Карин Монк - Уступить искушению

Арман неподвижно стоял на пороге, небрежно прислонившись к дверному косяку; позади него маячили двое охранников. Выражение его лица было спокойным, даже скучающим, словно ничего другого он и не ожидал увидеть.

— Дорогой инспектор, думаю, вам следует ее отпустить.

Никола медленно отошел в сторону, и Жаклин смогла наконец запахнуть разорванное на груди платье. Ее сердце изнывало от любви и страха. Теперь они оба в ловушке. Армана все-таки схватили, и скоро их казнят…

— Похоже, Сент-Джеймс, вы в моих руках, — торжествующе произнес Никола, приводя в порядок одежду.

Арман пожал плечами:

— Похоже, Бурдон, вы так и не смогли побороть своей страсти к мадемуазель де Ламбер.

Никола повернулся к охранникам:

— Где вы его обнаружили?

— Да вот, подошел к нам, сказал, что он — Черный Принц, которого все ищут, — объяснил солдат. — Мы решили, что он сумасшедший, но этот тип настаивал, а потом захотел увидеть вас…

Жаклин с недоумением посмотрела на Армана. Почему он повел себя так странно?

— Удивительно устроен человек, не правда ли? — заметил Арман с улыбкой. — Всех мужчин, женщин и даже детей, приезжающих в Кале, подозревают в том, что каждый из них — Черный Принц, а когда прихожу я, мне никто не верит. Знаете, это даже как-то оскорбительно.

— Ерунда. — Охранник гордо выпятил грудь. — Главное, что вас схватили.

— Схватили? — переспросил Арман, словно только что узнал об этом.

— А как, по-вашему, это называется? — язвительно спросил Никола.

— Я пришел добровольно и хотел бы заключить с вами соглашение.

— Какое именно?

— Очень простое. Я обменяю одну жизнь на другую. — Арман поправил галстук.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я предлагаю свою жизнь в обмен на жизнь мадемуазель де Ламбер. Мы можем вместе придумать какую-нибудь сказку о моей поимке для Комитета национальной безопасности, — великодушно предложил он.

Никола рассмеялся:

— Сент-Джеймс, скажите мне, почему вы так печетесь о мадемуазель де Ламбер?

Арман пожал плечами:

— Я не привык оставлять работу незаконченной, особенно учитывая то, сколько сил затрачено на ее первое освобождение. Тогда, в гриме, я был просто великолепен.

— Какое благородство! — усмехнулся Никола. — Но я не заинтересован в зашем предложении и представлю трибуналу вас обоих. Заприте его в камере, — приказал он охранникам.

Те даже не пошевелились.

— Ну, кому я говорю! — зарычал Никола. Охранники продолжали неподвижно стоять на месте. Арман с полным равнодушием смахнул невидимую пылинку со своего рукава.

— Вы должны извинить их за то, что они не выполняют ваш приказ, но дело в том, что эти люди работают на меня. — После столь неожиданного заявления, он обратился к пленнице: — Мадемуазель, будьте так любезны, покиньте вашу камеру.

Некоторое время Жаклин нерешительно смотрела на охранников, и лишь когда Эндрю подмигнул ей, она бросилась к кровати, достала из-под подушки нож и взяла свой плащ.

— Как вы думаете, это оружие предназначалось для вас? — поинтересовался Арман.

— Охрана! — закричал Бурдон в полную силу своих легких. — Охрана!

Шестеро солдат ворвались в здание тюрьмы и подбежали к камере Жаклин.

— Немедленно арестуйте их всех, — приказал Никола. Охранники, остановившись, стали переглядываться; на лицах у некоторых появилась улыбка.

— К сожалению, — с иронией произнес Арман, — они тоже работают на меня, а ваши люди временно освобождены от выполнения своих обязанностей.

— Смейтесь сколько угодно; вы все равно не сможете покинуть Кале, месье Сент-Джеймс, — холодно произнес Никола.

— Инспектор Бурдон, наши с вами встречи раз от раза становятся все непредсказуемее. — Арман вздохнул, затем сделал знак стоявшим за ним солдатам. — Простите, но мне придется связать вас, чтобы предотвратить возможную попытку преследовать меня.

— В следующий раз я убью вас обоих, — прорычал Никола, но в это время ему засунули в рот кляп.

— Прощайте, инспектор. — Арман картинно взмахнул рукой. — Надеюсь, вы сможете объяснить своему начальству, каким образом мадемуазель де Ламбер удалось бежать в очередной раз. — С этими словами он вышел из камеры и запер дверь на ключ.

Жаклин ждала его, стоя рядом с переодетыми в форму национальных гвардейцев матросами с «Анжелики». Подойдя к ней, Арман тихо прошептал:

— Я приехал, чтобы увезти тебя домой.

В этот момент ее нож выскользнул и со звоном упал на пол. Арман нагнулся и поднял его.

— Послушайте, мадемуазель: я инспектор Гарнье. Меня прислал Комитет национальной безопасности, чтобы сопроводить вас в Париж. Вы поняли?

Прислушиваясь к крикам разъяренной толпы снаружи, Жаклин кивнула.

— Сейчас мы выйдем на улицу. Вы должны вести себя как женщина, обреченная на казнь.

— Да, — ответила она хриплым голосом.

— Хорошо, — сказал Арман. — А это я забираю. — Он взял из ее руки нож и засунул его за голенище своего сапога.

Когда Арман сделал знак рукой, охранники немедленно обступили Жаклин плотным кольцом. На улице их уже ждали мужчины и женщины, дети; некоторые держали факелы, у других были палки и ножи.

— Куда везут эту суку? На гильотину ее! Убить на месте! — раздались возбужденные крики.

Арман поднял руку, призывая всех к порядку.

— Мое имя инспектор Гарнье, Комитет национальной безопасности прислал меня, чтобы забрать заключенную у инспектора Бурдона, — громко произнес он в наступившей тишине. — Ее отвезут в Париж и казнят за преступления против Республики. — Его голос звучал отчетливо и уверенно. — Каждый, кто попытается помешать правосудию, будет объявлен предателем и также казнен. — Он сжал руку в кулак и прокричал: — Свобода, равенство, братство или смерть!

— Свобода, равенство, братство или смерть! На гильотину ее! — вторила ему толпа.

Арман жестом приказал своим людям двигаться к лошадям, и вскоре они уже не спеша пробирались сквозь толпу. Люди кричали, смеялись, пели и танцевали, радуясь тому, что предательница скоро будет казнена.

Примерно полчаса они ехали по дороге, ведущей в Париж, и лишь когда последняя группа сопровождавших их горожан повернула назад, Арман свернул с дороги и направился к побережью.

Сердце Жаклин радостно забилось, когда она увидела «Анжелику», стоявшую недалеко от берега. Арман отдавал последние приказания своим людям. Большая лодка, спрятанная в прибрежных камнях, теперь покачивалась на волнах у самого берега.

Подойдя к одному из матросов, Арман спросил:

— А где мальчишка, черт побери?

— Должен быть здесь, — ответил тот. — Он сказал, что присмотрит за лодкой.

— Немедленно отвезите мадемуазель де Ламбер на корабль, а потом пришлите кого-нибудь сюда. Шевелитесь.