Дженна Питерсен - Искра страсти

– Мои родители, оба, умерли от чудовищной лихорадки, – чуть слышно проговорила она. Ее глаза рассказывали историю потери яснее, чем это могли выразить слова. – Зараза налетела неожиданно, и я даже не смогла попрощаться с ними. А потом, когда я наконец почувствовала себя человеком, мой муж… Человек, которого я любила, который был моей единственной опорой и был так заботлив… погиб от несчастного случая на охоте. И я потеряла все.

Тайлер перевел дыхание. Теперь вокруг него вместе с ароматом растекался жар ее тела. Лукас больше не мог скрывать от самого себя, что жар в крови – желание. И если она подойдет еще ближе, то тоже поймет это.

– И только когда меня пригласили в Общество помощи вдовам и сиротам и рассказали о его реальных задачах, о женщинах-агентах, я почувствовала, что обрела новую семью. – Она продолжала, а ее голос стал низким и хриплым. – Все это время я боролась, чтобы защитить подруг с помощью моих разработок, расшифровывая коды. Увы, мне не удалось помочь Эмили – моей лучшей подруге. Женщине, которая взяла меня к себе, когда я уже была не в силах влачить существование на то содержание, которое определил мне прямой наследник моего мужа.

Анастасия сделала еще шаг и подошла к нему почти вплотную. Тысячи мельчайших взрывов раскалили его кровь и растеклись по жилам, донося до каждого нервного окончания его знание этой женщины. Того самого знания женщины, которым мужчины владеют в течение тысячелетий. Мощный призыв пронзил его. Прижать ее к себе. Целовать, пока она не замолчит. Обозначить право на нее как на свою территорию.

Лукас едва сдерживался.

– Поэтому не смейте говорить мне, что я сидела в норке, – прошептала Анастасия. – Вы совсем меня не знаете.

Мир вокруг застыл, пока она стояла тут, так близко, что его дыхание шевелило волосы вокруг поднятого к нему лица.

Он не знал, что ответить. Да и она, суля по всему, тоже. Огонь в ее глазах потух, а лицо неистовой воительницы вновь стало лицом застенчивой вдовы. В глазах появилось удивление, когда она осознала, как близко друг к другу они стоят. И его изумило, что она не спешила отодвинуться.

Он шевельнул рукой и сжал ее в кулак, только чтобы не дать себе потянуться к ней и коснуться ее щеки кончиками пальцев. До звона в ушах ему захотелось кожей почувствовать шелк ее тела. Наконец Анастасия отступила. Ее изящное тело вздрогнуло, и она пробормотала:

– О, я… Простите меня.

Затем она в замешательстве вышла, оставив его одного.

Лукас потряс головой, чтобы полностью избавиться от наваждения. На смену пришло чувство пустоты, оттого что ее нет рядом.

Что это было? Он повернулся посмотреть в окно и восстановил дыхание. Самый интересный вопрос: как уберечься и не допустить, чтобы это повторилось вновь? Потому что такого рода необычный обмен мнениями может стать самым опасным препятствием для расследования. А расследование – превыше всего.

Так, и только так, должно быть.

Бал. Как она может ехать на бал? Анастасия стискивала в руке черный носовой платок. Карету качало, и она ударялась о ее стенки.

Отодвинув занавеску, она смотрела, как за окном проплывали огни города. Они подъезжали к дому, который хозяйка бала, леди Уэстфилд, наняла, когда пять лет назад скончался ее муж, а сын унаследовал титул. Анастасия приближалась к моменту, которого всеми силами избегала после смерти Гилберта.

О, разумеется, прошло достаточно времени, чтобы вновь выйти в свет. Гилберт умер пять лет назад. Но приглашение на танец Анастасия по-прежнему воспринимала как предательство. Кроме того, его смерть означала, что ничто для нее не станет как прежде, и поэтому Анастасия пыталась сберечь свою жизнь такой, какой она была в тот жуткий день. Она надела траур и никогда не снимала его. Она уединилась. Первые годы это была сплошная сердечная мука. Смерть мужа пробила такую огромную брешь в ее душе, что у нее не было никакого желания заполнять ее легкомысленными отношениями, свойственными светскому обществу и не приносившими ей никакого удовольствия.

А что теперь? Эмили и Мередит постоянно твердят, что она должна покончить с трауром. Анастасия не соглашалась, хотя подозревала, что ее подруги не так уж и не правы. Гилберт был единственным человеком, который мог ввести ее в зал, успокоить ее естественное волнение среди незнакомых людей. С ним она всегда чувствовала себя защищенной. В то время ее жизнь была простой и понятной. Она была женой Гилберта Уиттига.

Не стало его – и все рухнуло. И непонятно, как себя держать. Разумеется, она не могла зависеть от поддержки Лукаса Тайлера. Если она на чем-нибудь споткнется сегодня вечером, он будет тут как тут, чтобы посмеяться над ее промахом.

Лукас не поверил в ее готовность к оперативной работе… как и любой другой женщины. Только накануне он говорил про норку, про то, что Анастасия нерешительна, про угрозу их расследованию и их жизням. Она вспыхнула, вспомнив свою пылкую речь и выражение недоверия на его красивом лице.

Отлично, сегодняшний вечер – прекрасный шанс доказать ему обратное.

Анастасия встрепенулась, когда дверца открылась и появился лакей, протягивая руку, чтобы помочь ей выйти из экипажа. Колени задрожали, и она не могла заставить себя сдвинуться с места. Лакей ждал.

– Миледи? – наконец осмелился спросить он, наклоняя голову в замешательстве.

– Да-да, Томас. Я что-то замешкалась.

Загоняя внутрь страх, Анастасия соскользнула к дверце и позволила Томасу помочь ей спуститься на подножку. Выйдя, она поправила платье и взглянула на огромный дом. Она должна доказать Лукасу Тайлеру, что может это сделать.

Она должна доказать Чарли. Доказать леди М. Доказать Мередит и Эмили. Они верят в нее. Они убедятся, что абсолютно правы в отношении нее.

И прежде всего она должна доказать самой себе.

Незаметно она очутилась в толпе, проходящей через двери, а затем, чуть позже, в шумном бальном зале. Анастасия уже забыла, когда в последний раз была на таком приеме. Время от времени Общество помощи вдовам и сиротам устраивало благотворительные вечера, чтобы пополнить свой фонд. Тогда Мередит и Эмили были там в центре внимания. Анатасия обычно оставалась дома, занимаясь цифрами и обдумывая, каким образом увеличить число гостей. Собрания, которые она посещала, были всего лишь чаепитиями и дам сними завтраками. Редко когда на них присутствовало более двух десятков женщин.

По правде говоря, иногда и двадцати для нее было чересчур много. А теперь она стояла в зале, где находились сотни людей. Они смеялись, громко разговаривали, получая удовольствие от своих изысканных нарядов.

Анастасия, напротив, чувствовала себя несчастной, потерянной и слабой. Ей страшно хотелось вернуть свое обычное платье, надеть очки и погрузиться в свои занятия. Внутренний голос советовал развернуться и бежать назад к экипажу, поскольку она не готова к оперативной работе.