Конни Мейсон - Нежная ярость

После такого бурного воссоединения Габби вернулась на «Стремительный» с Филиппом. Они собирались отплыть на Мартинику, как только это станет возможным. Двенадцатого декабря было получено сообщение, что британский флот стоит на рейде в районе озера Борн. Генерал Джексон полагал, что англичане не пойдут на веслах шестьдесят миль через озеро, поэтому оставил лишь небольшую флотилию канонерок.

Джексон не знал, что англичане уже начали переправлять свою армию из 5700 человек в добытых где только можно плоскодонках на остров, который находился посередине озера Борн. А вскоре им представился случай, значительно облегчивший наступление: местный испанский рыбак за вознаграждение показал им дорогу в протоку Бьенвеню, единственную, которая была не заблокирована Джексоном. Эта протока вела к левому берегу Миссисипи в восьми милях от города. Американцы знали, что протоку Бьенвеню будет оборонять майор Вильерс, чья семья владела землей вдоль протоки. А Вильерс полагал, что опасность нападения невелика, и оставил на берегу чисто символический сторожевой пост.

Двадцать третьего декабря англичане вошли в протоку Бьенвеню, захватили майора Вильерса и его плантацию и оставались там, пока вся их армия переправлялась через озеро Борн. Майору Вильерсу каким-то образом удалось сбежать, он добрался до Нового Орлеана и сообщил Джексону, что сотни англичан находятся в восьми милях от города.

Когда Филип узнал о происшедшем, он предложил себя и всю команду «Стремительного» в распоряжение генерала Джексона. Тот охотно согласился. Двадцать четвертого декабря, накануне Рождества, Филип попрощался с Габби.

Хотя она предвидела отъезд мужа, она не могла подавить свой страх при прощании.

– Пожалуйста, Филип, – просила она, – позволь мне поехать с тобой. Я могу чем-нибудь помочь, хотя бы ухаживать за ранеными.

– Нет, милая, – сказал он непререкаемым тоном. – Ты останешься здесь, пока я не вернусь.

Там, посреди ружейных выстрелов и разрывов снарядов, слишком опасно. Я не хочу снова потерять тебя.

– А как же ты? – спросила она. – Ты тоже подвергаешься опасности.

– Это другое дело, малышка. Я могу позаботиться о себе, – ответил он, не обращая внимания на ее недовольство. – Иди ко мне и поцелуй на прощание, как достойная жена воина. – Габби бросилась ему на шею и изо всех сил старалась не плакать. Филип нежно поцеловал ее и сразу же отстранился. Он стремительным шагом, не оглядываясь, направился к своим людям, уже погрузившим оружие на повозки и ожидавшим его, и они отправились в путь.

Рождество получилось очень грустным, никаких известий от Филиппа не было, единственное, что она узнала, – один из кораблей Жана Лафита, «Каолина», обстреливает англичан на левом фланге, а американские войска атакуют на правом. Все это время Габби усердно молилась за спасение Филиппа и своих друзей с Баратарии.

До двадцать восьмого декабря она не слышала больше новостей, а в тот день все заговорили, что еще один вооруженный корабль Лафита, «Луизиана», стал обстреливать англичан, которые пытались атаковать американские войска. Излишне говорить, что атака захлебнулась.

Англичане потратили три дня на то, чтобы перевезти десять восемнадцатифунтовых пушек и четыре пушки по двадцать четыре фунта с кораблей. Пушки переправляли на каноэ, потом тащили через болота, и наконец под покровом темноты англичане установили четыре батареи под самым носом у генерала Джексона, в нескольких сотнях ярдов от его линии обороны. Парапеты построили из бочек из-под сахара и, как только рассеялся утренний туман, открыли огонь.

Американские пушки, которыми в основном командовали Лафит и его люди, ответным огнем обрушились на англичан. Грохот выстрелов доносился до Нового Орлеана. С поразительной точностью большие пушки Лафита разнесли английские батареи.

Филип не возвращался, и для Габби невыносимо было больше ждать, не зная, жив он или умер. Не находя себе места от тревоги, она оделась в мальчишеский наряд и, решив любым способом добраться до поля битвы, пошла в город. Идя по одной из улиц, она услышала:

– Габби, Боже мой, это ты?

Габби обернулась, подняв брови от удивления, потому что она никого в Новом Орлеане не знала, кроме Марселя, а голос был женский. Удивление сменилось радостью, потому что перед ней была Мари, сидевшая на козлах небольшой повозки.

– Мари, я рада вновь тебя видеть! – воскликнула Габби и бросилась к подруге.

– Я тоже рада, дорогая, – сказала Мари. – Но куда ты идешь в таком виде? Твой капитан Стоун, наверно, сражается с англичанами у канала Родригес?

– Роб умер, – сказала Габби, и голос ее дрогнул. – Я вернулась к своему мужу, а он сейчас воюет вместе с генералом Джексоном.

– Вот оно что! Я как раз гадала, нашел тебя муж или нет. Жан сказал мне, что он приезжал на Баратарию и искал тебя. Так, значит, все хорошо? – спросила она, сразу отметив блестящие глаза и покрасневшие щеки Габби.

– Я... да, я думаю, что все хорошо. Но скажи мне куда ты едешь и что вообще делаешь в Новом Орлеане?

Я провела здесь несколько недель и помогала сестре, у которой родился ребенок. А теперь я войска к Жану.

Похоже было, что молитвы Габби были услышаны – Она могла добраться до поля боя, помочь друзьям с Баратарии и одновременно разыскать Филиппа.

Возьми меня с собой, Мари, – попросила она вне себя от волнения. – Я могу делать то же, что и ты, и я так многим обязана тебе и Жану. Я хочу отплатить вам предложив свою помощь.

Она посмотрела на нее с сомнением.

А что скажет твой муж? Он ведь нарочно оставил тебя здесь, чтобы ты была в безопасности.

Я не видела Филиппа больше двух недель, – жалобно сказала Габби. – Может быть, его уже нет в живых. Но, что бы ни было, я не могу сидеть сложа руки и ничего не делать. Если ты не возьмешь меня, я доберусь сама.

Иари достаточно хорошо знала Габби и, подумав решила взять ее с собой. Не то она в самом деле в одиночку отправится в зону боевых действий и может оказаться в большей опасности, чем если будет с друзьями.

Залезай, – сказала она. – Жан будет рад твоей помощи.

Через короткое время они выехали из города и направились в сторону канала Родригес. По дороге Габби рассказала Мари все, что с ней произошло за это время – Мари слушала взволнованно.

Может быть, все сложилось к лучшему, дорогая – сказала Мари, когда Габби рассказала ей о смерти Роба. – Для меня очевидно, что ты счастлива с мужем.

Они ехали по дороге, пока было можно, потом въехали на край поля, и Мари спрыгнула.

– Отсюда мы пойдем пешком, – сказала она. Женщины шли полем, пока не увидели большую пушку. Метрах в ста от нее стоял огромный дуб, в тени которого отдыхал Лафит. Заметив его, Мари со всех ног бросилась к нему.