Лана Фаблер - Залив Полумесяца

Нергисшах Султан уловила в голосе своей тети ласку и, оглядевшись в покоях, обнаружила, что Бельгин Султан с присущей всем матерям гордостью улыбнулась и что Афсун Султан при этом вся разом похолодела, кольнув ту чуть уязвленным взглядом. Очевидно, то, что ее старший сын шехзаде Орхан, как и она сама, не пользовался любовью султана, задевало ее даже больше, чем ее собственное положение красавицы, уступающей в сердечных делах куда менее прекрасной женщине в лице Бельгин Султан. Ведь это она сносила с поразительным спокойствием.

– А что же его брат и сверстник шехзаде Орхан? – Нергисшах Султан решила прояснить для себя ситуацию и почувствовала, что атмосфера снова накалилась, как в тот миг, когда она спросила, почему все недовольны регентством шехзаде Османа.

Бельгин Султан и Фатьма Султан перестали улыбаться и скованно переглянулись, а мать названного шехзаде Афсун Султан наградила их жестким взглядом и, светски улыбнувшись, повернулась к Нергисшах Султан в готовности ей ответить. Та, в свою очередь, не преминула отметить про себя, как вмиг оживилась Айнур Султан, как резко она вскинула голову и как тряхнула своей серебряной гривой, словно услышав нечто, небывало ее взволновавшее.

– Мой шехзаде… отличается жесткостью суждений и своенравием, что, конечно, не всегда нравится нашему повелителю, который ждет от своих сыновей беспрекословного повиновения, – с осторожностью произнесла Афсун Султан и, будто защищаясь, пылко добавила: – Но, несмотря на свои пороки, он представляет собой очень умного и одаренного молодого человека, который всего лишь не боится заявить миру о себе.

– Что бы это значило?.. – чуть растерялась Нергисшах Султан и в поисках объяснения повернулась к тете – та замялась.

– У моего брата непростой характер, но это не значит, что он плохой человек, – вдруг встряла в беседу прежде молчавшая Айнур Султан, и все повернулись к ней не с удивлением, а, как отметила Нергисшах Султан, настороженно. Султанши явно ждали от девушки чего-то подобного. – Я всегда это говорила. Орхан… он умнее всех, кого я знаю, да и в столице нет воина, который бы лучше него управлялся с мечом. Пусть он не всегда удостаивается одобрения отца, но он его достоин, как никто другой.

Своим возмущенным тоном и той нежностью, с которой она произнесла имя брата, Айнур Султан с головой выдала себя, а, точнее, свою глубокую привязанность к нему, ради которой даже бесцеремонно вмешалась в разговор взрослых и повысила голос, что было для нее, с виду настоящего ангела, необычным.

– Айнур, – мягко осадила ее Бельгин Султан.

Та, порядком удивив Нергисшах Султан, не потупила взор, а с неожиданным вызовом в разноцветных глазах повернулась к женщине, заменившей ей мать, и упрямо сдвинула брови на переносице.

– Вы, матушка, конечно же со мной не согласны – для вас нет иного шехзаде, кроме «милого» Мехмета, – наконец, явив ту самую скрытую схожесть с родной матерью, которой просто не могло не быть, воскликнула Айнур Султан от обиды за своенравного брата, с которым была близка куда больше, чем с тем, вместе с которым выросла под опекой одной матери. – И отец его выделяет среди всех сыновей. Одного я не пойму вот уже который год: неужели достойным вы все считаете того, кто всего лишь не смеет никому ни в чем возразить?

– Не забывай, Айнур, что ты говоришь о своем брате, – неожиданно твердо проговорила Бельгин Султан, строго смотря на девушку, но встретила в ответ прежнее сопротивление и никакого стыда. – Тебе не пристало так о нем отзываться. Всем известно, как ты привязана к Орхану, но не стоит возвеличивать его за счет Мехмета. Это недостойно.

Афсун Султан наблюдала за их вежливой перепалкой с затаенным удовлетворением – хоть кто-то из династии всегда оказывался на стороне ее сына, который, увы, никогда никого не слушал и, несмотря на всеобщее осуждение, делал и говорил только то, что сам считал верным. Но лишь в такие моменты, как сейчас, близость сына с его единокровной сестрой вызывала в ней положительный отклик – в остальное время она ее крайне беспокоила и тревожила. Как, впрочем, и всю династию.

Слепой бы не заметил, с каким откровенным обожанием смотрит шехзаде Орхан на сестру и как она сияет, глядя ему в глаза и видя это чувство в их глубине. Афсун Султан предпочитала для собственного удобства думать, что сын не слушает никого, но лишь потому, что тайком ревновала его к Айнур Султан, которая единственная имела на него слишком уж всесильное влияние. Ее, свою мать, он даже не замечал, когда она в очередной раз пыталась вразумить его, но стоило Айнур Султан робко заглянуть ему в глаза, как он тут же соглашался на все, о чем она просила. Афсун Султан – да и, собственно, никто в правящей семье – не понимали причину этой ее власти над ним, как и причину их странной привязанности друг к другу. И все без исключения относились к этому настороженно, боясь, что между братом и сестрой цветет нечто запретное, что они должны пресечь, если их опасения начнут оправдываться.

– Да, именно, это недостойно, однако вы все продолжаете хвалить Мехмета и называть его самым достойным из всех шехзаде, тем самым принижая Орхана.

– Довольно, Айнур! – Нергисшах Султан изумилась, увидев, что и Бельгин Султан способна гневаться. – Возвращайся в свои покои и подумай над своим поведением. Я больше не намерена слушать это.

С оскорбленным видом встав с подушки, Айнур Султан поклонилась и стремительно вышла из покоев, оставив после своего ухода напряженность и неловкость.

– Прошу прощения за это, – виновато пролепетала Бельгин Султан, оглядевшись в комнате. – Айнур временами бывает… своенравной. Но это скорее исключение, чем правило.

– Забудем об этом неприятном инциденте, – миролюбиво проговорила Фатьма Султан и поглядела на служанку. – Пусть нам принесут сладости и шербет.

– Известно, когда из похода вернется повелитель? – уже спустя время осведомилась Нергисшах Султан, поставив позолоченный кубок с ореховым шербетом обратно на столик. – Мой муж сообщил мне, что война окончилась победой, а вражеские войска были разбиты.

– Мы также осведомлены об этом, но вестей из лагеря давно не получали, – ответила ей Фатьма Султан. – Нам остается лишь терпеливо ждать…

Тут раздался стук в двери и, когда гостья вошла в покои, Нергисшах Султан увидела высокую статную девушку холодной красоты с темными волосами и карими глазами, которая, представ перед ними, поклонилась. В облике ее, несмотря на очевидную юность, читались достоинство, ум и рассудительность. Фигура ее была округлой и женственной, и это, верно, говорило о том, что она уже успела стать матерью. Это неуловимо читалось и в ее глазах. Взор девушки любопытно коснулся Нергисшах Султан, и она вежливо ей улыбнулась, а после вопросительно поглядела на Фатьму Султан.