Бобби Смит - Нежные узы

Молли видела, как он мучается, и ей было его жаль. Она больше не могла сдерживаться. Ей надо было утешить его. Не раздумывая, она подошла к нему и обняла, положив голову ему на грудь. Стук его сердца под ее щекой был сильным и уверенным. Она тихонько вздохнула.

– Разреши мне попробовать, Дейв.

Ее слова сыграли роль завораживающего колдовства. Она подняла голову и взглянула на него. В ее глазах светилась любовь. Дейву удавалось не прикасаться к ней до тех пор, пока он не совершил ошибку, внимательно посмотрев на нее. Выражение ее лица говорило о многом. Он застонал от унижения, уступив желанию поцеловать ее снова.

– Ах... Молли!

Противоречивые эмоции вознесли его к новым вершинам страсти и боли. Он хотел ее, но не мог получить. Молли предлагала ему рай, о котором Дейв грезил всю жизнь, но он не мог его принять. Он обнял ее крепче, притягивая к себе. Молли прижалась к нему, ощущая и разделяя его отчаяние. Она любила его и хотела сделать ему приятное.

– Дейв... я так тебя люблю, – прошептала она, когда их губы на мгновение разомкнулись.

Ее слова потрясли его до глубины души. Мгновение он продолжал обнимать ее, потом взял за руки и отступил.

– Нет, Молли.

– Нет? – Она была озадачена. – Дейв!..

– Молли, ты ведь так не думаешь. Ты не можешь так думать, – возразил он, резко отпуская ее.

– Но я так думаю, – настаивала она.

Губы его искривились. Дейва снова настигла безвыходность. Он повернулся к ней спиной и направился к воде.

– Я не позволю тебе, – объявил он, будто имел право диктовать.

– Что ты под этим подразумеваешь? Она недоумевающе смотрела на него.

– Это невозможно, Молли. Я ничего не могу тебе дать. Я даже не могу пообещать тебе завтрашний день!

Дейв заметил, что у него трясутся руки. Он спорил с ней, запрещая себе то, чего больше всего желал.

Она поняла, о чем он думал, но не желала так просто отступать.

– Меня не интересует ничего из этого! Я тебя люблю!

– Ты даже не знаешь меня.

– Ах, я хорошо тебя знаю, Дейв О'Киф. Ты хороший, честный, замечательный человек. Ты не убийца. Правда выйдет наружу, вот увидишь.

Она подошла и встала рядом с ним. Дейв повернулся к ней и заговорил с бессильной яростью:

– А что, если ты ошибаешься? Если правда никогда не выйдет наружу? Что, если меня посчитают виновным и повесят? Это может случиться, Молли. Поверь мне, это не исключено.

– Этого не произойдет.

Она верила, что все будет хорошо.

– Но так может случиться, – повторил он. – Разве ты не видишь, что для тебя же лучше остановиться на этом месте, сейчас...

– Я не могу побороть мои чувства. Я люблю тебя. Это никогда не изменится.

– Я не хочу этого для тебя, Молли. Не хочу, чтобы ты пострадала. Хочу защитить тебя.

Мысль о том, что он ее защищает, была замечательной, но она не хотела его защиты. Она хотела его любви.

– А как насчет того, чего хочу я, Дейв?

– Молли, ты просто не понимаешь...

– Понимаю. Это ты не понимаешь, Дейв. Люби меня, пожалуйста, люби меня!..

Не дав ему возможности ответить, она подошла ближе, обняла его руками за шею, притянула к себе и горячо поцеловала.

Когда их губы встретились, Дейв издал стон поражения. Заключив Молли в объятия, он крепко прижал ее к себе. Она припала к нему, жадно показывая поцелуем, как много он значит для нее. Отвергаемая страсть горячо закипела, его тело загорелось от желания близости с ней.

Он целовал Молли в лунном свете. Обняв ее лицо ладонями, он откинулся, чтобы взглянуть на нее, увидеть, как ее глаза сияют счастьем и обожанием.

– Молли, – пробормотал он хриплым шепотом, наклоняясь, чтобы снова поцеловать ее, накрыть ее губы собственническим жестом.

Не прекращая поцелуя, они опустились на мягкий берег, поросший травой. Их губы встречались, расставались, нежно любили. Каждый поцелуй был драгоценнее предыдущего. Они радовались моменту.

Дейв знал, что должен остановиться, но почему-то не мог заставить себя это сделать. Он нуждался в ней... отчаянно нуждался. Молли тоже хотела быть с ним. Ведь она всегда знала, что они великолепно подойдут друг другу, и трепетала от каждого его поцелуя.

Когда он начал ласкать ее, поначалу мягко и нежно, она застонала от удовольствия. Она пришла в восторг, когда Дейв покрыл горячими поцелуями ее горло, а когда он начал расстегивать ее корсаж, она замерла в ожидании.

Нежная плоть открылась для его прикосновений. Он двинулся ниже. Когда его губы нашли вершину ее груди, она выкрикнула его имя от восторга и восхищения.

Звук ее голоса потряс его. Дейв только сейчас понял, что делает. Его тело охватила дрожь. Он пытался контролировать свои неистовые желания. Именно этого он и не хотел! Он отругал себя за слабость, потом страстно поклялся, что никогда не позволит такому случиться.

Он чуть отстранился от нее, пытаясь взять себя в руки.

Молли не интересовало ничего, кроме Дейва и его чудесных прикосновений. Когда он вдруг отодвинулся от нее и поднялся, она испытала потрясение.

– Дейв...

– Не говори ни слова, Молли! Просто молчи. Строгий голос заставил ее замолчать.

Холодный ночной воздух, касавшийся полуобнаженной груди, заставил ее дрожать. Молли молча наблюдала за ним. Мгновение Дейв стоял и тоже смотрел на нее. Она никогда не узнает, что именно такая, лежащая с рассыпанными по сочной траве волосами, с наполовину расстегнутым корсажем, с губами, распухшими от страстных поцелуев, она и останется в его памяти навсегда, не давая ему покоя во время многих бессонных ночей.

– Я не позволю этому случиться, Молли. Я уважаю тебя. Ты мне слишком дорога. Подожди мужчину, который сможет дать тебе то, что тебе нужно, – семью и будущее. Я не тот мужчина, – медленно проговорил Дейв, предприняв такое усилие воли, что удивился сам.

Он быстро устремился к дому, зная, что если задержится хоть на минуту, то не сможет удержаться от нее на расстоянии. Дейв сделал длинный мучительный выдох, двигаясь в темноте. Он не понимал, что жжет ему глаза.

Добравшись до двери, он сумел собраться и повел себя спокойно.

– Джимми, это я. Я вернулся, – прошептал Дейв, думая, что мальчик поинтересуется тем, кто пришел.

Проходя же мимо спальни матери Молли, он увидел, что Джимми спокойно спит на стуле у кровати. Он улыбнулся, думая о старании мальчика быть подле матери, несмотря на усталость.

Чувствуя себя напряженным и опустошенным, он подошел к камину и остановился, глядя на него. Дейв подумал, что холодная мертвая зола прекрасно отображает его внутреннее состояние. Она такая же опустошенная и безжизненная. Всего лишь недавно в нем пылал огонь, теперь он был жестоко погашен. Все его сияние и свет пропали навсегда. Он уставился невидящим взглядом на камин. Его мысли были черны, словно сажа, закоптившая стены.