, привстав, снова посмотрел на Дермота. — Но его нельзя оставить свободно разгуливать по стране.

— Что вы предлагаете? — спросила Калли, подойдя к брату.

— Чтобы он оставался под надзором короля, пока ему не исполнится двадцать пять лет.

И Калли, и Дермот побледнели.

— Саймон! — окликнул друга Син, понимая, что существует только один способ принять условие Генриха. Потирая запястья, чтобы восстановить в руках кровообращение, он неторопливо пошел к жене, хотя сейчас ему больше всего хотелось побежать к ней. Несмотря на то что напряжение в толпе немного спало, окружавшие его мужчины все еще были начеку и готовы к битве, и Син не хотел, чтобы кто-то из них неправильно понял его намерения. — Тебе не кажется, что Дрейвен с удовольствием возьмет к себе в дом нового пажа?

— Конечно, — улыбка медленно расползлась по лицу Саймона, — он будет очень рад.

Син понимающе кивнул и обратился к Генриху:

— Вас это устраивает, сир?

— Да, — с явным облегчением в глазах ответил король. — Я уверен, что лорд Дрейвен вполне в состоянии выбить из мальчишки дурь. А вы, леди предводительница? Вы находите это приемлемым?

— Безусловно, ваше величество, — улыбнулась Калли.

— Дрейвен? Кто это такой? — поинтересовался Дермот.

— Брат Саймона и мой друг.

Син остановился перед женой и, взяв в ладони ее. лицо, заглянул ей в глаза, а потом, поглаживая ее щеки большими пальцами, перевел взгляд на ее губы.

Выражение лица Сина привело Калли в трепет — его глаза были полны любви и благодарности. За все время его пленения Калли ни на мгновение не покидал страх, что они не успеют вовремя или что Генрих заставит их сражаться. Сейчас, когда Син стоял перед ней, Калли чувствовала себя самой счастливой женщиной из всех рожденных на земле. Встав на цыпочки, она потянулась к мужу, и он, приняв приглашение, прижал ее к себе и горячо, страстно поцеловал.

Собравшиеся громко выразили одобрение, и Калли, чувствуя бурлившую в ней радость, прильнула к мужу. Он не пострадал, и они получили долгожданный мир.

Син упивался вкусом и ощущением ее губ и не возражал бы, если бы в этот момент время остановилось. Все, что сейчас имело значение для него, была безграничная любовь, которую он чувствовал к жене, и к тому же в конце концов у него теперь были свой дом и народ, который его принял.

Его братья и Саймон окружили их, и Син неохотно выпустил Калли из объятий. Генрих, спешившись, тоже подошел к ним и с усмешкой в глазах смерил Калли взглядом.

— Вы дерзкая женщина, предводительница. Думаете, мы поступили опрометчиво, выдав вас замуж за такого упрямца?

— Нет, сир. За это я вам благодарна.

— Рейдер? — Обернувшись к Дермоту, Генрих покачал головой. — Мы чувствуем в тебе большие способности, мальчик. Пойдем и позволь нам рассказать тебе историю о человеке, которого называли Ангелом Смерти.

Итак, очевидно, Генрих нашел еще одного слушателя, которому можно преподнести искаженный образ Сина. Непроизвольно сжавшись, Син смотрел, как Генрих уводит Дермота, и решил, что тому предстоит долгий разговор с королем.