Мэри Рич - Буря в Колорадо (Отважный спаситель)

И когда его рот проделал обратный путь к ее губам, она поцеловала его жадно и требовательно. Она прогнулась, приподнявшись ему навстречу в неистовом порыве желания. Его пальцы скользнули вниз, прикоснулись к маленькому мягкому треугольнику, стали гладить шелковый холмик, пока все внутри у нее увлажнилось, стало жарким.

Его плоть напряглась, стала упругой и горячей. Он поднялся над ней, она вскинула руки, боясь, что он исчезнет, удерживала его за плечи. Одним движением он скинул сковывающую одежду и накрыл ее своим разгоряченным телом. Она застонала и раздвинула загорелые бедра. Ник осторожно провел рукой по нежной распаленной плоти и вошел в нее, достав до самых чувствительных глубин. Саманта закричала удивленно и сдавленно. Он поцеловал ее в губы, успокаивая. Но она продолжала двигаться, выскальзывая из-под него и оставаясь его пленницей. Она лежала, пронзенная им, тихо постанывая. Руки ее слегка трепетали, как крылья у пойманной птицы. Он проник языком в ее рот, нежно и медленно двигался в ней, осторожно, терпеливо и умело ласкал ее руками и губами до тех пор, пока она не вскинула горячие руки ему на ягодицы, осторожно погладила, удерживая его над собой. Ладони заскользили по спине, взлетели на плечи, обвили шею. Он погрузился в нее, движения его стали быстрее и резче. Она приподнялась навстречу ему. Вихрь потряс его тело. Он закричал. В его крике был восторг победы, радость обладания женщиной. Она его, она принадлежит только ему.

Ник проснулся в поту. Голова кружилась от желания. Ему было тесно в сдерживающей движения одежде. В дымке бледно-розового рассвета увидел девушку, спящую рядом с ним.

Проклятье! Это всего только сон!

«Я весь напряжен, как заборный столб».

Все еще находясь под властью своих ночных грез, уставился на Саманту, постепенно возвращаясь в реальность.

Девушка лежала на боку, повернувшись к нему лицом. Голова покоилась на вытянутой руке. Копна сияющих волос, словно огненная завеса, закрывала ее лицо и плечи. Серое ветхое одеяло прикрывало только спину, оставляя, словно напоказ, нежное, соблазнительное тело. Одна грудь лежала на его грубой мозолистой ладони, пальцы касались нежного розового соска. Затаив дыхание, он смотрел на прозрачную кожу с просвечивающими нежно-голубыми жилками. Ник замотал головой и застонал. Ее черные ресницы дрогнули, на щеках цвета слоновой кости пробился нежный румянец.

Он несколько мгновений смотрел на ее лицо, словно изучая. Затем наклонился и нежно прикоснулся губами к ее губам, сложенным в недовольной гримаске. Она вздохнула и облизала губы розовым язычком. Ник осторожно провел пальцем по подбородку, ямочке на щеке, пухлым ярким губам. Она нахмурилась и слегка приоткрыла рот. Он снова поцеловал ее, медленно провел кончиком языка по ее зубам и язычку. Он осторожно повернул ее и придвинул к своему разгоряченному телу. Поцелуи его становились все настойчивее и требовательнее. Он гладил и гладил грудь, ягодицы, бедра до тех пор, пока она вся не напряглась, вздрагивая от каждого его прикосновения.

Девушка удивленно распахнула глаза и встретилась с его взглядом. Целуя ее, он прошептал на ухо:

– Давай, котенок, расслабься слегка. Тебе это очень понравится, – он потерся губами о ее губы, как бы призывая подчиниться ему.

Саманта сузила глаза, яростно зарычала и крепко сомкнула свои острые белые зубки на его нижней губе, словно злая собачонка. На мгновение боль ослепила его. Ник дернул головой и отпрянул от девушки. Рот наполнился горячей соленой кровью. Лицо исказилось. Ему казалось, что боль пронизала все тело. Он рванулся к ней, полный яростной решимости, во что бы то ни стало, овладеть ей.

– Чертова женщина!

Она сжала кулак и стремительным молниеносным движением ударила его. Он, как пьяный, рухнул перед ней на колени, закрывая ладонью подбитый глаз. Она зашипела, словно разъяренная кошка, перекатилась на спину и ощетинилась.

– Убирайся от меня, вонючий козел! – выкрикнула она, подняла ногу и сильно ударила его в пах.

Согнувшись от боли, он откатился в сторону. Его затошнило, затрясло. Когда боль стала слегка слабеть, прекратились приступы тошноты, сотрясавшие его, с трудом поднялся на ноги.

– Чертова маленькая сучка! – заорал он и направился к ней, пошатываясь и потрясая в воздухе кулаком.

– Похотливое животное! – прошипела она сквозь зубы. Сверкая зелеными злыми глазами, стояла на краю их общей постели из сосновых веток.

– Иди, лучше изнасилуй свою мать! – выпалила она.

Ник продолжал красться к ней. Сделав еще один шаг, остановился, злобно сжав кулаки. Изнасиловать ее? Черт! Будь здесь Джефф, тот сейчас поизгалялся бы над Ником, сказав, что девчонка его изнасиловала. Так нежно Саманта приласкала Ника. Новый приступ боли потряс тело парня. Он упал на колени.

«О, Господи! Она сделала меня калекой на всю жизнь».

Девчонка, совершенно голая с надменным выражением лица, презрительно взирала на него сверху вниз.

– Тебе нужна хорошая вздрючка! – прорычал Ник.

– Только дотронься до меня и тут же пожалеешь об этом, а заодно и о том, что появился на свет, – нагнувшись, она взяла с земли в руки по приличному камню.

– Не посмеешь! – заорал Ник, поднимаясь.

– Так уж и не посмею! – огрызнулась она и замахнулась камнем величиной с его кулак. Камень со свистом пролетел над его головой. Ник успел пригнуться.

– Ха! Промахнулась! – язвительно заметил он.

– Не думаю.

Он выпрямился и даже не заметил, как она запустила в него вторым камнем. Булыжник сильно и звучно ударил ему по голове. У Ника зазвенело в ушах. Ему показалось, что череп раскололся надвое.

– Ты все-таки сделала это! Ну теперь, берегись! – промычал он, и, ничего не соображая, рванулся вперед.

Она нагнулась, схватила веревку, одеяло, презрительно взглянула на него последний раз, повернулась и стремительно побежала в лес, проворная, как испуганная олениха.

Ник зарычал и схватился за голову. Под пальцами быстро набухала приличная шишка.

– Черт возьми, никогда еще несколько поцелуев не стоили мне так дорого, – простонал он.

Голова болела, в паху ломило и жгло. Постанывая и чертыхаясь, он поплелся к ручью зализывать раны и прочистить мозги холодной водой. Встав на колени, зачерпнул в ладони ледяной воды и плеснул на рану. Ссадину защипало. Разобрав волосы пробором, потрогал увеличивающуюся шишку. По руке медленно потекло что-то липкое и теплое. Кровь! Он осторожно ощупал голову. Кровь текла сильно, но рана была не очень глубокой. С ним и не такое бывало. Но получить от девчонки!

– Где ты? – позвал он. – Иди сюда!

Никогда не подумал бы, что она еще девчонка и что так может постоять за себя. Ругается, как погонщик мулов. Дерется, как бешеная собака.