Дебора Мартин - В плену сомнений

Тут Воган заметил, что граф, должно быть, сказал нечто такое, что заставило Джулиану встать и покинуть Я свое место за столом. Кивнув на прощание родным, она Я удалилась к себе наверх. Несколько минут спустя в ее окне по обыкновению зажглась лампа — знак того, что Джулиана ждет его.

У Риса отлегло от сердца. Возможно, он все-таки заблуждался насчет ее неискренности. Возможно, ей всего лишь дозволено участвовать в семейной трапезе, чтобы затем вновь возвратиться в свою темницу.

Он сознавал, что безудержная страсть к Джулиане заставляет его отыскивать все новые и новые оправдания ее поведению, и увидеть истинную ее сущность было бы, для него настоящим страданием. Проклиная про себя медлительность ненавистного семейства, Воган с нетерпением дожидался, когда наконец сможет вскарабкаться наверх, в комнату к любимой.

Да, страсть к Джулиане была сильнее в нем, чем голос рассудка. И потому он не хотел предпринимать ничего, что бы могло охладить в нем это влечение. К тому же, видимо, и сама Джулиана была готова отдаться ему. Единственным его желанием было обладать ею, а все остальное пусть летит к черту. Если бы она была хоть немного опытней, Рису было бы гораздо легче осуществи задуманное, и он с наслаждением сделал бы своим соблазнительное тело с мягкой, белоснежной кожей.

Однако было ли чувство к Джулиане одним лишь влечением? Рис затруднялся с ответом. Днем, вдали от нее, все непреодолимей становилось желание говорить с нею, и потому он с таким нетерпением дожидался ночи, чтобы обсудить с Джулианой волновавшие его проблемы. Иногда он мысленно советовался с нею, вспоминая отдельные фразы, реплики, ее смех, ее сиявшие счастьем глаза. Джулиана сумела подчинить себе все его помыслы.

Теперь в гостиной дома Сент-Албансов царило заметное оживление: ужин был окончен, и все расходились по своим комнатам. Пару минут спустя Воган уже на дерево и, перебравшись на ветку, заглянул в окно Джулианы. Девушка сидела у туалетного столика и медленно расчесывала свои густые волосы. У Риса перехватило дыхание: густая масса рыжих волос поблескивала огненными искорками при каждом движении гребня.

В который раз сомнения вдруг одолели Вогана. Только слепая страсть могла бросить его, словно последнего глупца, в объятия дочери своего злейшего врага. Стараясь прогнать предательские мысли, он достал из кармана несколько камешков, специально заготовленных для такого случая. В первую ночь он неосмотрительно взобрался по узкому карнизу к самому ее окну и с мольбой пытался убедить Джулиану впустить его. Но сегодняшней ночью у него не было нужды прибегать к подобной тактике.

Наконец очередной камешек, ударившись о стекло, привлек внимание Джулианы. Она подбежала к окну, растворила его, и Рис увидел, как густой румянец покрыл ее щеки.

— Ты сегодня так рано… — прошептала она. — Почему же ты…

— Дай сперва войти. — И, стараясь сохранять равновесие, он ловко шагнул на карниз под ее окном и крепко схватился за выступ стены. Наконец, когда окно за ним закрылось, Джулиана предупредила:

— Летиция может прийти сюда в любую минуту. У нас совсем немного времени.

— Я знаю.

Сомнения, одолевавшие Риса последнее время, помимо его воли прозвучали обвинительной речью для Джулианы:

— Ты же говорила мне, что тебе не велено две недели покидать свою комнату, а я только что видел, как ты преспокойно сидишь за общим столом в гостиной!

И тут же пожалел о своих словах, увидев, как помрачнело от негодования ее лицо.

— Так, значит, ты шпионил за мной? — с обидой в голосе спросила Джулиана.

— Нет, я просто пришел раньше, потому что… — Он замолчал, видя, что она отвернулась, явно не желая выслушивать его оправдания. Какой же он подлец, если посмел обвинять в неискренности столь невинное существо!

— О, любимая, прости меня! Сам не знаю, почему ты еще терпишь все мои выходки. Я просто недостоин находиться с тобой рядом, прикасаться к тебе, моя милая.

Не поднимая на него глаз, Джулиана с обидой в голосе ответила:

— Я ужинала вместе со всеми, потому что так пожелал отец. Завтра он должен отправиться на несколько дней в Пембрук. — Воган явственно видел, как дрожали ее губы. — Потом он сразу же отослал меня к себе, но ты, верно, и сам это видел.

— Видел, но, как последний глупец, не хотел поверить своим глазам. — Он точно помнил, что граф отослал дочь сразу после окончания трапезы, но малодушно поддался обуревавшим его сомнениям. Оставался единственный способ высушить слезы, готовые уже хлынуть из этих прекрасных глаз.

— Послушай, дорогая моя. Я ведь здесь не затем, чтобы огорчать тебя. Позволь мне сделать тебе подарок. — И он извлек из кармана маленький, вытянутой формы сверток, завернутый в тряпицу.

Сперва Джулиана настороженно разглядывала подарок, не решаясь принять его, но после некоторого колебания наконец взяла его и развернула.

— Да это же ложка! — Она подняла на Риса изумленный взгляд.

— Это не простая ложка. Это «ложка любви».

Щеки Джулианы порозовели от смущения.

— Да, действительно «ложка любви».

— А ты знаешь, что это значит?

— В Уэльсе ее дарят возлюбленным, — нерешительно ответила Джулиана.

— Верно. Я вырезал эту ложечку специально для тебя, когда работал с Морганом в лавке. Он согласился обучить меня этому искусству. Но мне пришлось провозиться целую неделю, пока я ее не закончил.

С осторожностью, словно это была драгоценность, Джулиана провела пальцем по резной поверхности дерева, покрытой замысловатыми кельтскими крестами и увенчанной у самого основания ручки двумя соединенными сердцами.

— Какая она красивая! Мне приходилось раньше видеть такие ложечки, но это первая «ложка любви» в моей жизни.

— Первая… и, я надеюсь, последняя, — улыбнулся Рис.

— Что ты хочешь сказать?

Воган глубоко вздохнул и решительно начал:

— Ты ведь знаешь, что послезавтра я должен уехать в Лондон.

Подавив в себе разочарование, Джулиана кивнула. Но ее видимое расстройство только воодушевило Вогана.

— И я хочу, чтобы ты отправилась со мной.

— Ты хочешь, чтобы я сбежала с тобой? — потрясенно переспросила Джулиана.

— Да, именно так.

С ложкой в руках она растерянно опустилась на кровать, не зная, как понять его столь неожиданное предложение.

— Н-не понимаю… То есть ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей?

— Да нет же! Черт возьми, я, наверно, неточно выразился! — Рис подошел к кровати, опустился рядом с Джулианой и сжал ее руки в своих. — Я думал, ты поймешь все сразу. Такую ложечку у нас принято дарить своей возлюбленной или суженой, которую хочешь взять в жены.

— В жены? — удивленно переспросила она.

— В жены. — Он склонился к ее руке и принялся медленно целовать каждый ее пальчик. — Я хочу, чтобы ты последовала за мной в Лондон, Джулиана. Как моя жена…