Лана Фаблер - Залив Полумесяца

– Мне стало известно о том, что сегодня имел место крайне неприятный и, прямо скажем, недопустимый инцидент между тобой, Осман, и твоим младшим братом Орханом. Это так

Со смешком выдохнув, шехзаде Осман до дна осушил кубок и, со звоном поставив его на маленький столик возле тахты, похожий на табуретку, устало посмотрел на недовольную тетю, что глядела на него с привычным осуждением.

– Есть смысл задавать подобные вопросы, если ответ на лицо или, в данном случае, на лице? – усмехнулся он.

– И в этом нет ничего забавного, – с укором покачала темноволосой головой Фатьма Султан. – Разве возможно, чтобы вы – наследники престола, братья! – поднимали друг на друга руку? – сокрушалась она. – Это же немыслимо! А если повелитель, вернувшись, узнает об этом? И ты, и Орхан и так уже не пользуетесь его доверием. И делаете все еще хуже!

– Ради этого вы пришли сюда? Воззвать к моей совести? Она давно мертва, – с тенью презрения перебил ее мужчина и, встав с тахты, подошел к тете с полыхающим от негодования взором. – Не тратьте зря время, султанша. Вы мне не мать, чтобы поучать меня. Даже будь вы ею, я подобного бы вам не позволил. Я сам решаю, как мне поступать! И вам пора, наконец, уяснить это. Вам всем.

– Осман, послушай же… – в смятении заговорила Фатьма Султан, но осеклась, когда тот раздраженно отвернулся от нее и, с шумом распахнув двери, скрылся на террасе. Женщина бессильно выдохнула и, сетуя на его поведение, покачала головой. – Аллах, наставь его на путь истинный… – пробормотала она с горечью и, развернувшись, в расстроенных чувствах покинула покои

Дворец Топкапы. Покои шехзаде Мехмета.

Она застала сына за привычным для него занятием – он увлеченно читал какую-то книгу, но, услышав скрип дверей, поднял на нее рассеянный взгляд, тут же отложил книгу в сторону и поднялся с тахты.

– Матушка.

Бельгин Султан, улыбнувшись своему сыну, подошла к нему и протянула руку, которую тот поцеловал, за чем она с нежностью наблюдала.

– Мехмет, сынок. Прости, что так поздно.

– Что-то случилось? – проводив ее до тахты и усадив, шехзаде Мехмет сел рядом и беспокойно вгляделся в лицо матери.

– Идрис-ага донес нам о драке между твоими братьями, и мы все этим обеспокоены.

Светловолосый юноша скованно кивнул и вздохнул с заметным сожалением.

– Вы же знаете, какие у Османа и Орхана непростые характеры. Один бьет словами, другой в ярости бросается в драку. Хорошо, что там был Мурад – он смог остановить драку, едва она началась. Но вам не о чем беспокоиться, валиде. Ничего серьезного не произошло, хвала Аллаху.

– Держись от них подальше, Мехмет, – с заботой и страхом в голосе Бельгин Султан сжала его ладонь в своей. – Осман и Орхан выбрали скользкую дорожку и, я уверена, ни к чему хорошему она их не приведет. Тебе с ними не по пути.

– Я знаю, – вымученно улыбнулся шехзаде Мехмет, который порою задыхался от чрезмерной материнской любви. Однако он понимал, что, как единственный ее ребенок, он был обречен быть горячо любимым и принимал это по возможности благодарно.

Кивнув с успокоением, Бельгин Султан помолчала и с присущим ей любопытством глянула на книгу, что читал сын. Она взяла ее и, полистав страницы, не узнала языка, на котором она была написана.

– Что это за язык, милый?

– Это латынь, матушка, – снисходительно пояснил шехзаде Мехмет. – Называется «Энеида». Написал великий римский поэт Вергилий. Знай вы латинский язык, уверен, книга бы вам понравилась.

– А о чем она?

– Рассказывает об одном троянском герое по имени Эней, который якобы происходил от связи древнегреческой богини Афродиты и дарданского царя Анхиса. После падения Трои он спасся и с остатками своего народа бежал в Италию, где основал новый город. Его сын Асканий, принявший имя Юл, тоже основал свой город и стал родоначальником знатного и богатого рода Юлиев в Древнем Риме. Вы же помните знаменитого римского императора Гая Юлия Цезаря?

Бельгин Султан, закусив губу, неопределенно кивнула и отложила книгу, понимая, что ничего не смыслит ни в истории Древнего Рима, ни в произведениях его поэтов. Прежде она была увлечена, как и сын, книгами и науками, за что ее и назвали ее именем, означающим «мудрая», но с возрастом эта тяга к знаниям угасла – все ее существо сосредоточилось на любви к ее повелителю и к их единственному сыну.

– Мы с Айнур прочли ее еще в детстве, – с улыбкой заметил шехзаде Мехмет и вдруг, словно опомнившись, понурился. – Когда еще были дружны…

– Вы и сейчас не в ссоре, – мягко возразила султанша. – Не думай, будто она не желает проводить с тобой время. Вы же брат и сестра. Она любит тебя.

– Она забыла об этом, стоило Орхану встрять меж нами. И мне его не превзойти, матушка, как бы я не пытался.

– Не говори так! – возмутилась Бельгин Султан и, подавшись к сыну, крепче сжала его ладонь в своих пальцах. – Зачем тебе его превосходить? Ты ничем не хуже. И, если уж на то пошло, это Орхану следует на тебя равняться

Шехзаде Мехмет не стал спорить и, чтобы успокоить мать, поцеловал ее руку, а после с сожалением покосился на книгу, которую они когда-то вдвоем с сестрой читали у него в покоях, столь близкие тогда и столь далекие друг от друга сейчас.

Дворец Топкапы. Покои шехзаде Орхана.

Приблизившись к дверям покоев брата, Айнур Султан невольно замедлила шаг, когда услышала раздавшийся из-за них заливистый женский смех. Что-то странное кольнуло ее изнутри, заставив девушку чуть свести брови на переносице и поджать губы. Она слишком хорошо знала, что Орхан при желании умел быть обаятельным и веселить – особенно девушек. И одна из них сейчас была с ним наедине и, наверняка, в его объятиях. Не понимая, откуда в ней столько горечи от осознания этого факта, султанша со странной и необъяснимой решимостью помешать их свиданию подошла к дверям и чуть высокомерно поглядела на одного из охранников.

– Сообщите шехзаде о моем приходе.

– Султанша, простите, но нам было велено не бес…

– Сообщите! – громче и уже чуть возмущенно перебила его Айнур Султан.

Тут за дверьми послышался какой-то шум, затем звук приближающихся шагов, а после двери резко распахнулись, явив глазам Айнур Султан ее брата – взъерошенного и обнаженного по пояс с хмурым озлобленным лицом. Его серые глаза впились в сестру, и он тут же перестал хмуриться, оглядев ее с головы до ног, будто пытаясь таким образом понять, что с ней могло случиться.

– Айнур? В чем дело?

У нее на сердце потеплело, когда она услышала в его обеспокоенном голосе неподдельную заботу. Айнур Султан никогда не считала себя интриганкой, но она была способна на определенную долю хитрости, когда считала ее необходимой или полезной. И сейчас, вознамерившись эгоистично выдворить из покоев брата наложницу, с которой он развлекался, приняла невинный и чуть потерянный вид, зная наверняка, что он не сможет устоять.