Натали Питерс - Опасное окружение

– Да, да. Ты знаешь, Элиза, я не думаю, что Франция будет для него подходящей страной, когда он повзрослеет. Я был на западе, у Тихого океана. Там чудные места. Мы найдем местечко в горах, там, где не слишком много индейцев….

– Гарт, а как же Хайлендс?

– Хайлендс мы сохраним за собой. Может, Стефан захочет там обосноваться, когда вырастет, а может, и один из его братьев.

Мы направились к замку. Одной рукой Гарт держал поводья, а другой придерживал мальчика.

– У него будет много братьев. Шесть или семь. И несколько сестер, чтобы было кого дразнить и мучить.

– Неужели? – спросила я. – А я уже ничего не могу сказать по этому поводу?

Гарт улыбнулся.

– Ты вполне в состоянии основать династию, Элиза. Мне увезти вас обоих прямо сейчас? Как ты хочешь?

– Нет. Лучше, чтобы все было по-людски. Я приведу тебя в дом и представлю семье… снова. Не думаю, что тебе удастся уговорить дядю Тео отдать тебе своего внучатого племянника. Они обожают друг друга.

– Он может приехать в гости, – великодушно заметил Гарт. – Места всем хватит.

– Тебе придется построить очень большой дом, – сказала я, – чтобы вместить десять детей и легион родственников.

– Любой, какой пожелаешь, – махнул рукой Гарт. – Пятьдесят комнат? Сто? Кстати, с удовольствием встречусь с Филиппом. Может быть, он захочет переехать в Америку с нами? Мы найдем ему жену, крепкую креольскую девушку. Мне жаль Оноре. Он был славным малым. Немного вспыльчивый, конечно, как и его сестра, но с добрым сердцем.

Я чуть не споткнулась, удивленно уставившись на Гарта.

– Где… Откуда ты знаешь про Оноре?

– О, твой дядя Тео – прекрасный респондент. Я знаю обо всем. О руке Филиппа, о том, как хорошо поладили между собой Саванна и Франсуаза, о замужестве Саванны, и только об одном он мне не написал – вот об этом парнишке. Вот она, месть Лесконфлеров.

– Вот как! – Я почувствовала, что краснею от злости. – Все… Какое двуличие! Какие вы все мужчины бессовестные! Как вы посмели вступить в сговор против меня? Как вы смели!

Он обнял меня, засмеявшись.

– О, все мужчины – злодеи! Теперь я все понимаю. Портрет Дианы, полагаю, занял почетное место в твоей спальне?

Гарт засмеялся и кивнул.

– Странные взгляды, разговоры все утро, рассуждения на тему о том, что у Этьена должен быть отец. Даже Этьен, и тот убежденно говорил, что сегодня приезжает папа! Они ждали тебя? Все знали, кроме меня. Ну конечно, – ахнула я, – у тебя ведь с собой нет ни сумки, ни даже кошелька! Лжец! Ну да, конечно, Лондон…

Я не знала, смеяться мне или плакать, но Гарт не дал мне времени на размышление, он просто поцеловал.

– Не удивлюсь, если по возвращении нас будет ждать священник, – сказал он нежно между поцелуями. – Я сказал дяде Тео, что не отвечаю за себя, если мы не поженимся как можно быстрее. Представь, что будет за позор, если брат у Этьена будет зачат вне брачных уз.

– О, ты такой нехороший, – упрекнула я Гарта, прижавшись к нему и наслаждаясь знакомой твердостью его тела, его новой нежностью. Он изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз. Гарт Мак-Клелланд научился любить.

– Ты знаешь, – прошептал он, – мы можем как-то отвлечь ребенка, а сами…

Я кивнула в сторону Этьена и лошади, которые быстро удалялись.

– Похоже, он сам решил удалиться, – сказала я.

– Папа! Мама! Смотрите! – Подпрыгивая в седле, наш сын махал нам рукой. – Без рук!

– Господи, – выдохнул Гарт, – когда я поймаю эту маленькую мартышку, я надеру ему задницу!

Бросившись следом, он схватил под уздцы коня, снял Этьена и подбросил его в небо. Этьен вскрикнул от удовольствия.

– Отлично, парень! Я вижу, ты любишь приключения?

Гарт посадил мальчика к себе на плечо и посмотрел на меня.

– Я научу тебя приключениям, а твоя мама научит тебя любви. Она в этом эксперт.

Гарт протянул мне руку. Я взяла ее и на миг прижала к своей щеке, стирая невесть откуда взявшуюся слезинку. Потом Гарт передал сына мне, сам взял поводья, и мы втроем вышли из сумеречного леса на яркое предвечернее солнце.

Органди – очень тонкая жесткая прозрачная шелковая ткань, выработанная мелкоузорчатым переплетением.

Людовик XIV (1638—1715) – французский король с 1643 года. Его правление считается расцветом французского абсолютизма. Легенда приписывает ему изречение: «Государство – это я».

Козлы – сиденье для кучера в передке экипажа.

Ты грубая скотина (фр.).