Пола Рид - Страстная и непокорная

Шаги за спиной отвлекли Грейс от ее рассеянных дум. Она оглянулась и увидела, что подошла Мату. Несколько секунд Мату бесстрастно смотрела на могилы, потом протянула руку, помогла Грейс встать и сделала жест, означавший Саран, приемную дочь Джайлза и Грейс. Затем пантомимой изобразила чтение.

— Мне надо помочь Саран с уроками? — спросила Грейс. Мату кивнула.

Вернувшись домой, Грейс первым делом открыла школу для всех детей на плантации, чтобы они научились хотя бы самому необходимому — читать и считать. Хотя Грейс отдавала себе отчет, что в Карибском море они едва ли сумеют применить свои знания. Повзрослев, они скорее всего не станут ни клерками, ни торговцами, но, в конце концов, эта плантация — их собственный уголок огромного мира. Вероятно, они смогут сделать не так уж много, чтобы изменить происходящее в этих местах, но здесь, на этом кусочке земли, все может случиться.

Грейс подошла к Саран, которая сидела на обитом гобеленом стуле в зале нижнего этажа. Малышка с помощью своей приемной матери училась английскому очень быстро и уже начинала читать. Забыв все ужасы, которые пережила в Гаване, она быстро привыкла к своим новым и таким необычным родителям. Грейс положила руку на головку Саран, девочка подняла на нее глаза и улыбнулась, горя желанием продемонстрировать свои последние достижения.

— Слушай, мама. — Ее палец аккуратно полз по словам в книжке. — Это черепаха. Я знаю про черепаху. Из нее вкусный суп.

— Так и есть, — согласилась Грейс. — Может быть, мы попросим дядю Джеффа, когда он приедет к нам в следующий раз, привезти нам черепаху. Тогда Кейя приготовит нам из нее суп.

Рука Грейс снова скользнула на живот. Саран была темнокожей дочерью ее сердца, но ребенок, который растет у нее внутри, скорее всего будет более светлокожим, чем она сама. Со временем он узнает, что не у каждого подростка с белой кожей и прямыми светлыми волосами есть сестра, кожа которой темна, как черное дерево, а черные, как ночь, волосы уложены тугими кольцами. Но Грейс будет оттягивать этот момент, сколько сможет.

— Этот урок — трудный, — заявила Саран.

— Она избаловалась, — послышался голос Сиатты, заглянувшей с заднего двора в распахнутое окно.

Грейс засмеялась:

— Глупая, что ты там стоишь? Заходи. Во дворе слишком жарко для женщины в твоем положении.

Сиатта легкомысленно махнула рукой, но предложение приняла. Она прошла через заднюю дверь, ступила в прохладу дома и облегченно вздохнула:

— Ты говорить, как мой муж. Все время про мой положение. — И она погладила свой круглый живот.

— Лично я собираюсь наслаждаться своим положением изо всех сил, — со смехом заявила Грейс. — Джайлз не позволяет мне и пальцем шевельнуть. Но как только эти дети родятся на свет, вот тут-то и начнется настоящая работа.

Сиатта тоже рассмеялась:

— Это точно.

— Но у моего-то… — чтобы не обидеть девочку, тут же добавила Грейс, — будет чудесная взрослая сестра. — И она притянула к себе Саран и крепко ее обняла. — И к тому же большой сильный отец, который сумеет его защитить. Или ее.

Сиатта снова погладила руками живот.

— Мой тоже не так плохо. Мы иметь хороший, свободный негр с широкий плечи.

— Только, боюсь, у Джавары в кармане не слишком густо, — со смехом вставила Грейс.

— В этот место у всех не густо в карман, но мы есть счастливый. А Джавара иметь кое-что, кроме деньги. — Сиатта закатила глаза и улыбнулась: — О, миа гранд-сеньор, о, миа гранд!

— Мама! — воскликнула Саран. — Она опять говорит по-испански.

— Твоя немного подождать, может, два-три года, — объяснила Сиатта, — и моя говорить с твоя по-английски об эти вещи.

— Нет-нет! — воскликнула Грейс. — Ей придется ждать куда дольше!

В заднюю дверь дома вошла Мату, в обеих руках она несла по грубой глиняной чашке. Тонкий фарфор давно продали.

— Моя уже говорить Мату. Моя больше не пить эта дрянь! — воскликнула Сиатта. — Она иметь вкус, как… — Женщина бросила быстрый взгляд на Саран и благоразумно придержала язык.

Мату фыркнула и протянула ей одну из чашек. Грейс отпустила Саран и взяла напиток.

— Что толку спорить! Все женщины-работницы пьют его, когда носят детей или когда у них маленькие неприятности.

Саран энергично закивала:

— Да, от этого чая у мамы будет здоровый сынок.

Грейс глубоко вздохнула и залпом выпила горький отвар. Его готовили из нескольких местных трав, и Мату клялась, что он приносит пользу беременным женщинам. Проглотив отвар, Грейс обратилась к Саран:

— А маленькую сестричку тебе не хочется?

— Хочу мальчика.

В парадную дверь вошел Джайлз с влажными волосами и в мокрой рубашке. Он умылся во дворе у насоса и сейчас выглядел необычайно свежим и сильным.

— Никто не сказал мне, что время пить чай, — заметил он.

— Твоя может выпить это, — тут же сказала Сиатта и протянула ему чашку с отваром, которую она все же взяла у Мату.

Джайлз рассмеялся и покачал головой:

— Меня мутит от одного только запаха. Грейс скорчила забавную рожицу.

— Попробовал бы ты это пить, когда и так тошнит от беременности!

Джайлз с улыбкой раскинул руки, и Саран тотчас же бросилась к нему.

— Как поживает самая красивая девочка на свете? — спросил он, нагнулся и потерся своим бледным носом о черный носик Саран. Грейс улыбнулась. Разумеется, Саран предпочла бы брата. Быть у папочки единственной маленькой принцессой — разве это не счастье? Сейчас уже трудно поверить, что сначала девочка сильно боялась Джайлза.

— Пошли, Саран, — позвала Сиатта. — Моя и Мату отвести тебя играть с другими дети.

Саран довольно кивнула и выскочила через заднюю дверь, Сиатта и Мату шли следом.

Грей прошла за Джайлзом в комнату, где он стащил с себя мокрую рубашку, подошел к одному из двух шкафов — тому, у которого закрывались все ящики, — и вытащил из шкафа чистую.

— Надеюсь, Джефф и Фейт скоро будут здесь, — проговорил он. — Нам пора отгружать товар.

— Где бы мы были без Джеффа? Никто, кроме него, не желает покупать товары из Уэлборна.

Джайлз усмехнулся:

— К счастью, он есть, а больше нам никто и не нужен. Спасибо и на том, что соседи прекратили наконец попытки сжечь наши постройки.

Грейс тоже усмехнулась, все так же, слегка цинично.

— Вполне возможно, это потому, что мы очень кстати упомянули в церкви, что на плантации больше сотни свободных негров, которых ничто не удерживает, кроме их привязанности к Уэлборну. Как ты там сказал? «Мне подумать страшно, что они наделают, если с этим поместьем действительно случится что-нибудь непоправимое!»

— И ведь сработало! — напомнил он.

— Так и есть. Теперь я понимаю, почему ты был таким удачливым пиратом.

— Капером, — поправил жену Джайлз.