Юлия Арчи - Когда цветут орхидеи

Роберт Фишер встретил ее на лесной тропинке, и не мог успокоить до самого поместья, слушая сбивчивый рассказ вперемешку с истеричными криками.

***

Ханна не понимала что происходит. Звуки извне исчезли, а лица и фигуры как бы слились в единый водоворот. Появлялись какие-то люди, что-то говорили, а она не слышала и не отвечала. Это все сон, дурной сон. Сейчас она проснется в своей постели в маленькой хорошо отапливаемой комнатке в Истоне. И все будет предельно просто, как и раньше, ничего не делаешь, никуда не лезешь, никуда не ходишь.

Ее взгляд вновь упал на пейзаж над камином. Она видела эту картину, точно видела, но где и когда? Она ассоциировалась у нее с огнем и болью, и еще чем-то очень неприятным.

– Ханна! Послушайте! Посмотрите на меня! – требовательный мужской голос раздался у самого ее уха. – Что с ней? Как привести ее в чувства?

– Не знаю, может дать ей чаю? – это уже говорила женщина.

– Ханна! – две большие теплые ладони легли ей на плечи и слегка встряхнули. Мгновенно все звуки мира вернулись к ней. И не только они, теперь ее охватил жуткий страх. Девушка сжалась в комок, стараясь защитить себя от этих рук. Она закрыла лицо и голову.

– Не нужно, пожалуйста, не бейте меня, я все сделаю! – ее голос прозвучал в абсолютной тишине.

– О господи! – женщина рядом с ней издала протяжный тяжкий стон.

– Ханна, я вас не трону, никто не тронет. Я только хочу, чтобы вы выслушали историю и внесли некоторые пояснения. Вы сможете? – мужчина говорил очень ласково и нежно. Бархатные нотки его баритона заполнили грудь Ханны, словно тягучий золотистый мед, принеся успокоение. Она опустила руки и села прямо.

Рядом с ней сидела красивая взрослая женщина в роскошном платье цвета фиалки, а с другой стороны сидела Лиззи, и она явно чувствовала себя здесь не уютно.

Калеб сел напротив них на диван, где уже сидел тучный мужчина с кипой бумаг.

– Итак, мама, я уже просил вас рассказать то, что вы знаете о семье Робишо. Начинайте.

– О! Тогда все семьи Лондона знали что произошло! Жуткая трагедия. Виконт Пэйтон с женой и пятилетним сыном разбились на яхте в шторм и утонули. Сколько горя, сколько слез! Они были замечательными людьми. В живых осталась лишь шестнадцатилетняя дочь виконта, – тут ее взгляд метнулся к Ханне, – от первого брака с Анастасией Лопатиной, дочкой русского князя. Девочка была очень мила собой, чудно пела и рисовала, Калеб, клянусь это она и есть! Я сразу не узнала, ведь столько лет прошло!

– Мама, пожалуйста!

– Да, извините. В свет еще не выходила, но твой дядя был дружен с виконтом, и мы часто бывали у них в доме. Вы с Кевином вряд ли помните, вы тогда были в школе. А вот девочки возможно, хоть и были малы… Ах да! Не знаю, что там произошло у виконта с княгиней, но только по завещанию опекунство над его детьми должно было перейти к твоему отцу, они были старинными приятелями. Но дальше разразился еще больший скандал. Девочка сразу после похорон, обчистила банковский счет отца, продала все имущество и сбежала с мальчишкой конюхом. Говорили, что они живут где-то в Европе, кто-то говорил, что их видели на границе с Россией. Княгиня пыталась найти внучку, да и твой отец приложил ни мало усилий, все же случилось у него под носом.

– Значит, он оказался еще большим чудовищем, чем я думал. Лиззи, – обратился он к горничной. – Вы помните, как и когда мисс появилась в Истоне?

– Милорд, ой, простите, ваша светлость! – горничная залилась краской с головы до ног.

– Просто рассказывайте.

– Да, да, конечно! – и она начала торопливо говорить. – Я тогда еще не работала в поместье. Да, и никто не работал, оно ж пустовало много лет. Но, вдруг, появился управляющий и начал набирать работников из деревни. Моя тетя устроилась туда прачкой, а потом рассказывала нам дома, что там происходит. Приехал сам герцог, а с ним девочка, совсем ребенок, да вся поломанная и избитая, якобы с лошади упала, но это надо было очень плохо упасть, чтобы так пострадать, так тетя говорила. Его милость велел называть ее герцогиней, ухаживать за ней, да следить, чтобы ни с кем не общалась и никуда не сбежала. Но, как тут пообщаешься, когда он каждый раз избивал ее очень сильно, если миледи в деревню ходила, даже при мне такое было. Несколько раз слуги пытались его остановить, а после их уже и не видели больше. Ужасный человек он был! Простите…

– Ничего, Лиззи, спасибо. Может, вы пройдете на кухню, миссис Дантри с удовольствием накормит вас ужином и проводит в комнату для отдыха?

– О! Конечно, милорд! – девушка, спотыкаясь, вышла из комнаты, бросив на хозяйку одновременно и сочувственный и боязливый взгляд.

– Мистер Карсон, в завещании моего отца говорится что-то об имуществе семьи Робишо?

Адвокат до этого слушавший окружающих с абсолютно непроницаемым лицом слегка оживился.

– Нет, ваша светлость, все, что было изложено в завещании вы знаете сами. Но герцог одно время не пользовался услугами нашей компании, как раз в то время плачевное состояние его дел резко наладилось.

– Калеб, неужели, он был на такое способен?! – его мачеха поняла все без дальнейших объяснений. – Но провернуть такое! За спиной у всего света! Измываться над бедной девочкой! И я ничего не знала! – голубые глаза Луизы наполнились слезами.

– Картинка еще не полная, – герцог снова обратился к Ханне. – Вы сможете рассказать, что помните вы?

Ханна, слушая рассказ герцогини, а позже и Лиззи, испытывала двоякое чувство нереальности, и в то же время действительности происходящего. Она знала все это, но словно забыла. Будто бы это происходило и не с ней вовсе, а с героиней романа, который она читала.

Калеб ожидающе смотрел на нее, и его зеленые глаза были точной копией глаз Патрика Грейфсона. За одним весомым исключением, в них не было холодной жестокости, злобы, презрения.

И смотря в эти глаза, близнецы которых принесли ей столько боли она начала рассказывать, что помнила сама.

***

– Я не знаю с чего начать…

– Вам будет проще, если я стану задавать вопросы?

– Думаю, что да…

– Что вы помните о похоронах родителей?

– Я их не помню. Герцог не позволил мне поехать. Сказал что тел не нашли и…

– Но это неправда! Девочка, ты же там была! – вдовствующая герцогиня всплеснула руками.

– Мама, прошу Вас,– Калеб укоризненно посмотрел на женщину и она замолчала.

– Хорошо, что вы помните о вашей свадьбе?

Действительно, что она помнила? Почему она раньше не задавала себе подобных вопросов?

– Я помню, как очнулась уже в Истоне. Там были герцог и доктор. Мне сказали, что я упала с лошади и сильно ударилась головой, от этого и потеряла память. Врач сказал, что память вернется просто нужно мне больше рассказывать о моей жизни. И его светлость рассказал мне о нашей свадьбе, о моей семье… Сначала я решила, что он довольно милый человек, хоть и старик, но потом узнала его лучше.