Констанс О`Бэньон - Обвенчанные дважды

Но ведь ее похитили, и Сафат знал об этом! Почему же он никому ничего не сказал? Мэллори смотрела на своих родителей, и они казались ей совсем чужими. С какой стати было ожидать от них теплого приема? Уж она-то должна была догадаться об этом, ведь она испытывала на себе их равнодушие столько лет.

— Я все представляла тебя маленькой девочкой, пока однажды не вошла в спальную, где висела твоя одежда, — сказала мать. — А ты довольно хорошенькая.

Отец оглядел ее с ног до головы.

— А уж эти чертовы рыжие волосы! — поделился он наблюдениями с матерью. — В вашем роду они передаются из поколения в поколение.

Ни отец, ни мать даже не сделали движения, чтобы прикоснуться к ней, ни одним жестом не выразили любви.

Мэллори хотелось убежать подальше от этих людей. В этот момент она осознала, что кузина Фиби всю свою жизнь охраняла ее от их равнодушия. Они были даже более черствы, чем она ожидала.

Но разве теперь это имело значение? За последние недели Мэллори довелось столкнуться и не с такими испытаниями, перенесет и это.

— Разве Сафат не говорил вам, что я была похищена? — задала Мэллори вопрос, ответ на который ей надо было знать во что бы то ни стало.

— Он нес какую-то чушь о похищении, о врагах, проникших в наш сад, — все так же бесстрастно ответила леди Джулия. — Но он всегда все преувеличивает, и мы ему не поверили.

Голос лорда Тайлера звучал жестко, в его словах чувствовался скрытый намек:

— Не вздумай кому-нибудь рассказывать эти бредни о похищении, Мэллори. Никто тебе здесь не поверит. Мы ведем очень важную работу, и нам ни в коем случае нельзя вступать в конфликт с местными властями.

Мать попробовала выражаться более дипломатично:

— Туземцы не посмели бы прикоснуться к англичанке. С твоей стороны разумнее будет сказать, что ты почувствовала тоску по родине, а потому вернулась в Англию.

Мэллори была слишком взбешена, чтобы дать волю слезам. Она не знала этих людей, и было очевидно, что и они не жаждут узнать ее.

— В любом случае я не намерена оставаться здесь, — сказала она. — Я решила возвратиться в Англию.

— Мудрое решение, — тут же закивал головой отец. — Здесь не место молодой девушке на выданье. Нам ни за что не найти тебе подходящего жениха в Египте.

Мэллори почувствовала такую усталость, словно на нее навалились все пески пустыни.

— С вашего позволения, я пойду к себе. Мне хочется только одного: принять ванну и улечься в постель.

Но мать преградила ей дорогу.

— Нет, до чего же она хороша! А ведь в детстве была такой дурнушкой! Кто бы мог подумать, что ты так выправишься!

— Между прочим, глаза у нее мои. В нашем роду все такие, — произнес отец, внимательнее вглядываясь в лицо дочери.

— Если позволите, я хотела бы пожелать вам спокойной ночи. Постараюсь не вторгаться в вашу жизнь дольше, чем это будет необходимо.

После того как Мэллори вышла, родители обменялись недоуменными взглядами.

— Фиби следовало уделять больше внимания ее манерам, — заключила мать. — Она производит впечатление довольно бездушной особы, не так ли?

Приняв ванну, Мэллори скользнула в постель и стала обдумывать план отъезда. На следующий день она отправится в долгое путешествие вниз по Нилу, чтобы сесть на первый же корабль, идущий на родину. Она поедет к кузине Фиби и узнает, нельзя ли ей остаться жить вместе с ней.

Приезд в Египет, конечно же, был ошибкой с ее стороны. Потом нахлынули воспоминания о Майкле, и она зарылась лицом в подушку, оросив ее горькими слезами. Останься Мэллори в Англии, она никогда бы не полюбила человека, не отвечающего взаимностью.

Девушка заснула, сжимая кольцо с печаткой, которое Майкл надел ей на палец, когда они вместе стояли перед имамом. Это было все, что осталось о нем на память. Кольцо с печаткой принадлежит ей, и она никогда с ним не расстанется.

Ранним утром Мэллори надела серое дорожное платье. Подсчитав оставшиеся деньги, она тяжело вздохнула. На дорогу до Англии хватит, но вряд ли после морского путешествия останется хоть что-то, чтобы оплатить место в дилижансе до дома кузины Фиби. Придется наступить на горло собственной гордости и попросить денег у отца.

Мэллори не ожидала, что ее родители поднимаются так рано. Оба уже завтракали, когда она вошла в столовую.

— Доброе утро, Мэллори, — поздоровалась мать и указала на стул рядом с собой. — Я рада, что мы можем побыть вместе. Ты позавтракаешь с нами?

— Да, спасибо.

Леди Джулия положила в тарелку густой овсянки и передала ее Мэллори.

— Что за ужасное платье ты надела? Наверное, это тебе Фиби подобрала. Она никогда ничего не смыслила в моде.

Критика в адрес кузины разозлила Мэллори.

— Кузина Фиби очень неплохо вела хозяйство на те деньги, которые вы ей соизволили выделить.

Лорд Тайлер, проглотив кофе, повернулся к супруге.

— Видишь, как неуважительно ведет себя твоя дочь? Говорил я тебе, ее надо определить в школу на полный пансион, но ты настояла на том, чтобы ее воспитанием занялась твоя двоюродная сестра. Мэллори вскочила с места, вздернув подбородок.

— Сегодня я уезжаю. К сожалению, у меня финансовые затруднения, и хотя мне крайне неприятно просить у вас денег, у меня нет выбора.

Отец съежился. Было видно, что ему неудобно перед дочерью. Подняв голову, он виновато взглянул на нее.

— Есть люди, которым попросту нельзя обзаводиться детьми, Мэллори. Знаю, что мы были не самыми лучшими родителями, но у нас была своя жизнь, а тебе в ней просто не нашлось места.

Мэллори покачала головой.

— Мне нет до вас обоих никакого дела, и я не пытаюсь заставить вас относиться ко мне, как к близкому человеку. Я хочу лишь одного — уехать. С вашего позволения Сафат довезет меня до порта.

— Я сейчас принесу деньги, — смущенно пробормотал отец, вставая из-за стола.

Когда он вышел, Мэллори заговорила с матерью:

— Прошу извинить меня за неудобства, которые я вам доставила. Уверяю, что никогда больше не побеспокою вас.

Мать подошла к Мэллори, но не прикоснулась к ней.

— Мне приходится сожалеть о многом в моей жизни. Сожалею и о том, что никогда не знала собственной дочери, — произнесла она, передернув плечами. — Если бы вместо тебя у нас родился сын, о котором всегда мечтал отец, все сложилось бы по-другому. Тебе не понять, как мужчина может гордиться сыном. Ему так приятно хвалиться его успехами и…

— Я все понимаю, — ответила Мэллори, намереваясь выйти из столовой. — Мне всегда было известно, сколько разочарований я вам принесла.

— Тебе не хотелось бы, чтобы мы проводили тебя в порт? — спросила мать, будто желая хоть чем-то загладить вину.

— Нет! Я предпочла бы отправиться туда сама.

— Нас с отцом осудят, если мы позволим тебе ехать без провожатого.