Мэгги Осборн - Невесты песчаных прерий

— А он?..

— Он ее любит, только еще не знает об этом. Или не сознается даже себе.

— Да откуда тебе это известно? — возмутилась Августа.

Кора хихикнула:

— У меня всегда было чутье насчет отношений между мужчинами и женщинами.

Августа невольно покраснела, вспомнив, что Кора догадалась о ее чувствах к Уэббу Коуту еще до того, как она осмелилась признаться в этом себе самой.

— Я была так глупа, — услышала она свое признание. — У меня было достаточно времени, пока я поправлялась после побоев Иглстона. — Августа глубоко вздохнула и вдруг сказала то, что еще недавно казалось ей совершенно невероятным: — Ты была права. Я люблю Уэбба Коута.

Она услышала, как Кора от удивления шумно втянула в себя воздух, но небо не упало на землю и земля не разверзлась от ужасного признания: наследница рода Бондов полюбила индейца-полукровку.

— Я думаю, что и он меня любит. Я ждала удобного случая сказать ему, что если я ему еще нужна, то мы… ну, мы как-нибудь уладим это дело. Не важно, что у него нет ни гроша за душой. Мне все равно. Мне просто нужно быть с ним вместе.

— О Боже мой! — пробормотала Кора и снова вздохнула. — Разве вам никто не сказал? Этот секрет всем уже известен, и я была уверена, что кто-нибудь непременно расскажет вам об этом.

— Расскажет мне о чем?

— Об Уэббе и Мем Грант.

— Уэбб и Мем?

Лицо Августы побелело, когда Кора рассказала, что Уэбб и Мем теперь считают себя мужем и женой. Она сидела окаменев, пока Кора рассказывала всю эту историю. Потом с трудом поднялась на ноги. Не сказав ни слова и не утирая слез, которые текли по ее щекам, она побрела к своей палатке.

Значит, Уэбб оказался английским пэром. Он богатый человек. Получил образование в Европе. Он владеет домами в Девоншире, в Лондоне и в Риме. А она была просто дурой. Не смогла увидеть в нем человека. Но Мем смотрела на все ясным взглядом. И теперь получила то, что могла бы получить она, Августа.

Августа уставилась на потолок своей палатки, а слезы все текли по ее щекам, орошая волосы и грудь. Она могла стать графиней, а вместо этого выйдет замуж за незнакомца с фермерским именем. Она оттолкнула от себя ту сказочную жизнь, для которой была рождена, потому что Бойды, как она считала, не могут унизиться до того, чтобы полюбить дикаря. Какой слепой пустышкой она оказалась! Она сомневалась, знает ли он, что такое скатерть. И это тот человек, который обедал в высшем обществе Европы.

И теперь, когда Августа призналась в любви к нему, теперь, когда ей уже совершенно безразлично, что об этом могут подумать другие, оказалось — слишком поздно. Он презирал ее, а полюбил Мем.

— Прощай, моя любовь, мой дикий лорд Олбани. Я никогда тебя не забуду.

Его бронзовое лицо и черные глаза навсегда запечатлятся в ее памяти и сердце — ее первая и единственная любовь. Она вспомнила, как Уэбб» ласкал ее и целовал при свете луны, вспомнила те ощущения и страстное желание, которых она никогда больше не сможет испытать.

— О, мой любимый, я буду тосковать по тебе каждый раз, когда мой муж будет прикасаться ко мне. Рыдая, Августа уткнулась лицом в подушку.

Из дневника.

Сентябрь 1852 года.

Августа подарила нам сервиз своей матери в качестве свадебного подарка и пожелала долгой и счастливой совместной жизни. Все очень изменились во время этого тяжелого путешествия. Я плакала сегодня, осознав, как сильно мне будет не хватать этих отважных женщин, когда мы расстанемся через три недели. Мы так далеко отъехали. Я молю Бога, чтобы мы смогли закончить этот последний отрезок пути без неприятных происшествий.

Мем Грант, леди Олбани.

Коуди стоял на скалистом обрыве, глядя вниз, на стремительные воды широкой Колумбии.

Было три варианта пути, чтобы преодолеть оставшиеся девяносто миль до долины Вилламет и Кламат-Фоллс.

Можно нанять паром, чтобы спуститься вниз по течению бурной Колумбии. Но несчастные случаи — обычное явление при сплаве. Более того, за паром нужно заплатить грабительскую цену, а Коуди подозревал, что некоторые из невест исчерпали свой денежный лимит.

Они могли оставить фургоны и нанять индейцев, чтобы переправиться вниз по реке на каноэ, что также было довольно опасным предприятием, зато не столь дорогим, как паром. Третий вариант: приказать Геку Келзи разобрать фургоны и соорудить плоты из них. Это сократит расходы, но не уменьшит опасности.

Впрочем, имелся и четвертый вариант: он может выбрать путь через скалистые Каскадные горы по дороге Барлоу-Толл вокруг Маунт-Худ. Слово «дорога» — в высшей степени неточное обозначение для подобных коммуникаций. Тропа представляла собой едва заметную колею, пролегающую через грубую вырубку с пнями, огромными камнями и устрашающими склонами. Для таких изможденных путешественников, какими стали его невесты, — выбор не из лучших.

Ни один из вариантов не был достаточно хорош. Кругом возникали опасности, непреодолимые трудности.

— Мне надо поговорить с тобой! Тон говорившей удивил Коуди, он повернулся и увидел Уну Норрис. Он не слышал, как она подошла.

— Мисс Норрис, я неоднократно говорил вам, что общаться со мной надо через свою представительницу.

Все женщины очень переменились за время путешествия. Перрин, несмотря на то, что большинство невест сторонились ее, ходила с высоко поднятой головой, и в каждом ее жесте чувствовались достоинство и уверенность в себе. Августа никогда не относилась к тем, к кому Коуди питал симпатию, но она повзрослела и стала умелой хозяйкой. В ожидании мужа Кора буквально расцвела. Хильда и Сара обменивались опытом, запасами провизии, ни от кого не таились ни в чем. Тия и Бути теперь тоже мало походили на тех мечтательных ветрениц, какими были в начале путешествия. А Мем удивила всех, превратившись в настоящую красавицу. Все стали более искренними и уверенными в себе.

Эти отважные женщины сумеют покорить Орегон, они отдадут свой труд и свои сердца будущему штата. И сделают это по доброй воле — искренне и до конца.

Все, кроме Уны Норрис. Уна Норрис отправилась в путешествие хорошенькой, кокетливой девушкой, а закончит его язвительной, разъяренной гарпией. Коуди заглянул в ее белесые глаза и вспомнил бешеную собаку, которую пристрелил в Дакоте.

— Мы уже почти приехали! — Уна выплевывала слова, как будто винила его в чем-то.

Костлявые пальцы вцепились в складки юбки. Яд, кипевший у нее внутри, делал ее на десять лет старше. Увы, путешествие не сделало ее сильнее, оно лишило ее молодости и уверенности в себе.

— Верно, — сказал Коуди, стараясь внести успокоительную нотку в тон их беседы.

Подняв голову, он бросил взгляд в направлении фургонов, ища глазами Сару, на руки которой он мог бы передать Уну. Он сразу же увидел ее за фургонами.