Линда Миллер - Укрощение Шарлотты (Гаремные страсти)

Мистер Треваррен вздохнул. По его лицу, ранее безразличному, пробежала тень смутного беспокойства, как будто появление девушки стало для него неприятной обузой.

— Ну хорошо, — сдался он, — как же вас зовут?

Шарлотта была поражена таким недружелюбием, но решила, что не позволит ему заметить это. Она выпрямилась, насколько позволяло одеяло, и взглянула на него.

— Этого я вам не скажу, — ответила она. — Ну как? Нравится вам, когда с вами говорят в таком же грубом тоне?

Патрик потер шею точно так же, как это делал ее отец, когда мачеха Лидия выводила его из себя, и, неожиданно вскочив со стула, взял ее за плечи и поставил на ноги.

— Сейчас не время разыгрывать из себя школьницу, — сердито выпалил он, глядя на нее сверху вниз.

В тот момент, когда он ослабил хватку, колени Шарлотты, к ее величайшему унижению, подогнулись и она чуть не упала.

Тихо выругавшись. Патрик подхватил ее, осторожно отнес к кровати и с некоторой неловкостью опустил на постель. Она почти утонула в мягкой перине.

Шарлотта пришла в себя и широко открыла глаза. Сотни раз она прокручивала в своем воображении подобного рода сцену, но пережить такое в реальности оказалось совсем другим делом.

Манеры Патрика немного смягчились, но его рост и сила все еще подавляли. Он наклонился над Шарлоттой, опираясь руками на кровать, и улыбнулся.

— Я не собираюсь обидеть вас. — Голос у него был низкий и завораживающий. — Ну, теперь, может, вы все-таки скажете, как вас зовут?

Кровь разнесла вино по всему телу, проникнув в каждую клеточку. Страх отступил перед навалившейся усталостью, и она не стесняясь зевнула.

— Афродита, — произнесла она, — дочь Зевса.

Представив своего отца стоящим в тоге на вершине своего персонального Олимпа над Пугетским проливом и величественно взирающим на простых смертных, она рассмеялась.

— Помните о молниях, которыми Зевс поражает своих врагов, — предупредила она Патрика, внезапно посерьезнев. — Если мой отец узнает о недостойном обращении со мной, он будет вне себя от ярости.

Патрик устало вздохнул и отпрянул от Шарлотты.

— Нет смысла говорить с вами сейчас. Вам необходимо как следует выспаться, маленькая богиня.

Девушка натянула одеяло до подбородка и впилась в Патрика нервным взглядом.

— Вы не осмелитесь взять меня силой.

Он улыбнулся, и Шарлотта, вспыхнув, покраснела.

— Будьте спокойны, дорогая, избалованные богатые дочки не в моем вкусе.

— Избалованные?

Шарлотта попыталась сесть, чтобы выразить неистовый протест, но у нее просто не хватило на это сил. Она упала на постель, закрыла глаза и провалилась в сон.

Патрик послал матроса за Кохраном, который тут же явился, неся таз с теплой водой, какие-то мази и кучу чистых тряпок. Старпом долго смотрел на девушку, затем покачал головой.

— Бедная крошка. Боюсь, ей пришлось много испытать в последние несколько дней.

Патрик посмотрел на ее грязное бледное лицо. Спутанные волосы цвета кленового сиропа, несомненно, заблестят, если их хорошенько вымыть и расчесать.

— Что ты имеешь в виду, говоря «испытать»? — требовательно спросил он.

Патрик злился на Кохрана, как будто именно старший помощник так «испытывал» ее, но он ничего не мог с собой поделать. Кохран улыбнулся, поставил все принесенное на столик рядом с кроватью Патрика.

— Я имел в виду ее целомудрие. Похитители не станут снижать цену своей добычи, воспользовавшись ее прелестями, хотя Бог знает, может быть, они и пытались.

Патрик с трудом проглотил комок, подступивший к горлу. Он почувствовал облегчение, и в то же самое время, по совершенно необъяснимой причине, ему захотелось схватить своего друга за ворот и размазать по стенке. Усилием воли он подавил поднимающееся раздражение.

— Она не хочет назвать свое имя.

— Возможно, считает, что вы не лучше тех головорезов, которые схватили ее на базаре, — пожал плечами Кохран. — Потому, наверное, и упрямится.

— Да, возможно, — неохотно согласился Патрик.

Упрямица зашевелилась во сне, повернулась на бок и тихонько застонала от боли, причиненной этим движением. Патрик гневно стиснул зубы.

— Они неплохо поработали, — прокомментировал тихим голосом Кохран, проследив цепочку черных и синих пятен на ее обнаженной руке. — Может быть, сюда лучше прислать Несса, чтобы он ее осмотрел и перевязал раны?

— Я сам за ней присмотрю. — Патрик со смущением заметил, что в горячке незаслуженно обидел друга, и постарался не выдать своих эмоций. — Мы выясним, кто она, довольно быстро. Думаю, она из Сиэтла или его окрестностей, так что скоро отправим ее домой.

— Да… — с запинкой согласился Кохран. — Помните только, что у некоторых людей довольно странное представление о ситуациях, подобных этой.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

Кохран был уже у двери, но остановился и, взявшись одной рукой за щеколду, обернулся к Треваррену.

— Несмотря на то, была ли молодая леди… э-э… лишена невинности или нет, многие папы и мамы посчитают, что раз она была предметом купли-продажи, то это бросает тень на всю семью. И найдется немало людей, которые откажутся принять такую леди обратно в родное гнездо.

Глядя на безымянное создание, Патрик вдруг увидел не взрослую девушку, а девочку, которую он спас, сняв с высокой мачты много лет назад. У него защемило сердце, когда он представил, как ее с презрением оттолкнут те, кто должен любить и охранять.

— Ты можешь идти, — с горечью произнес он и услышал, как захлопнулась дверь за Кохраном.

С нежностью, какой не испытывал с десятилетнего возраста, когда его собаку задавила карета и он на руках принес бедного спаниеля домой, Патрик осторожно откинул одеяло. Сначала он смыл грязь, а затем обработал бренди самые большие ссадины. Несколько раз девушка вздрагивала, но не проснулась даже тогда, когда, взяв на руки, он исхитрился одеть ее в одну из своих рубашек.

Некоторое время Патрик наблюдал за спящей, невольно испытывая жалость и сочувствие к израненной девушке. Чуть погодя он прикрутил фитиль лампы, оставив самый слабый свет, и вышел на палубу проверить, все ли в порядке на корабле.

Когда он вернулся, его милая гостья спала, повернувшись на бок. Она сбросила с себя покрывало, обнажив длинные красивые ноги.

Патрик сел на краешек кровати, скинул ботинки, брюки, стащил через голову рубашку и бросил все на спинку стула, после чего аккуратно пристроился на той части кровати, которая примыкала к противоположной стене, потянулся и, громко зевнув, лег спиной к бедной девушке. Она что-то неразборчиво пробормотала во сне, повернулась и неожиданно положила ладонь на правую ягодицу Патрика.

Патрик не успел еще опомниться, как его пенис уподобился грот-мачте. Он смачно выругался и с некоторой неохотой отодвинулся так, чтобы она не смогла дотянуться до него. Однако прошло еще несколько часов, прежде чем он смог уснуть.