Кэт Мартин - Украденная невинность

Дьявольщина! Невозможно дольше отрицать очевидное! Он держал в объятиях не опытную женщину, давно познавшую плотские радости, а невинную девушку, которая даже ни разу не целовалась!

С приглушенным проклятием Ситон отпустил Джессику. Его тело напряглось и изнемогало от желания — от желания обладать именно ею!

— Мэттью… — услышал он, и звук этот был даже не шепотом, а едва слышным вздохом, похожим на дуновение ветерка.

— Ничего, милая, ничего… вес в порядке.

Он сказал это для Джессики, понимая, что сам далеко не в порядке. Чтобы успокоиться, потребовался бы продолжительный заплыв в ледяной воде. Зато теперь Мэттью знал правду.

— Да, но… ты меня поцеловал… — с бесконечным удивлением в голосе сказала девушка и дотронулась до своих губ.

Граф с трудом подавил улыбку. Ей повезло, что он не зашел дальше, гораздо дальше. Ему и сейчас хотелось повалить ее на стол, поднять юбку и до тех пор заниматься любовью в этой жалкой классной комнате, пока у него хватит сил. По правде сказать, Ситон удивился, обнаружив, что способен с собой справиться.

— Примите мои глубочайшие извинения, мисс Фокс.

Мне не следовало позволять себе подобную вольность.

Джессика выпрямилась, ошеломленное выражение исчезло с ее лица. Должно быть, она уловила неискренность в его голосе. На самом деле Мэттью ничуть не раскаивался.

— Но почему? — спросила девушка, глядя на него с неожиданным отчуждением. — Почему вам пришло в голову поцеловать меня?

— Потому что мне этого захотелось, мисс Фокс. — На этот раз Ситон открыто усмехнулся. — Надеюсь, вы поймете, что я не мог противиться естественному порыву. Разве вы сами не поступаете всегда, как вам заблагорассудится?

Джессика ничего не ответила. Лицо се окончательно замкнулось, взгляд стал непроницаемым, Она начала собирать разложенные на столе бумаги и книги, и Мэттью заметил, что пальцы ее дрожат и движения неверны. Однако, когда девушка вновь выпрямилась, в ее расправленных плечах и вскинутом подбородке чувствовалось холодное достоинство.

— Мне пора, милорд.

Джессика сделала шаг вперед, не глядя на капитана, но он удержал ее за руку.

— Это был всего лишь поцелуй, мисс Фоке. Она повернулась и посмотрела сквозь него.

— Никогда больше не делайте этого. — С этими словами девушка вышла из сарая, а граф остался стоять, глядя ей вслед. Он все еще чувствовал напряжение желания, и узкие лосины казались неприятно тесными в паху.

Джессика могла быть спокойна: Мэттью вовсе не собирался целовать ее снова. Он желал ее, желал необычайно сильно и пошел бы на все, чтобы затащить ее в постель, если бы не отец.

Но поскольку для этого нужно жениться, то можно поставить точку. Жениться на Джессике он не собирается. Его женой станет Каролина Уинстон, девушка из высшего общества, а не дочь Элизы Фокс, какой бы соблазнительной плутовка ни была.

В последующие дни Мэттью старался держаться подальше от Джессики. По большей части это удавалось без труда, поскольку каждое утро она проводила в импровизированной классной комнате с детишками прислуги (насколько ему было известно от отца, девушка учила их читать и писать, давала азы арифметики и знакомила с тем, что происходит в мире). Однако бывали моменты (ужин, например), когда избежать встречи было попросту невозможно. Кроме того, несколько раз они по чистой случайности сталкивались в самых неожиданных местах.

Например, однажды молодые люди встретились в библиотеке Белмор-Холла, Так граф узнал, что Джессика проводит там большую часть времени, свободную от занятий с детьми, углубившись в томик французской поэзии или совершенствуясь в латыни. Утреннюю газету Джессика прочитывала до последней строчки, словно ее ум никак не мог насытиться получаемой информацией, сколько бы ее ни было. Никогда Мэттью не встречал человека, настолько жадного до знаний, и пусть неохотно, но вынужден был признать, что мисс Фокс — личность глубокая и серьезная. Порой капитан задавался вопросом: с какой целью она так старательно совершенствует свои знания? Он встречал не много женщин, способных так умно и свободно высказывать свое мнение. Однако к положительным чертам ее натуры прилагались и другие, куда менее приятные.

Как-то ближе к полудню, неделю спустя после прибытия в Белмор, Мэттью заметил, что Джессика пробирается в дом с растрепавшейся прической и разорванным на боку платьем.

— Что, черт возьми, стряслось? — спросил он, невольно бросаясь навстречу.

— Мячик… — пробормотала девушка, краснея, — детский мячик застрял в ветках платана. Пришлось взобраться на дерево и достать.

— Ах да, конечно! Как я мог забыть! — воскликнул Мэттью, театрально всплеснув руками. — Помнится, мисс Фокс, вы никогда не могли пройти мимо дерева, чтобы не залезть на него.

Джессика выпрямилась и окаменела, словно капитан сказал нечто оскорбительное. И ушла с высоко поднятой головой, оставив его насмешливо улыбаться.

В другой раз он застал ее препирающейся с коробейником, остановившимся в Белморе в надежде сбыть что-нибудь из товара. Джессика уверяла, что тот бессовестно завысил цену на безделушки, и требовала вернуть жене медника разницу. Крик стоял такой, что у Мэттью зазвенело в ушах, причем ни одна из сторон не желала уступить, пока граф не вмешался и не положил конец базарной сцене.

Дважды Джессика возвращалась с прогулки чуть ли не по уши в грязи (один раз пятно засохшей глины было даже на подбородке!). Только Бог знал, где ее носило.

Не то чтобы это имело значение. Как бы красива она ни была и как бы сильно он ее ни желал, девушка все равно оставалась Джессикой Фокс. Можно не сомневаться, что под ее холеной, безупречной внешностью таилась все та же строптивая, ищущая неприятностей авантюристка. При одной только мысли об этом Мэттью сжимал челюсти так, что на щеках играли желваки. Даже если удастся и впредь скрывать ее прошлое (идефикс, с которым, по его мнению, чересчур носился отец), девчонка оставалась прямой противоположностью женщине, с которой стоило связать жизнь.

Жена должна быть кроткой, милой, во всем послушной, с ровным характером, короче говоря, такой, как Каролина Уинстон. Жена должна рожать здоровых детей, детей столь же благородной крови и с тем же мягким характером.

Нет, Джессика Фокс никак не подходила на роль жены.

Реджинальд Ситон, маркиз Белмор, восседал во главе длинного полированного стола из красного дерева. По правую руку от него сидел сын, по левую — воспитанница. Два самых дорогих для него человека на всем свете.

Со дня приезда сына в Белмор стало традицией, чтобы все трое ужинали вместе. Нельзя сказать, чтобы это мероприятие проходило в теплой, дружественной обстановке. Временами Джессика держалась с откровенной враждебностью, порой Мэттью полностью ее игнорировал.